Воля к власти. История одной мании величия - Альфред Адлер

своему времени и труду экономно. В теории все это звучит очень красиво, однако всякий раз, когда подобные идеи применяются на практике, мы неизменно обнаруживаем, что они служат чьим-то целям, суть которых — добиться превосходства и власти над другими. Теорией зачастую злоупотребляют, и «научная организация труда» используется для того, чтобы перевалить бремя настоящего труда на плечи других. Эту деятельность, как и всякую другую, можно оценивать, пользуясь лишь одним критерием: ее полезностью для общества. Для нашего века техники характерно обращаться с человеческими существами, как с машинами, ожидая, что они будут следовать жизненным законам так же, как машины следуют законам физики. В последнем случае такие законы действительно являются всеобщими; однако в случае с людьми они ведут к их обособлению, одиночеству и разрушению межчеловеческих отношений. Поэтому для всех будет лучше устроить нашу жизнь таким образом, чтобы не столько сберегать, сколько отдавать. Если мы все попытаемся жить согласно этому правилу и иметь в виду общее благо, нам это пойдет на пользу.

В этой связи нам следует внимательнее посмотреть на деловую жизнь. Коммерсантов мало заботит благополучие их конкурентов, их мало интересует социальное чувство, которое мы считаем столь жизненно важным. Некоторые деловые приемы и предприятия даже основаны на том принципе, что выигрыш одного коммерсанта может иметь место только благодаря проигрышу другого. Как правило, такое поведение ненаказуемо, хотя в нем обнаруживается сознательный злой умысел. Ежедневная деловая практика, в которой находит выход жадность, а социальное чувство подавляется, отравляет общественный организм в целом. Даже те, кто имеет наилучшие намерения, должны под давлением общепринятых правил делового мира прибегать к наиболее эффективным приемам самозащиты. Часто при этом упускается из виду, что, защищая себя, приходится наносить ущерб другим. Мы должны особо указать на это, поскольку таким образом можно объяснить трудность проявления социального чувства в условиях деловой конкуренции. Нужно найти какой-то выход с тем, чтобы каждому индивидууму было легче, а не труднее вносить свой вклад в создание общего блага. Фактически человеческая душа давно трудится, пытаясь создать более благоприятные условия для самосохранения. Психология должна прийти на помощь и исследовать возможность подобных перемен, с тем чтобы лучше понять природу не только самих деловых взаимоотношений, но и лежащих в их основе психологических процессов. Только так мы можем понять, что лучше всего предпринять и индивидууму, и обществу.

Ненависть

Зачастую ненависть оказывается чертой характера агрессивных людей. Склонность ненавидеть (часто проявляющаяся в раннем детстве) может достичь большой степени выраженности, как, например, при вспышках гнева, или проявляться в более мягкой форме, например придирках и злобе. То, насколько способен каждый из нас к ненависти и придиркам, является хорошим показателем для оценки всей личности. Это говорит о нас очень много, поскольку ненависть и злоба накладывают на личность неизгладимый отпечаток.

Ненависть может находить разнообразные направления. Она может быть обращена против различных дел, которые нам приходится выполнять, против отдельных индивидуумов, против какой-либо нации, против какого-либо класса, против определенной расы или против другого пола. Ненависть не выказывает себя открыто. Подобно тщеславию, она мастерски владеет искусством маскировки и умеет появляться, например, в обличье критического отношения ко всему вокруг. Ненависть можно также усмотреть в том, как некоторые отбрасывают любую возможность вступить в контакты с другими людьми. Порой способность индивидуума ненавидеть проявляется внезапно, как вспышка молнии. Так случилось с пациентом, который, будучи сам освобожден от военной службы, рассказывал нам, какое удовольствие ему доставляет чтение репортажей о чудовищной бойне и истреблении других людей.

Аналогичным симптомом являются преступные наклонности. В более мягких формах склонность ненавидеть играет значительную роль в нашей общественной жизни, и формы ее проявления далеко не всегда оскорбляют наши чувства или ужасают нас. Одной из таких завуалированных форм является мизантропия, разновидность ненависти, для которой характерна ярко выраженная враждебность к людям. Имеются целые философские школы, настолько преисполненные враждебности и мизантропии, что их воззрения следует считать практически эквивалентными более грубым, прямым актам жестокости и зверства. Иногда, исследуя малоизвестные подробности биографий знаменитых людей, мы обнаруживаем в них ненависть. Раздумывать о неопровержимой истинности этого утверждения мало, необходимо помнить, что ненависть и жестокость могут порой существовать в душе художника, который, если хочет, чтобы его искусство стало значительным явлением, должен находиться в гуще человечества.

Повсюду можно обнаружить множество проявлений ненависти. Анализ их всех занял бы слишком много времени. Например, некоторыми ремеслами и профессиями невозможно заниматься без несколько мизантропической социальной установки. Это, разумеется, не означает, что ненависть является предварительным условием занятия подобными профессиями. Наоборот, в тот момент, когда враждебно настроенный к человечеству индивидуум решает избрать, например, карьеру военного, вся его склонность к вражде приобретает такое направление, что она укладывается, по крайней мере внешне, в социальные рамки. Это происходит потому, что ему приходится приспосабливаться к своей организации и сотрудничать с теми, кто выбрал ту же профессию.

Областью, в которой враждебные чувства особенно искусно замаскированны, следует считать «преступную халатность». Преступная халатность по отношению к людям или имуществу характеризуется тем, что допускающий ее индивидуум пренебрегает внимательностью, которой от него требует социальное чувство. О юридических аспектах этой проблемы велись бесконечные дискуссии, однако удовлетворительно прояснить их так и не удалось. Самоочевидно, что деяние, которое можно назвать «преступной халатностью», нельзя однозначно считать преступлением. Если мы поставили горшок с цветами настолько близко к краю подоконника, что от малейшего сотрясения он может упасть на голову какому-нибудь прохожему, это явно не то же самое, что взять этот цветочный горшок и действительно бросить его в кого-нибудь. Однако преступная халатность некоторых индивидуумов имеет явное сходство с преступлением, и это еще один ключ к пониманию людей.

По закону тот факт, что преступная халатность допущена без умысла, считается смягчающим обстоятельством. Но не подлежит сомнению, что неумышленное враждебное действие имеет в своей основе ту же степень враждебности, что и умышленное. Наблюдая за игрой детей, мы всегда можем заметить, что некоторые дети обращают мало внимания на благополучие других. Мы можем быть уверены в том, что они относятся к себе подобным недружелюбно. Нам следует дождаться дальнейших подтверждающих это предположение фактов, однако если мы замечаем, что всякий раз, когда данный ребенок играет с другими детьми, что-нибудь обязательно не идет на лад, мы будем вынуждены признать, что этот ребенок не принимает близко к сердцу благополучие своих товарищей по игре.

Халатность широко распространена в семьях, в школе и вообще в жизни. Мы можем обнаружить ее в большинстве наших учреждений. Время от времени газеты сообщают нам об очередном примере преступной халатности. Разумеется, допустивший ее человек