Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник) - Артур Дойл

– Боюсь, это невозможно, – сказала я. Он внимательно наблюдал за мной своими маленькими глазками, и я заметила, что при моих словах по его лицу пробежала тень.

– Но это необходимо, – сказал он. – Это прихоть моей жены, а женские прихоти, вы же знаете, сударыня, женские прихоти нужно исполнять. Значит, вы отказываетесь обрезать волосы?

– Сэр, я, действительно, не могу на это пойти, – ответила я.

– Что ж, хорошо. Очень жаль, потому что в остальном вы нам полностью подходите. Мисс Стопер, я в таком случае, пожалуй, взгляну еще на нескольких ваших девушек.

Заведующая во время нашего разговора была занята какими-то своими бумагами и не произнесла ни слова, но теперь так глянула на меня, что я подумала: своим отказом я лишила ее приличного вознаграждения.

– Вы хотите остаться в списках? – спросила она меня.

– Да, пожалуйста, мисс Стопер.

– По-моему, в этом нет смысла, раз вы отказываетесь от самого лучшего предложения, – холодно произнесла она. – Я не думаю, что нам когда-либо удастся подыскать вам место с лучшими условиями. До свидания, мисс Хантер.

Она ударила в маленький гонг на столе, и меня проводили из кабинета.

Вернувшись домой, я открыла буфет, увидела, что там почти пусто, да еще обнаружила на столе несколько новых счетов, и задала себе вопрос: а не поступила ли я опрометчиво? Ведь в конце концов, мистер Холмс, если у этих людей есть свои странности, они, по крайней мере, готовы хорошо платить за то, чтобы я мирилась с их эксцентричностью. Очень немногие гувернантки в Англии зарабатывают сто фунтов в год. И кроме того, какой мне прок с этих волос? Многим девушкам даже идут короткие стрижки. Может быть, и мне пойдет? На следующий день я уже начала думать, что совершила ошибку, а еще через день была в этом совершенно уверена. Я уже почти переборола свою гордость и решила пойти еще раз в агентство, чтобы узнать, свободно ли еще это место, когда получила письмо от того самого господина. Я взяла письмо с собой и сейчас прочту его.

«Медные буки», близ Винчестера.

Дорогая мисс Хантер!

Мисс Стопер любезно сообщила мне Ваш адрес, и я пишу, чтобы узнать, не изменили ли Вы своего решения. Моей жене очень хочется видеть в своем доме именно Вас, поскольку мой рассказ о встрече с Вами произвел на нее большое впечатление. Мы согласны платить тридцать фунтов в квартал, то есть сто двадцать фунтов в год, в качестве компенсации за те неудобства, которые могут доставить Вам наши маленькие причуды. В конце концов, они ведь не так уж обременительны. Моей супруге просто очень нравится определенный оттенок серо-голубого цвета, и ей бы хотелось, чтобы Вы по утрам надевали платье именно такого цвета. Однако Вам не придется тратиться на покупку, поскольку такое платье у нас уже есть, оно принадлежало моей дорогой дочери Элис (сейчас она живет в Филадельфии), и мне кажется, оно отлично подойдет и Вам. Просьба сесть в определенном месте или заняться каким-то определенным занятием вообще не может вызвать каких бы то ни было неудобств. Что же касается волос, то, к большому сожалению (тем более что я во время нашего недолгого разговора не мог не заметить их изумительную красоту), я все же вынужден настаивать на соблюдении нашего условия. Мне остается только надеяться, что увеличение оклада поможет Вам смириться с утратой. Ваши обязанности в отношении ребенка весьма несложны. Постарайтесь все же приехать, я Вас встречу в Винчестере на двуколке. Сообщите, каким поездом приезжаете.

Искренне Ваш,

Джефро Рукасл».

Вот такое письмо я только что получила, мистер Холмс. Я намерена принять предложение, но, прежде чем сделать последний шаг, мне все же хочется услышать ваше мнение.

– Что ж, мисс Хантер, если вы уже решились, то тут и говорить не о чем, – с улыбкой на устах произнес Холмс.

– Значит, вы не считаете, что мне лучше отказаться?

– Честно говоря, если бы у меня была сестра, я бы не хотел, чтобы она приняла подобное предложение.

– Что вы хотите этим сказать, мистер Холмс?

– Видите ли, у меня нет фактов. Я ничего не могу сказать определенного. Может быть, у вас самой сложилось какое-либо мнение?

– Ну, мне кажется, тут есть только один выход. Сам мистер Рукасл производит впечатление доброго, приятного в общении человека. Может быть, у него сумасшедшая жена, а он не хочет, чтобы ее забрали в сумасшедший дом? Может, он потакает ее странным прихотям, чтобы избежать какого-нибудь очередного припадка?

– Это одно из возможных объяснений… Более того, судя по тому, как обстоит дело, такое объяснение кажется наиболее вероятным. Но, в любом случае, мне кажется, что это неподходящее место работы для юной леди.

– Но деньги, мистер Холмс! Деньги!

– Да, конечно, платят они хорошо… Слишком хорошо. Это-то меня и тревожит. Зачем им платить вам сто двадцать фунтов в год, если легко можно подыскать работницу за сорок? Наверняка для этого есть серьезные причины.

– Мне казалось, что, если я поделюсь с вами, то потом, если мне понадобится помощь, вы как-то поймете это. Я бы чувствовала себя намного увереннее, если бы знала, что могу рассчитывать на вашу помощь.

– О, можете быть в этом уверены. Уверяю вас, ваше дело – одно из самых интересных среди тех, с которыми мне пришлось столкнуться за последние несколько месяцев. В нем есть несколько очень необычных особенностей. В случае каких-либо сомнений или опасности…

– Опасность? О какой опасности вы говорите?

– Если бы мы могли ее предвидеть, она перестала бы быть опасностью, – покачал головой Холмс. – Но я готов вас заверить, что в любое время дня и ночи приду вам на помощь, только пошлите мне телеграмму.

– Этого вполне достаточно. – Взволнованное выражение исчезло с ее лица, она встала. – Теперь я могу с легким сердцем ехать в Хемпшир. Сегодня напишу мистеру Рукаслу, что решилась пожертвовать волосами, а завтра отправляюсь в Винчестер.

Коротко поблагодарив Холмса, она раскланялась с нами и поспешила по своим делам.

– По крайней мере, – сказал я, когда на лестнице послышались ее быстрые, уверенные шаги, – она производит впечатление девушки, которая может прекрасно сама о себе позаботиться.

– И ей предстоит это доказать, – серьезно добавил Холмс. – Думаю, я не ошибусь, если скажу, что через несколько дней мы получим от нее весточку.

Исполнения предсказания долго ждать не пришлось. Прошло две недели, в течение которых я часто ловил себя на мысли о том, с какими странностями человеческого поведения пришлось столкнуться этой одинокой женщине. На удивление высокий оклад, непонятные условия, несложные обязанности – все это указывало на то, что она вовлечена в какую-то необычную историю. Но было ли это прихотью чудаков или злым умыслом, кем окажется этот мужчина, благотворителем или преступником, – это было выше моего понимания. Что касается Холмса, я частенько заставал его сидящим в задумчивости с насупленными бровями и отсутствующим взглядом. Он мог так сидеть по полчаса, но, когда я пытался вывести его на разговор об этом деле, он решительным жестом давал понять, что не собирается его обсуждать.

– Факты! Факты! Мне нужны факты! – нетерпеливо воскликнул он. – Нельзя делать кирпичи, не имея глины.

И все же после этого тихо добавлял, что своей сестре он не позволил бы ввязаться в такую историю.

Телеграмма пришла поздно вечером, когда я собирался ложиться спать, а Холмс взялся за один из тех химических опытов, которые обычно затягивались на всю ночь, когда с вечера я оставлял его уткнувшим нос в реторты и пробирки, а утром, спускаясь к завтраку, заставал на том же месте точно в такой же позе. Он вскрыл желтый конверт и, взглянув на послание, бросил его мне.

– Узнайте расписание поездов в «Брэдшо»{101}, – сказал он и снова обратился к химическим исследованиям.

Послание было кратким и тревожным.

«Пожалуйста, будьте завтра днем в Винчестере{102} в гостинице “Черный лебедь”, – говорилось в нем. – Умоляю, приезжайте! Я не знаю, что мне делать. Хантер».

– Вы поедете со мной? – поднял на меня глаза Холмс.

– Конечно.

– Тогда загляните в расписание.

– Есть поезд в половине десятого, – сказал я, пролистав справочник. – В Винчестер он прибывает в одиннадцать тридцать.

– Подойдет. Анализ ацетона, пожалуй, придется отложить. Утром нам могут понадобиться силы.

На следующий день в одиннадцать часов мы уже были на пути к древней столице Англии. Холмс еще на лондонском вокзале обложился утренними газетами и всю дорогу был занят их изучением, но, когда мы въехали в Хемпшир, отшвырнул их в сторону и стал смотреть в окно. Этот весенний день выдался на удивление приятным. По прозрачному голубому небу с запада на восток медленно плыли маленькие пушистые облака. Солнце светило вовсю, но в воздухе чувствовалась бодрящая прохлада. Вокруг, до самых холмов Олдершота[27], разбросала краски только-только начавшая появляться первозданно-зеленая листва, среди которой мелькали красные и серые крыши фермерских домиков.