Обучаюсь на некромантку. Любовь не предлагать (СИ) - Шахрай Юлия

Подумать и правда было над чем — за незаконное проникновение вполне закономерно могут возникнуть сложности со стражами порядка. Но с другой стороны — ситуация крайне несправедливая. Жаль малышку, которая в одночасье потеряла и отца и дом, в котором провела свое детство. Хм! Как я сразу об этом не подумала? Если нас поймают и сдадут страже, я смогу рассказать им о завещании! Но тогда девочка должна пойти с нами — она может не только на законных основаниях находиться в доме, но и приглашать в него гостей. К тому же, если на доме есть охранное заклинание, меня оно может не пропустить. Приняв решение, рассказываю о своих размышлениях Албреду. Он со мной соглашается:

— Звучит разумно. Давайте поговорим с девочкой.

— Я так и не спросила, сколько ей лет. Вы знаете?

— Ей двенадцать.

— Думаете, она уже достаточно взрослая, чтобы принимать подобного рода решения?

— Сложно сказать. Но мы можем поговорить с ее дедушкой — до совершеннолетия именно он будет ее опекуном.

— Хорошо. Дойдем пешком, или нанять экипаж?

— Если вас не утомит получасовая прогулка, можно и пешком.

Прикидываю, что времени до возвращения Крайта еще много, поэтому выбираю прогулку.

Идем по уже знакомым мне улицам, но, тем не менее, замечаю то, на что в прошлый раз не обратила внимание — красивый флюгер на одном из домов; почтовый ящик, украшенный резьбой; необычную скульптуру в виде девушки, стоящей на гребне волны в одном из дворов, и другие интересные детали. В одном из окон замечаю огромного рыжего кота, который внимательно следит за птичкой, пьющей воду из лужи перед окном.

Дом, в котором живут дед с внучкой, небольшой и выглядит не особенно ухоженным — кое-где краска на фасаде облупилась, а небольшой садик зарос сорняками.

Перед тем, как постучать в дверь, делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Чувствую сильную неловкость, но раз решение принято, гораздо более неловким будет развернуться и уйти.

Дверь открывает сухонький старик, на длинном носу которого обосновались очки в роговой оправе, и выжидательно на меня смотрит. Произношу неуверенно:

— Здравствуйте! Я бы хотела поговорить с вами о вашем сыне. Позволите мне зайти внутрь?

— Если он вам что-то задолжал, требуйте с его жены — именно она по завещанию распоряжается его имуществом.

— Я по другому вопросу.

— Вы беременны? — старик сурово сдвигает брови.

— Нет, — удивленно отвечаю я.

— Ладно. Тогда проходите.

Он приводит меня в небольшую кухню и указывает на один из колченогих табуретов. Прежде чем сесть, убеждаюсь, что падение мне не грозит — на вид табурет в таком же преклонном возрасте, как и его хозяин. Старик усаживается напротив и скрещивает руки на груди. Отступать уже поздно, поэтому решаю выложить все максимально честно:

— У меня дар видеть призраков. Обычно я не могу говорить с ними напрямую, но недавно встретила призрак некроманта, который может быть посредником. Он рассказал мне, что после смерти вашего сына огласили завещание, по которому почти все имущество отходит второй жене. Но перед самой смертью ваш сын разглядел лживую натуру этой женщины, написал новое завещание и спрятал в тайник. Поскольку он так и не успел никому об этом рассказать, его душа осталась в этом мире рядом с дочерью. Я бы хотела помочь ему упокоиться.

— Вы уверены, что он говорит правду?

— Призраки не умеют врать.

— Как можете доказать, что вы не шарлатанка?

К этому времени Албред приводит призрак отца девочки, поэтому с легкостью отвечаю на все вопросы въедливого старика. А потом делюсь своим планом. Он минуту его обдумывает, затем уверенно заявляет:

— Это никуда не годится! У меня есть идея получше.

Выслушав, понимаю его правоту, и мы приступаем к реализации задумки.

Экипаж доставляет нас к огромному особняку в одном из самых богатых кварталов города. Широкая дорожка вдоль ухоженного сада выводит к двухэтажному зданию, выполненному из красного кирпича, резко контрастирующего с белокаменными резными деталями на фасаде. Старик, которого, как выяснилось в процессе разговора, зовут Панри, стучит в дверь. Я же, взяв его под руку, стою рядом. На мне амулет невидимости, но для того, чтобы попасть в дом, нужен телесный контакт с тем, кому дозволят попасть в дом.

Несмотря на то, что план кажется надежным и безопасным, все равно волнуюсь. Даже припомню, когда еще участвовала в чем-то настолько рискованном. Никак не могу перестать нервно кусать губы, поэтому радуюсь, что этого никто не может увидеть.

Нам открывает пожилая служанка, которая при виде старика испуганно охает:

— Господин Панри! Что вы здесь делаете?

— И тебе, Тельда, здравствовать!

— Простите! Приветствую вас. Просто хозяйка дома…

— Вот и хорошо, — удовлетворенно улыбается старик. — Передай ей, что я пришел забрать книги, которые одалживал, но мой непутевый сын забыл вернуть. Я, безусловно, могу вернуться сюда со стражей, но не хотелось бы причинять излишние неудобства.

— Ох! Я спрошу у хозяйки.

Спустя пять долгих минут та же служанка распахивает перед нами дверь с уже гораздо более приветливым выражением лица:

— Хозяйка попросила вас обождать в гостиной, пока она приведет себя в порядок и спустится. Будьте добры проследовать за мной.

Господин Панри с достоинством благодарит и следует за служанкой. Я же, стоит пересечь порог, отпускаю его руку и иду за призраком вглубь дома.

Особняк поражает размерами комнат и нарочито богатой отделкой, от которой остается ощущение чрезмерности: слишком массивные золотые рамы, слишком вычурные драпировки, слишком огромные люстры, слишком большие картины, которых слишком много.

Стоит нам подняться по широкой лестнице и оказаться на втором этаже, Албред предупреждает, что мне нужно скрыться в нише. Артефакт позволяет быть невидимой, но не бестелесной. Через пару мгновений одна из дверей открывается, и из нее выходит грузная немолодая дама в ярко-алом платье. На ее шее висит огромное бриллиантовое колье, уши оттягивают массивные золотые серьги, на каждом из пальцев красуется по кольцу. Пока она проходит мимо, сердце в моей груди бьется так часто и так громко, что даже немного удивляюсь, почему дама этого не услышала. Стоит ей спуститься по лестнице, выхожу из своего убежища и продолжаю путь.

Призрак отца останавливается напротив одной из дверей, открыв которую оказываюсь в полумраке спальни. Огромная кровать под темно-зеленым балдахином, несколько кресел, камин, темный пол и коричневые драпировки на стенах — эта комната выполнена с гораздо большим вкусом, чем те, что я видела в этом доме. Призрак отца подлетает к одному из окон и показывает, что нужно постучать по определенному месту сперва дважды, затем через удар сердца трижды. Выполняю все в точности, поэтому меньше чем через минуту становлюсь обладательницей завещания.

Спускаюсь вниз и прислоняюсь спиной к стене неподалеку от входной двери — именно об этом мы условились с господином Панри, который появляется спустя двадцать минут, прижимая к груди три небольших томика. Кланяется хозяйке дома и направляется к выходу. Когда проходит мимо меня, беру его под руку, и мы благополучно выходим наружу. Чувствую огромное облегчение. А еще понимаю, что противозаконная деятельность — это не мое, слишком много переживаний. Даже спина вспотела, хотя в доме было не жарко.

Стоит нам отойти на десяток метров, старик обеспокоенно спрашивает:

— Получилось?

— Я забрала из тайника ту бумагу, о которой говорил призрак, но не разворачивала ее.

— Хорошо. Не снимайте амулет до тех пор, пока не вернемся в мой дом. Кто знает эту ведьму — с нее станется устроить за мной слежку.

— Хорошо.

В доме старика возвращаю ему амулет и передаю завещание. Читаем его вместе, и там ровно то, о чем мне рассказывал Албред: дом и практически все деньги отписаны родной дочери, а мачехе и ее дочерям — всего лишь небольшое содержание.

— Мой сын все еще здесь? — обеспокоенно спрашивает господин Панри.