Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии - Гай Орловский

- Да уж, - согласился Тамплиер, - агнец так агнец. Такой если агнет… Вон даже Азазель какой-то неуверенный с вами.

- Он все еще людей познает, - объяснил я. - Мы сложные натуры, понятно! Такое, бывает, сложим… Эх, мне бы агитатором побыть! Я ж такая, оказывается, сволочь, на что угодно могу совратить!.. Если поднатужусь, то и на хорошее… наверное, смогу. Сам себя начинаю бояться, хотя уважаю и восторгаюсь все больше. Что-то мне теперь поношенный плащь пророка ндравится больше, чем осыпанная золотом мантия короля…

Тамплиер бухнул тяжеловесно:

- Пророк, хоть и пророк, ни за что не отвечает. А король всегда виноват уже за то, что власть.

Азазель послушал, кивнул:

- Ну да, а пророк всегда немножко мятежник.

- Даже короли мечтают побывать мятежниками, - сказал я знающе.

Глава 7

Ситуация разом изменилась: бегущие в панике остатки небесного легиона все еще удирают во всю прыть, даже лохмотья армии Вельзевула отступают в беспорядке, но мы, быстро перегруппировав ряды, перешли в наступление и, ударив неожиданно обороняющим цитадель во фланг, опрокинули их ряды и, сидя на их плечах, ворвались в лагерь, где устроили жестокое избиение.

Вскоре Вельзевул понял, что произошло что-то необыкновенное, у меня откуда-то появилось могучее войско, этот непонятный Ричард снова атакует, да еще как атакует, так что надо спешить поддержать, развернул свое войско и пригнал их, израненных и вконец измученных, в расположение отрядов Матерна, знаменитого вожака римских разбойников, и Вернера фон Урслингена, самого знаменитого из кондотьеров.

Вскоре и архангел Уриил сообщил, что ему удалось остановить паническое бегство, сейчас с двумя сотнями наиболее отважных ангелов возвращается и готов встать там, где укажу.

Тамплиер пробормотал:

- Ого!.. Еще и ангелами наш сюзерен покомандует… Вообще нам житья не будет.

Сигизмунд смотрел на меня широко распахнутыми глазами и с приоткрытым ртом.

- Ладно, - сказал я покровительственно, - когда-то поймете, что нет на свете никого главнее человека… вот тогда по-настоящему станет грустно и одиноко.

Сигизмунд спросил жалобно:

- Почему?

- А пока, - сказал я, не отвечая, - тешьтесь мечтой о Старших Братьях, что наблюдают, подсказывают и обязательно спасут. Идите встречайте Вельзевула, а если такие уж ханжи, то Уриила, покажите им, где встать.

Прямо из каменной стены вышел Азазель, отряхнулся и сказал деловым голосом:

- Пусть отдыхают, я покажу.

- Щадишь чувства моих людей? - спросил я.

- Щажу, - согласился он. - А ты больно жестокий.

- Я их закаляю, - пояснил я.

Он вскочил на невесть откуда взявшегося темного коня, гикнул и мгновенно исчез, оставив лохматые клочья звездной ночи.

У меня плечо ноет от постоянных бросков тяжелого молота, но ворота ограды цитадели Алфофани-эша под его мощными ударами трещат, выгибаются, как парус под ударами свирепого ветра, сопротивляются, как и положено последней надежде, но все-таки их сорвало и с грохотом и лязгом внесло вовнутрь крепости.

Вернер фон Урслинген заорал ликующе:

- Вперед!.. Не щадить!.. Все на разграбление!

- Ура!!! - пронесся ликующий рев.

Вся масса ломанулась, одержимая вполне понятным человеческим чувством убивать и грабить, во дворцах ада, все знают, хранятся несметные богатства.

Мы, трое паладинов, ворвались в числе первых, смяли охрану ворот, из дверей дальних залов в нашу сторону ринулись те, кто считал ворота несокрушимыми, я собрался встретить их ревом и натиском, однако рядом возник Азазель, ухватил за локоть:

- Быстро за мной!

- Все? - спросил я.

- Полсотни хватит, - крикнул он.

Я распорядился:

- Сэр Тамплиер, Сигизмунд - за мной! Благородный сэр Вернер, вы тоже, возьмите с собой полсотни бойцов. Постарайтесь не отстать. Остальные пусть вычистят здесь так, чтобы души живой не осталось! Матери, вы тоже присоединяйтесь!

Азазель уже поглядывал нетерпеливо из-под арки далекой двери. Мы промчались через зал, дальше открылась крутая винтовая лестница.

- Если захватить эту башню, - сказал Азазель быстро, - цитадель взять будет намного проще!..

Вернер, не дожидаясь команды, махнул рукой своим, и его ландскнехты с лязгом и грохотом ринулись вверх по лестнице.

Я ощутил сладковатый до приторности аромат, огляделся. Из двух огромных золотых яиц на фигурных золотых ножках поднимаются легкие дымки, благовоние, здесь уж точно нанюхаюсь вволю, весь провоняюсь, в смысле, пропахну.

Раньше наивно думал, что ад - только смола и сера! Смола и сера только на первом этаже ада, в геенне огненной, там простые демоны все с головы до ног в смоле и сере, а мы уже пробились к самому сердцу мятежа, а у мятежных ангелов сложная иерархия, аристократические привычки…

Может быть, еще тайком и на арфе поигрывают? Что-нибудь божественное? Как там сказано: и лучших дней воспоминанья пред ним теснилися толпой…

- Рушим все, - велел я жестко. - Пленных не брать, мы пока что воюем честно.

Матери, в прошлом атаман римских разбойников, молча кивнул, короткими взмахами руки послал два отдельных отряда захватить боковые выходы.

- Пленных не брать, - повторил он с некоторым удивлением, обернулся ко мне. - А что, зачем-то берут?

- Для выкупа, - объяснил я. - Вот Вернер фон Урслинген может объяснить.

- А-а-а, - сказал он понимающе, - это хорошо, но сложно. Лучше убить сразу - удовольствие получаешь тут же.

- Верно, - одобрил я, - разве счастье в деньгах? Плохо, когда благородное искусство войны начинает монетизироваться.

- Отдых здесь? - спросил он. - Люди уже не могут сражаться.

- Да, - ответил я. - Но лагерь разбить лучше вне здания. Чтобы не захватили врасплох.

- Будет сделано!

Воины отдыхали после изнурительной битвы, я обходил лагерь, когда из красного тумана появился запыхавшийся солдат в одежде ассирийского воина, прокричал торопливо:

- Ваше Величество!.. Ваше Величество!

Тамплиер и Сигизмунд, выхватив мечи, так дружно загородили меня, что столкнулись стальными плитами могучих плеч.

Я спросил настороженно:

- Что там?

- Они хотят, - выпалил он преданно, - говорить с вами!

- Кто?

- Мятежники!..

Я пробормотал:

- Почему со мной? Я не глава наступления.

Он сказал с некоторым удивлением:

- Это верно, однако почему-то считают вас очень важной фигурой.

- Я не важная, - сказал я. - Как раз впервые чувствую себя почти пешкой, а не фигурой. Обидно! Хотя, конечно, пешка может стать кем возжелает, если дойдет до крайности…

- Важно не то, - возразил он, - кем вы себя чувствуете. Важно то, кем вас чувствуют они.

- Ишь ты, - сказал я, - грамотный? Ничего, грамотных убивают даже легче. В общем, пусть разговаривают с архангелом Уриилом. Он архистратиг… правого крыла. Или вице-архистратиг? В общем, он здесь главный. А я так, ударная сила.

Он покачал головой:

- Нет. Хотят с вами.

Я пробормотал:

- Ну, разве что я как бы нечто серое, компромиссное, как размагниченный либерал, что принимает все состояния подобно амебе… Ладно, только стоило бы испросить полномочий и от небесного легиона… Хотя не будем упускать момент! Переговоры всегда лучше драки.

- Что передать?

Я подумал, сказал веско:

- Встретимся посредине между нашими армиями. Я приду один.

- Так и передам! - вскрикнул он. - Ваше Величество?

- Иди, - милостиво разрешил я.

Через четверть часа я вышел за пределы нашего лагеря. В красном тумане почти сразу показались фигуры двух существ. У одного из-за спины приподнимаются крылья, второй явно человек почти современного склада, во всяком случае доспехи хотя чужеземной ковки, но шлем с забралом, пластинчатый набор из стальных полос закрывает руки и ноги, а панцирь украшен смутно знакомым гербом.

Ангел остановился, человек выступил вперед и коротко поклонился.

- Муцио Аттендоло, - представился он, - командующий отборной армией.

- Ого, - сказал я с уважением, - тот самый, что гнул подковы? По прозвищу «Сфорца», на вашем диалекте «Сильный»?

Он поклонился:

- Здесь я потом часто встречал своих родственников и был счастлив узнать, что мне посчастливилось основать род великих и грозных кондотьеров и правителей королевства… Ваше Величество, это Огиэль, один из князей ада.

Я кивнул:

- Ричард Завоеватель, можно просто сэр Ричард, я не больно церемонный.

Огиель сделал шаг, чуть наклонил голову:

- Наслышан о вас, сэр Ричард.

- Спасибо…

- Говорят, Лилит избрала вас?

Я дернулся:

- Так и говорят?.. Ладно, давайте лучше о деле, хотя все мы предпочитаем говорить о женщинах. Что имеете нам предложить?

Он внимательно всматривался в меня большими глазами золотого цвета.