Деяния ангелов - Виктор Песиголовец

— Вот оно что! Понятно, — процедил я, стараясь подавить охватившее меня раздражение. — Поздравляю!

— Скажи, но ты же будешь и впредь ко мне приезжать? — Инга заискивающе улыбнулась и опять опустила голову.

Я неопределенно пожал плечами.

— Даже не знаю, стоит ли… Ты ведь уже не одна, от скуки с ума не сойдешь. И, стало быть, в моей компании больше не нуждаешься.

— Но мы же с тобой друзья! — с упреком в голосе напомнила Инга.

— Конечно! — согласился я. — Поэтому иногда можем и встретиться. Но в моих регулярных визитах нужды уже нет.

Она нервно потерла указательным пальцем переносицу и, не скрывая обиды, выпалила:

— Понимаю, появление Владика немного неожиданно для тебя! Но я живой человек, мне тоже хочется любви и ласки, а от тебя я их, ясное дело, не дождусь. Поэтому…

— Поэтому — до свидания! — сухо молвил я. — Сегодня ты уже получила достаточную порцию общения, притом, как я понимаю, наполненную любовью и лаской. И мои пресные разговоры тебе ни к чему.

Инга озадаченно взглянула на меня.

— Так ты что, не зайдешь?

Я отрицательно покачал головой.

— Ванечка, да ты что? — вскричала она и опять взяла меня под руку. — Не нужно обижаться! У тебя же есть Вива, так почему у меня не может быть Владика? Разве это помешает нам дружить?

— Слушай, мне пора! — я поставил перед ней на тротуар пакет с провизией, развернулся и пошел к своей «Хонде».

— Ванечка! — Инга догнала меня и поймала за рукав.

Я остановился.

— Что еще?

— В чем моя вина, скажи? — на ее бледном лице читались тревога и смятение. — Кто тебе мешал, увидеть во мне женщину? Я ведь просила тебя, очень просила… Я тянулась к тебе, как цветок к солнцу…

— Да ты не переживай! — мягко улыбнулся я. — Все нормально! Встречайся себе со своим Владиком, это твое дело. Никакой обиды на тебя у меня нет. И быть не может.

— Но, Ванечка, я же вижу…

— Ладно! Все! Пока! — я развернулся и быстрым шагом направился к машине. Открыв дверцу, помахал рукой растерянной Инге, сел в салон и повернул ключ зажигания.

На душе у меня было плохо, очень плохо. Но я до последнего не подавал виду. И только, отъехав от магазина, яростно ударил кулаком по баранке.

Через час, немного успокоившись, уже более трезво оценил обстановку. Инга познакомилась с мужчиной и хочет с ним встречаться. Она вольна так поступать, потому что мы с ней не любовники, и я не имею никакого права на нее обижаться. Поэтому нужно спрятать куда подальше свою досаду, а еще лучше — оставить Ингу наедине с тем, другим, мужчиной и не путаться у них под ногами. Что ж, решение принято — прощай, красивая, загадочная и такая непростая женщина! Финита ля комедия!

Грустно. Но, может, оно и к лучшему?

Инга названивала мне весь вечер, но я упорно не отвечал. А потом и вовсе переместил ее номер в разряд нежелательных. Что она хотела сказать, догадаться было не трудно — видимо, считала, что все-таки в чем-то виновата передо мной, и хотела извиниться. Хотя это и не факт…

Глава девятнадцатая

Почти целый день пришлось посвятить работе. С утра созвонился и встретился с начальником управления образования и науки областной государственной администрации, взял у него кое-какие справочные материалы. Потом поехал в ближайший район, побеседовал с местными чиновниками, учителями, жителями нескольких сел. Вернувшись домой после обеда, сел писать статью о том, что думают в Запорожской области о начавшейся по инициативе правительства оптимизации учебных заведений, проще говоря — о закрытии малокомплектных школ. Писалось мне легко, и через полтора часа я отправил готовый к публикации материал в редакцию.

А перед вечером поехал к Виве.

Мой вид ей категорически не понравился. Она осмотрела мое лицо, заглянула в глаза и заявила:

— Что-то ты больно измученный! Отдохни часик, а потом сядем ужинать. Я стушу шампиньонов, напеку оладий и сварю очень вкусный кисель.

Она тут же приготовила мне травяную ванну, и пока я принимал ее, поила настоем шиповника со смородиновым вареньем. Потом расстелила в спальне постель и приказала:

— Ну-ка ложись и попробуй подремать!

Я с охотой прилег, потому что действительно чувствовал себя неважно. Но спать не собирался, думал просто понежиться под теплым одеялом.

На улице уже темнело, и комнату заполнил вечерний сумрак. На душе у меня было спокойно и уютно, все мысли рассеялись, как утренний туман, все проблемы и тревоги испарились, будто лужицы жарким июльским днем. Вскоре незаметно для самого себя я, расслабленный и безмятежный, впал в полузабытье, а затем и вовсе крепко уснул.

И очутился посреди бескрайнего зеленого луга, залитого солнцем.

Передо мной стояли три высоких старца в грубых светлых одеждах с простыми деревянными посохами в руках. Их седые головы были не покрыты, выцветшие глаза возбужденно сияли, а длинные белые бороды трепетали от дуновения легкого ветерка. Старики не обращали на меня ни малейшего внимания, их взоры были устремлены куда-то в необозримую даль.

Я немного отошел в сторонку и тоже стал смотреть туда, куда и они. И вот на горизонте появилось желтоватое облако, оно стремительно приближалось, увеличиваясь в размерах.

— Великий Канти идет! — громко провозгласил один из старцев и склонил голову.

В это мгновение облако остановилось и начало преображаться — менять форму и цвет. Из желтого превратилось в оранжевое, из оранжевого — в коричневое; из овального — в круглое, из круглого — почти в треугольное. Вскоре из этого подобия пирамиды вырисовался огромный, высотой метров в пять-шесть, силуэт мужчины средних лет в светлом длинном сюртуке, застегнутом под самое горло. Исполин стоял с гордо поднятой головой, на которой красовался тюрбан пяти цветов, и смотрел прямо на нас. Чисто выбритое лицо, на крупных губах — доброжелательная улыбка, взгляд — спокойный, уверенный, почти царственный.

— Канти, тебе суждено уменьшить Индию, но возвысить ее и сделать могучей! — вещал старец. — Ты придешь и откроешь клетку, чтобы выпустить орла, уставшего мечтать о свободе. Канти, тебе суждено явить миру новую Индию! Ты придешь, отворишь дверь и скажешь: «Мы сильнее многих! Мы можем лучше! Мы знаем больше!». Канти, тебе суждено поднять с колен униженных и гонимых! Ты придешь, дашь им знамя гордости, и даже великие Инд и Ганг на миг застынут от изумления и радости.

Образ мужчины резко померк, облако снова начало преображаться, а затем стремительно понеслось вдаль, пока не исчезло за горизонтом.

Но там сразу же появился огненный шар. Он, как мяч, катился по лугу, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. И остановился в сотне шагов от меня и старцев.