Ржавая Хонда (сборник) - Владимир Яценко

– Вот и хорошо, – согласился Рональд.

«Видно, уже справился об утреннем побоище», – понял Борка.

– Иди. Я тебе провожатых дам. Чтоб не заплутал.

Но бес его не слушал. Кивнул и пошёл к выходу. Чёрный за ним, след в след. Толпа перед ними молча расступалась.

– Постарайся всё-таки прикончить этого говоруна, Бо, – сквозь зубы процедил Рональд. – От его бесовских речей большая смута пойти может. А этого чёрного не трогай. Слыхал я о таких. На подкормку он не годится. А так может быть полезен и что молот его не берёт, и что помалкивает. Оч-чень полезный бес. Мы его вместо молотобойцев приспособим. Ты сам-то как?

– Порядок, – спокойно ответил Борка.

– Ага, – сказал Рональд, – Тогда всё. Ступай за ним. А я тут ещё пару слов чистильщикам скажу…

Борка шёл за бесами, всё больше увязая в раздумьях: «Если это он так смерть жены своей, бесовки, переживает, то, выходит, бесы – те же люди. Вот дела… как же их теперь молотом? Как-то не по-людски. Прав Рональд: если думать, голова кругом идёт. Всё так ясно было…»

Они вышли на узкий мостик над бездной машинного зала. Когда-то у моста были высокие перила, делающие переход по нему безопасным и простым. Перил давно не было. Срезали на ограды и решётки. И Борка почему-то совсем не удивился, когда двое чистильщиков со стены на тросах метнулись к Чёрному и своими телами столкнули его вниз. Оставшаяся тройка, не мешкая, понеслась на Алексея.

У Борки не было времени думать. И как это произошло, он и сам толком не понял. Только крикнул: «Берегись» – и оказался рядом с Алексеем. Первого, самого заводного, Ваима, Борка свалил ударом прута в горло. Ваим разжал руки, схватился за искалеченную глотку и бесшумно исчез в пропасти.

Вар и Тим высадились на мосту и, раскручивая над головой цепи, приближались к ним с двух сторон. Ладонью левой руки Борка прикоснулся ко лбу Алексея, откинул его голову назад и чуть вправо. Алексей охнул и стал заваливаться вниз. Не ослабляя давления, Борка уложил его на мост у своих ног, перепрыгнул через него и атаковал Тима. Он ударил Тима концом прута в живот, а когда тот согнулся, выплёскивая содержимое желудка Борке на обувь, легко столкнул его с моста.

Борка развернулся, вновь перепрыгнул через Алексея, шагнул под прожужжавшей над головой цепью и ударил Вара прутом по переносице. Бессильно опустив руки, Вар опрокинулся на спину, чуть подёргался и замер.

– Джабра! – послышался крик Алексея.

Борка подумал, что это бес так ругается или благодарит за спасение. Но Алексей всего лишь обращался к Чёрному, который стоял перед Боркой и был готов к бою.

– Джабра, – повторил Алексей. – Нет.

Джабра выпрямился, и Борка почувствовал облегчение. «Уж лучше сойтись с чистильщиками, – подумал он, – вместе с молотобойцами, чем с этой тварью сражаться. Как же он уцелел после такого падения?»

– Зачем ты сделал это? – спросил Алексей.

– Не знаю, – честно ответил Борка, не выпуская Чёрного из виду. – Просто глупым как-то всё показалось…

– Глупым? – Алексей зло усмехнулся.

«Странная злость у него, – решил Борка. – Будто одежду ни разу не надёванную примерил: хоть и новая, а неловко ему в ней перед людьми. Вдруг кому смешным покажется…»

– Это, друг мой, только у вас убийство глупым называется…

– Да не знали мы, – угрюмо сказал Борка. – Они же все к затворам лезут да сказки о запретном мире, в который никому проходу нет. Вот люди и озверели… от невежества…

– А как же иначе сигнал от вас получить? На Солнце вы: радио нет, визуального контакта нет. Ничего нет. Только циркуляция хладоносителя: вы нам перегретый водород, мы вам с теневой стороны Меркурия – жидкий. Всё! Ведь повезло же: только пассажирский передатчик вышел из строя. А пассажирский приёмник и приёмник-передатчик по хладагенту работают. Так прикройте на время задвижки, и мы поймём, что есть живые…

– Так вот почему бесы к задвижкам стремились… – понял Борка и поспешил поправиться: – Вестники…

– А вы их, значит, на удобрения?

У двери щитовой Алексей остановился.

– Почему ты вступился за меня? – повторил он свой вопрос.

– Потому что у меня не было времени подумать, – ответил Борка. – Но лучше час перед трибуналом, чем всю жизнь с больной совестью.

Они помолчали.

– Наука не стояла на месте, – сказал Алексей. – Мы сделали для вас передатчик, которому не нужна наружная антенна. Если хочешь, пойдём со мной.

– Не могу, – сказал Борка. – Дела…

Алексей кивнул. Он достал из спины Джабра чашу и подбросил её в руке.

– Я транслятор подключу и оставлю. Зайдёшь, нажмёшь кнопку и тут же окажешься у меня в кабинете.

Борка представил себе двух джабров с молотами, и ему стало холодно…

– Робота здесь оставлю, – сказал Алексей. – Тебе. Нужен будет – позовёшь. Придёт, поможет, если что… а пока будет вход стеречь. Знаешь, что-то я не уверен, что хочу твоих земляков в своём мире видеть…

Кажется, он хотел ещё что-то добавить, но передумал, махнул рукой и вошёл внутрь, с чашей в руке. А джабр перед дверью замер, на Борку уставился.

– Что смотришь? – спросил Борка. – Не видишь, тошно мне…

«Вот она – Истина, – подумал он. – За этой дверью. Время ещё есть, может, успеем из грязи выползти? Потому и останусь здесь, надеюсь, что отмоемся да в дверь эту войдём…»

РОЗОВЫЙ СНЕГ

Сам факт вторжения был обычным делом, пока я не увидел, что следы вели не к гаражу. Снег выпал ещё на прошлой неделе, а на днях по-мартовскому потеплело: днём сосульки тают, а ночью растут. Поэтому разобрать, что именно интересовало «гостей», было несложно: вывороченные, изломанные плиты наста корявой траншеей вели к эллингу.

Местные бы сняли с петель дверь хозблока, взяли бы, что приглянулось, и унесли, используя дверь как носилки. А потом, через два-три дня, с копчёностями да самогоном пришли бы с извинениями на предмет замятия пьяного дела.

И дверь бы вернули.

Местным эллинг неинтересен. Значит, приходили чужие.

И это неприятно.

Но настоящая неприятность меня ждала чуть дальше: за углом ангара лежала Зираба. Это было не по правилам. Не сказал бы, что считаю себя большим любителем животных, но одно дело проявить чрезмерное любопытство и зайти без спросу. Совсем другое – вершить насилие на чужой территории.

На моей территории.

Я опустился на колени рядом с трупом собаки и внимательно его осмотрел: стреляли из пистолета, в темечко, в упор.

В вершине черепа темнело отверстие с едва заметной в свете прожектора сизой каймой горелого меха. С противной стороны, чуть повыше груди, – вывернутое наизнанку мясо с белёсыми клочьями трубок трахеи и пищевода, усыпанное серыми осколками позвоночника. На фоне белого снега кровь казалась тусклой, почти чёрной. Горячим потоком хлынув из рваной раны, она проплавила наст и почти вся ушла под снег. Впрочем, здесь, наверху, тоже порядочно осталось.

Я присмотрелся к судорожно стиснутым челюстям и заметил лоскут материи. Понадобилось больше минуты, чтобы освободить клочок ткани, зато теперь я лучше понимал, что здесь произошло. Несколько человек перелезли ограду и направились к эллингу. Зира вцепилась в ногу одного из них, и кто-то из «посетителей» прострелил собаке голову. В порядке преодоления неожиданных препятствий.

Я поднялся, отряхнул снег с колен и двинулся дальше по следу. Ничего интересного: «туристы» долго топтались под узкой амбразурой одного из окон эллинга, потом обошли здание кругом, осмотрели висячий замок на воротах и вернулись к забору.

Я посмотрел в дальний конец ангара и покачал головой, дивясь чужому упорству, – по колено в снегу, полкилометра, в темноте…

Потом подошёл к замку – целый.

У меня от него и ключей-то никогда не было – заперт навечно. Специально для идиотов, которым бы вздумалось среди ночи лезть в ангар. Чтобы им было на что тратить время и силы. На самом деле выпускающие ворота управляются изнутри электромоторами, а сама дверь на электрической защёлке и открывается вместе с обеими проушинами… и замком.

Но мои «гости» не были идиотами.

Один из них вскарабкался напарникам на плечи и долго сопел, освещая внутренность ангара фонарём. Был бы оконный проём шире, наверняка разбил бы стекло и влез внутрь. И приятелей бы своих втащил. А так им пришлось ограничиться наружным осмотром. Они подёргали замок, ухмыльнулись и пошли себе прочь по своим важным неидиотским делам.

А перед этим застрелили мою собаку.

Я подошёл к месту, где они перелезли забор: два с половиной метра кирпичной кладки не смогли их удержать. А ведь там, поверху, ещё и тройной ряд колючей проволоки уложен.

Какой же высоты нужен забор, чтобы они все оставили меня в покое? Ненавижу. Братьев по разуму ненавижу. Наградил же Господь родственничками.

Я вернулся к калитке и, как человек, нормальным способом оказался на улице. Увязая в снегу, двинулся вдоль ограды и оказался на восточной стороне периметра. Да. Они пришли отсюда. А сюда приехали. Широкий протектор с приметным зимним рисунком – «звёздочкой», метра два между колёсами и приличный клиренс – снег между колеями чист, не тронут. Здоровенная тачка! Что-то вроде «Ниссан Патруля» или «Тойоты Лендкрузера».