Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор. - Джон Фуллер

В послании к Директории от 14 мая 1796 г. он указывал:

«Si vous affaiblisse vos moyens en partageant vos forces, si vous rompez en Italic 1'unite de la pensee militaire, je vous le dis avec douleur, vous aurez perdu la plus belle occasion d'imposer des lois a l'Italie»[270]

Как мы уже видели, английское правительство в 1917 г. пренебрегло этим принципом, или, скорее, этой основой всех принципов. В результате в апреле 1918 г. воздушные силы были совершенно отделены от флота и армии и стали самостоятельным видом вооруженных сил со своим собственным министерством. Неизбежным следствием этого был разрыв единства военного мышления и в конечном итоге в 1940 г. командование воздушных сил было настолько оторвано от армии, что лорд Горт оказался во Франции в поистине нелепом положении: он получал авиационную поддержку от министерства авиации, обращаясь в Лондон в военное министерство.[271]

На протяжении всей первой половины войны существовало только одно связующее звено — английский военный кабинет. Но так как в кабинете преобладало влияние Черчилля, бывшего одновременно министром обороны и премьер—министром, то он и являлся этим звеном.

При том положении вещей, какое было в 1939 г., постановления, принятые в 1922 г. Вашингтонской конференцией по ограничению вооружений (статья 22, часть II, «Правила войны»), сохраняли свою силу. Они гласили:

«Воздушные бомбардировки с целью терроризирования гражданского населения, или разрушения и повреждения частной собственности не военного характера, или же причинения вреда лицам, не принимающим участия в военных действиях, воспрещаются»[272]

Кроме того, 2 сентября 1939 г., на следующий день после германского вторжения в Польшу, английское и французское правительства заявили о том, что только «строго военные объекты в самом узком значении этого слова» будут подвергаться бомбардировкам. Весьма похожее заявление было сделано также германским правительством. Спустя шесть месяцев английский премьер—министр Чемберлен, выступая в палате общин 15 февраля 1940 г., снова сказал: «Что бы ни делали другие, наше правительство никогда не будет подло нападать на женщин и других гражданских лиц лишь для того, чтобы терроризировать их».[273]

Но вот 10 мая Черчилль стал премьер—министром — и немедленно были применены стратегические бомбардировки.

Что же представляют собой стратегические бомбардировки?

21 октября 1917 г. Черчилль написал Меморандум, в котором дается точное определение:

«Все налеты на коммуникации или базы должны быть связаны с главными действиями войск. Неразумно думать, что воздушное наступление само по себе может решить исход войны. Вряд ли какое бы то ни было устрашение гражданского населения с помощью воздушных налетов способно заставить капитулировать правительство великой державы. Привычка к бомбардировкам, хорошая система убежищ или укрытий, твердый контроль полиции и военных властей — всего этого достаточно, чтобы не допустить ослабления национальной боевой мощи. Мы видели по собственному опыту, что немецкие воздушные налеты не подавили, а подняли боевой дух народа. Все, что известно нам о способности населения Германии переносить страдания, не дает основания предполагать, будто немцев можно запугать и подчинить такими методами. Напротив, такие методы повысят их отчаянную решимость.

Поэтому наше воздушное наступление должно последовательно направляться для нанесения ударов по базам и путям сообщений, от которых зависит вся система военной мощи армий противника и его морского и воздушного флотов. Любой вред, который такие налеты могут причинить гражданскому населению, должен рассматриваться как случайный и неизбежный»[274]

Черчилль писал это, будучи министром военной промышленности, то есть занимая подчиненное положение в правительстве. Однако в 1940 г. он являлся де—факто, если не де—юре, главой английских вооруженных сил, и хотя ему нельзя было лично отправиться в поход, однако он мгновенно преодолел это затруднение, решив вести свою собственную войну, используя бомбардировочную авиацию английских воздушных сил в качестве своей армии.[275]

11 мая в Бадене подвергся бомбардировке Фрейбург. По этому поводу Дж. Спейт писал:

«Мы (англичане) начали бомбардировки объектов в Германии раньше, чем немцы стали бомбить объекты на Британских островах. Это исторический факт, который был признан публично… Но так как мы сомневались в психологическом влиянии, которое могло оказать пропагандистское искажение правды о том, что именно мы начали стратегическое наступление, то у нас не хватило духа предать гласности наше великое решение, принятое в мае 1940 г. Нам следовало огласить его, но мы, конечно, допустили ошибку. Это великолепное решение. Оно было таким же героическим самопожертвованием, как и решение русских применить тактику «выжженной земли»[276]

Таким образом, по свидетельству Спейта, именно от рук г—на Черчилля сработал взрыватель, который вызвал взрыв — войну на опустошение и террор, небывалые со времен вторжения сельджуков.

В это время у Гитлера были связаны руки во Франции, и он не нанес ответного удара. Но не может быть сомнения в том, что бомбардировка Фрейбурга и последующие налеты на германские города натолкнули его на мысль напасть на Англию. Это видно из его речи 4 сентября 1940 г. при открытии «кампании зимней помощи».

Он заявил: «Я не отвечал в течение трех месяцев». Далее Гитлер начал говорить о том, что он намерен сделать.[277]

Тем не менее можно сказать, что после падения Франции военная обстановка была совсем иной, чем в октябре 1917 г. Тогда англичане грудь с грудью дрались против немцев, в то время как летом 1940 г. и в последующие три года на европейском континенте совсем не было английской армии, не считая рейдов десантно—диверсионных партий и неудачной экспедиции в Грецию. Могли ли в таком случае воздушные силы Англии ничего не делать в продолжение тысячи дней? Если бы авиация в этот период могла систематически разрушать промышленную основу германской военной мощи, то такие действия, хотя они и не могли привести к разгрому Германии, безусловно облегчили бы окончательную победу над ней. Это ясно, поэтому такой образ действий, очевидно, был правильным. Вопрос состоял лишь в том, как осуществить это?

Разрушить при помощи существовавших тогда средств всю или большую часть германской военной промышленности было явно невозможно. Считалось, что военные заводы Германии размещены на территории в 130 кв. миль и подвергать их бомбардировкам даже в течение нескольких лет потребовало бы, возможно, такого астрономического количества самолетов, что все промышленные ресурсы Англии не позволили бы их построить. Вот почему не следовало предпринимать попытку, которая, однако, была сделана. Если бы Черчилль мыслил стратегически, вместо того чтобы думать об опустошении, то ему стало бы ясно, что объектами бомбардировок должны были являться не сами промышленные предприятия, а их источники энергии, то есть уголь и нефть. Если бы эти источники неуклонно ослаблялись, то в конечном итоге германская промышленность на 90 % была остановлена.

Против этого было только два возможных возражения. Первое состояло в том, что угольные шахты трудно разрушить, и второе — что нефть производится в немногих и, следовательно, сильно защищенных пунктах, поэтому налеты на них обходились бы дорого.[278] Первое затруднение, однако, было не более чем кажущимся. Если непрерывно бомбардировать железные дороги, ведущие в угольные районы Рура и Саара (те и другие дороги являлись близкими целями), то уголь нельзя было бы вывезти.

Однако ни один из этих аргументов, вероятно, не обсуждался и по той простой причине, что разрушение промышленности являлось лишь частью общего плана опустошения Германии и терроризирования ее гражданского населения. Во всяком случае, это подтверждается мероприятиями, которые вплоть до весны 1944 г. можно распределить на два этапа: 1) экономическое наступление, 2) моральное наступление.

Первый этап можно разделить на два периода. Время с мая 1940 г. до марта 1942 г. характеризуется как период так называемых «точных» бомбардировок, производившихся главным образом по ночам английской авиацией. В период с августа 1942 г. до марта 1944 г. американская авиация совершала дневные налеты на германские заводы, важные в стратегическом отношении.

В первый период, несмотря на разрушения, причиненные населенным районам, воздействие на немецкое производство вооружения было незначительным. Производство не только не снижалось, но, напротив, возрастало быстрыми темпами. В отчете американского управления по изучению результатов стратегических бомбардировок в разделе «Европейская война»[279] говорится: