Так обожает ужасное чудовище... - Екатерина Юдина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Простите за то, что помешала вам своей любовью, - я опустила голову. До боли прикусила кончик языка. Начинала злиться.
Это был тот момент, когда, все еще считая себя никчемной, я желала заставить Жреца пожалеть об его словах. Доказать ему, что я куда лучше, чем он думает. По большей степени, я всегда ставила себе за цель не зацикливаться на мнении отдельных людей, но Жрец все же был для меня особенным и каждое его унизительное слово, заставляло меня желать стать куда лучше.
Не для того, чтобы понравиться ему.
Чтобы понравиться самой себе.
- Почему мне кажется, что ты, мокрица, мне мстить собралась? – лениво спросил он.
- Обиженные женщины могут быть мстительными.
- Звучит практически страшно, - он усмехнулся, зубами сжимая сигарету. – Но такая ты мне нравишься куда больше.
- Так, я вам все-таки, моментами нравлюсь? – я фыркнула.
- Не как девушка, - он выдохнул дым. – Тебе не стоит переживать, что ты какая-то не такая, раз не понравилась мне. Просто я не вижу в тебе девушку и не хочу видеть. Ты для меня мокрица. Если тебя это успокоит - единственная и самая любимая мокрица.
- То есть, вы отвергаете меня?
- Я даю тебе понять, что чувства между нами невозможны, - он сделал глубокий вдох, после чего поднял голову и раздраженно, быстро на выдохе сказал: - Блядь, какие же нахрен сопливые слова, - после чего, опустив голову, он более спокойно продолжил. – Чувства не возможны и они бы являлись еще той проблемой. Поэтому, давай просто сосредоточимся на работе. У нас ее много.
Я опять фыркнула. Еще сильнее опустив голову, вновь сжала ткань своей юбки, а потом резко расслабила пальцы и медленно обернулась к парню.
- Хорошо. Я обещаю сделать все, чтобы перестать вас любить и сосредоточиться исключительно на работе, но перед этим хочу, чтобы вы мне кое-что дали. Равноценный обмен. Я больше не буду мешать вам своими чувствами и вы кое-чем поможете мне успокоиться.
- И что же мне тебе дать?
- Поцелуй.
Жрец изогнул бровь.
- Я говорю тебе, что между нами ничего не может быть, а ты просишь поцелуй? Это проявление женской логики?
- Это желание узнать, каково это целоваться с человеком, которого любишь. Конечно, вы подпортили мои чувства. Унизили их, но пока что они еще не сгорели в агонии.
Возможно, мои слова казались глупыми, но я знала, что в будущем у меня будет только один мужчина – Джереон Леман и к нему я испытывала далеко не то, что к Жрецу. А все же «девушка» во мне еще не окончательно умерла. Она хотела узнать каково это целоваться с любимым. Хотя бы раз в жизни. Чтобы собрать эти эмоции и навечно их запомнить. Позволить себе одну единственную крошечную слабость.
Поэтому я понимала, что об этом поцелуе никогда в жизни не пожалею. Благодаря ему многое пойму. Многое получу.
- И как ты себе это представляешь?
- Вы меня целуете. Потом мы возвращаемся к обычным будням и про этот поцелуй больше никогда не вспоминаем. Так, будто его и не было.
- И как это поможет тебе перестать меня любить?
- Я уже сказала – я хочу один единственный поцелуй с человеком, которого люблю. Если я его получу, мне станет легче и я успокоюсь.
Жрец потушил сигарету о пепельницу.
- Поцеловать в щеку?
Мое лицо опять покраснело и я тихо сказала:
- Нет, в губы.
Жрец вытянул руку. Ею коснулся моей ключицы, после чего скользнул выше. Положив ладонь на щеку, движением большого пальца, нашел мои губы. Подушечкой пальца провел по ним.
После этого приблизился. Так, что теперь наши губы разделяли сантиметры и я ощутила его горячее дыхание.
- Нормально целовать? Или как девственную мокрицу?
- Продолжаете унижать меня?
- Я уже говорил, что это мое любимое занятие, - подушечка его большого пальца надавила на уголок моих губ.
- Нормально целуйте, - буркнула.
Жрец усмехнулся, после чего, убирая свою ладонь от моего лица, преодолел те сантиметры, которые нас разделяли и своими губами прикоснулся к моим.
Первое прикосновение, а меня будто электрическим разрядом пробило. Не столько от ощущений, сколько от понимания того, что губы Жреца коснулись моих. И мы целовались. Я и Жрец. Нечто такое в голове не укладывалось. Даже несмотря на то, что я сама попросила этот поцелуй, застало врасплох и заставило ощутить острое покалывание, от которого сознание заволокло вспышками и на несколько долгих секунд я перестала соображать.
Его губы грубые и жесткие, а первые мгновения поцелуя, как вечность и, в тот же момент, нечто очень быстротечное, после чего язык парня проник в мою рот. Надавил на зубы, заставляя разомкнуть их и уже в следующую секунду скользнув по моему языку. Я задрожала и, сама того не понимая, ладонями вцепилась в его кофту, в то время, как Жрец обеими ладонями упирался в спинку дивана по обе стороны от меня. Руками ко мне не прикасался. Но целовал. Долго. С нажимом. Подчиняя, но, в тот же момент, делая даже это лениво, словно зверь, который играл со своей добычей. Растягивая каждое мгновение. До боли прикусывая мою губу. Давая в полной мере ощутить каждую секунду нашего поцелуя, а их было очень много.
Изначально я думала, что поцелуй вот-вот прервется, из-за чего спешила уловить каждую испытанную эмоцию. Распознать и понять ее. Разложить по полочкам и осознать, что в этом поцелуе была целая жизнь. Дикая, острая и неподвластная пониманию, но до невозможности приятная. Такая, что в груди все жгло и я будто бы парила.
Мгновения шли, но поцелуй не прекращался. Я все так же цеплялась за каждую секунду, понимая, что и эмоции становились другими, постепенно перерастая в нашу личную борьбу. Характеров, понимания, взглядов. В какой-то момент я осознала, что Жрец усмехнулся мне в губы, после чего опять набросился на них. Будто показывал, что я такая мелкая и еще неловкая. Опять проникая языком в мой рот, дразнил, пока наши языки не сплелись в очередной борьбе, в которой
