100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»? - Андрей Васильченко

Описание одного из таких боев удалось найти в советских мемуарах: «На левом фланге нашего батальона стрелки залегли. Немецкий пулеметчик, выбрав удобную позицию, не давал им поднять головы. Командир роты попросил помощи у артиллеристов и минометчиков. Но виноградник скрывал от них пулемет. Тогда я вызвался скорректировать огонь и пошел в минроту.

Двигаться виноградником было неудобно, и я вышел на дорогу. Но она, оказывается, простреливалась немцами. Тут же заухали рядом мины, били по дороге и из пулеметов. Я точно засек откуда, и потому, как только нашел лейтенанта Черненко, минометчики открыли огонь. Выпустили с десяток мин — и навсегда замолк пулемет, который чуть не уложил меня на дороге. У меня обошлось все благополучно. А вот Макару Шматову не повезло. Черненко приказал взводу сменить огневую позицию и выдвинуться поближе к стрелковым ротам. Первым ушел расчет Верника, за ним расчет Шматова. Хотя я предупредил их, что по дороге идти нельзя, лучше двигаться виноградниками, Макар не послушался и тут же попал под мины. Он упал на моих глазах. Подбежал к Шматову — жив! Ранение не тяжелое, но без госпиталя не обойтись. Бойцы оттащили его в безопасное место, перевязали. Обнялись мы с Макаром Павловичем на прощание, расцеловались. Я снял с руки свои часы и положил ему в карман:

— Носи на здоровье, Макарушка. Добрый тебе путь. Выздоравливай быстрее…

— Не пришлось нам дойти с тобой, Антон, до Вены, увидеть оперный театр, — отвечал мне друг. — Будешь там, обязательно погляди, что это за красота такая…»

Если говорить о снабжении боеприпасами, то хуже всего дела обстояли у штурмового университетского батальона. Также обстояло дело и со стрелковым оружием. Отдельным ротам университетского батальона приходилось удерживать участки фронта шириной от 200 до 300 метров. Так, например, у одной из рот при этом на вооружении числилось всего лишь 8 пистолетов-пулеметов (автоматы Бергмана), 50 винтовок «Маузер», 5 легких пулеметов, 2 пистолета и один 55-миллиметровый миномет. Приблизительно на 10 дней боев имелись следующие запасы: 20 автоматных магазинов, 100 патронов из расчета на одну винтовку, 10 магазинов для легких пулеметов, 10 мин и 775 ручных гранат. При интенсивности боев, которые шли в Буде, этих запасов должно было хватить на один, от силы — два дня. Более того, роты университетского штурмового батальона не располагали никаким тяжелым стрелковым оружием. В подобных условиях студенты были почти сразу же обречены, так как почти каждый из красноармейцев был вооружен автоматом и массированным огнем его поддерживала не только артиллерия, но прочие тяжелые виды оружия. О том, что у Красной Армии на этот момент не было проблем с боеприпасами, говорит хотя бы тот факт, что на деревянных ящиках с патронами к 1945 году стали появляться надписи краской «Не экономить!». Вооружение и снабжение немецких частей было существенно лучше. Это относилось как к началу осады Будапешта, так и к более поздним периодам битвы. В силу того, что немцы несли огромные потери, проблем с оружием у них не возникало. В любой момент его можно было подобрать у убитого. Кроме этого, причины медленного продвижения вперед советских частей заключались не только в усиленном сопротивлении немцев и венгров, но также в том, что части Красной Армии столкнулись с непривычными для них условиями ведения войны. В итоге советские войска несли непривычно (для данного этапа войны) большие потери. К середине января 1945 года советские стрелковые дивизии были почти обескровлены.

Если говорить о тактике «шахматной доски», то неделей позже, когда линия боев уже проходила по улице Алькота, отдельные группы дерзких венгерских солдат продолжали совершать вылазки на улице Рат Дьердя и в зданиях на западных окраинах Варошмайора. Это становилось возможным еще и потому, что советские войска занимали кварталы без какого-либо принципа, не образуя никакой связанной линии. В эти дни значительно сократилась боевая сила не только немецко-венгерских, но и советских частей. Защитники Буды использовали любую возможность, чтобы нанести Красной Армии максимально возможный урон. Так, например, диверсанты из состава батальона «Ваннай» взорвали советский склад боеприпасов. Запутанная территория, бои, идущие среди мирного населения, всячески способствовали применению партизанской тактики. В итоге обе сражающиеся стороны засылали друг другу в тыл диверсионные группы, одетые в гражданскую одежду.

Вследствие попытки немецких частей прорвать блокаду Будапешта снаружи и перегруппировки советских войск, активность советских атак значительно упала. Начиная с 3 января, почти на протяжении двух недель в Буде царило относительное затишье, по крайней мере между боями случались многочасовые перерывы. В результате защитники Будапешта уже 10 января начали готовиться к прорыву кольца и выходу из окружения. По замыслу они должны были нанести мощный удар по советским позициям в районе пересечения улиц Беси и Кишцелли, прорвать линию обороны, выйти из окружения и направиться к Сентендре (Святому Андрею). Однако данный план должен был осуществиться лишь тогда, когда 4-й танковый корпус обергруппенфюрера СС Гилле взял бы Паумаш, то есть начался бы активный прорыв кольца снаружи.

Но 16 января советские войска прорвали линию немецко-венгерской обороны у подножия Орлиной горы и к югу от горы Орбан. Защитники в тот же день пытались провести контратаку, но она была подавлена мощным артиллерийским огнем советских орудий. В венгерских донесениях говорилось: «В течение всего дня была сильная бомбежка и артиллерийский обстрел линии фронта и также территории города, главным образом территорий замка. Все комплексы зданий, все общественные строения в огне. По городу невозможно проехать».

Между 17 и 19 января 1945 года советский батальон предпринял несколько атак, центр тяжести которых приходился на территории, лежащие к западу от Орлиной горы и от Фаркашретерского кладбища. Но все атаки были отбиты. Чуть выше, у конечной станции зубчатой железной дороги советская пехота при поддержке пяти Т-34 после долгой артиллерийской подготовки смогла прорвать один из рубежей обороны. Рота батальона «Ваннай» была вынуждена отступить к западным границам Варошмайора. Во время этого боя было подбито три советских танка. Тем временем боевая группа генерал-майора Билльницера предприняла безуспешную попытку отбить у советских пехотинцев жандармские казармы по улице Бёсёрменьи.

16–18 января эвакуированные из Пешта немецкие части на время смогли стабилизировать линию боев в Буде. В те же самые дни в 9-й горнострелковый корпус СС пришло сообщение о том, что немецкие дивизии начинают снаружи операцию по деблокированию венгерской столицы. Согласно имевшимся планам при этом венгерские самоходные орудия под командованием Шандора Ханака и бронетанковые части майора (начиная с 21 января 1945 года — полковника) Шёнинга должны были проложить путь к аэродрому в Будаёрше. Так как советские войска могли перейти в атаку по замерзшему Дунаю, то части 1-й танковой дивизии должны были создать специальный Дунайский оборонительный рубеж. В итоге танки были спрятаны на будайском берегу. Их замаскировали циновками и связками камыша. В некоторых местах их увели в переулки.

Советские участники тех событий вспоминали: «Морозы становились все сильней, и к середине января Дунай замерз. Сверху он покрылся толстым слоем снега. По льду можно было ходить. Это помогало нам перебираться через линию фронта. Каждую ночь кто-нибудь отправлялся на правый берег, чтобы уточнить расположение вражеских огневых точек или оборонительных сооружений на набережной Буды. Часто с нами в разведку ходил Калганов. Раненая рука у него еще не зажила, но наш командир знал, что командованию нужны все новые и новые разведывательные данные, и сам увлекал нас своим примером. Ему было тяжело ползать по снегу, но он терпеливо переносил боль».

Глава 6

Бои на острове Маргариты

Описание этого острова сохранилось в советских мемуарах: «Представьте себе московский Парк культуры и отдыха им. Горького в виде части суши, омываемой со всех сторон водой. Вообразите далее, что в этом парке находятся спортивные, плавательные бассейны, открытые и закрытые, один из самых красивых пляжей континента — Палатинус, целебные источники, большая гостиница, бесчисленные спортивные площадки, пышные розарии и смыкающие в вышине свои ветви старые, могучие дубы. Это и будет остров Маргит[7] на Дунае, благоухающий сад в центре Будапешта. Американский журналист, уже знакомый читателю, наверняка сказал бы: «Остров — это хорошо, но скажите, при чем же здесь новый режим Венгрии? Остров существует уже не одно столетие и является, как бы это сказать, фактом чисто географическим. Оказывается, дело обстоит не так просто, и географическое явление может стать также социальным. В стародавние времена, когда на Маргите располагались дворцы господ, летние резиденции богачей, церкви и монастыри, вход и въезд на остров был, как говорится, лицам посторонним строго-настрого воспрещен. Позднее существовала входная плата за посещение острова, и не то чтобы она вовсе преграждала путь на Маргит, однако была достаточно высока, чтобы погрузить бедняка в древние размышления на тему: «Эх, не по карману». И вот народная власть в Венгрии сделала простое дело — она вернула остров Маргит всему населению Будапешта: вход свободный».