Шаг к звездам - Андрей Ливадный

…В мучительный сон Извалова, полный кошмарных картин прошлого, вкрался какой-то диссонанс… Он остро почувствовал несоответствие с реальными событиями, возникшее в тот момент, когда его память запечатлела роковой взрыв…

Он не побежал вперед. Новые инстинкты, воспитанные уже виртуальной реальностью, вторглись в рассудок. Зная наперед, что должно произойти, они заставили Извалова остановиться, отпрянуть за иззубренный выступ стены, и все вдруг пошло иначе, словно существовала сила, способная менять линии судьбы, переиначивая их в соответствии с приобретенным позднее опытом…

…Вжавшись в спасительный простенок, он не удержался, осторожно выглянув в узкий разрез улицы, и на миг ему показалось, что ослепительный взрыв полыхнувший в полусотне метров от него высветил из мрака не только стены близлежащих домов, но и до боли знакомую фигуру молодой женщины, которая будто призрак шла сквозь изменившуюся реальность, не обращая внимания на полыхающий вокруг ад…

Бет…

Антон очнулся, ощущая как по всему телу струиться липкий холодный пот.

Он так и не понял, что выкрикнул ее имя, заставив темную пещеру отозваться глухим рокочущим эхом.

Несколько секунд он широко открытыми глазами смотрел в кромешный мрак, пока сознание выпутывалось из тенет кошмарного сна, но даже в этом оцепенелом состоянии Извалов понял, что проснулся совершенно иным, словно во время кошмарного забыться что-то переключилось в голове, перемешав болезненные воспоминания с невостребованным опытом фантомных скитаний по различным виртуальным мирам, а затем сцементировав эту прихотливую, ирреальную смесь привычной надежной логикой, здравомыслием, которое он воспитывал в себе на протяжении многих лет.

Если оценивать переродившееся самосознание Антона, то стоило признать, — смесь избирательно востребованных волевых и душевных качеств вышла опасной…

Теперь звук капели уже не мог нарушить хода его мыслей, в душе стыла осмысленная ненависть к людям, которые по собственной прихоти вторгаются в чужую жизнь, ломая ее по праву звериной силы… дело оставалось за малым — реализовать новорожденный синтез в конкретных действиях, придумать, как выбраться отсюда, и показать Алиму, что никто не давал ему права ломать судьбы людей в угоду своим далеко не чистым интересам и помыслам.

Бет…

Это имя звучало в голове как пароль, ключ, он запоздало подумал, что нельзя было забывать о ней, ведь его виртуальная подруга, возможно, является единственным шансом дать весточку о себе, изменить ход событий, которые безапелляционно сформировал Алим.

Мобильный коммуникатор… Он где-то тут в пещере… — подумал Антон, вспомнив, как его похититель с презрением отбросил в сторону неработающий прибор. Откуда ему было знать, что виной тому не аккумуляторы, и не удаленность от традиционного оператора связи, а простое устройство доступа, которое установил Извалов, «зашив» в схему мобильника элементарный сканер, знакомый только с отпечатком указательного пальца своего хозяина…

…Пока он размышлял над своим положением, густой мрак, царящий в пещере, начал понемногу рассеиваться, превращаясь в сумрак. Антон не сразу обратил внимание на изменение освещенности, — сидя в углу своей клетки, он был полностью погружен в иные проблемы, но, вспомнив об устройстве связи, поднял голову и внезапно понял, что может различить прутья решетки, фрагмент пола и смутно сереющее в нескольких метрах от его узилища невысокие стенки минерального озерка…

Странно… — подумал он, машинально задирая голову, чтобы осмотреть свод пещеры. Слабый призрачный свет исходил именно оттуда, и поначалу Антон не смог распознать, что на самом деле является его источником, потом зрение свыклось с полумраком, и он догадался, что широкая, закопченная по краям трещина, в которую уходил дым костерка, связана с поверхностью земли.

Значит, наверху наступил рассвет, — логично рассудил он, радуясь внезапному открытию. Сама трещина, змеящаяся по своду пещеры на высоте пятнадцати метров, не могла стать путем к спасению, но скудный источник рассеянного света приободрил Извалова, отвлек от навязчивых мрачных мыслей, вернув толику спокойствия и решимости.

Присев на корточки он вновь принялся изучать поеденные коррозией прутья свой клетки.

Прошло немало времени, прежде чем Антон вторично убедился в их прочности, — стальной квадратный пруток двухсантиметровой толщины мог удержать взаперти кого угодно, а покрывающий прутья налет шелушащейся ржавчины легко соскабливался, обнажая тусклый металл.

В пещере еще немного просветлело. Измучившись в тщетных попытках обнаружить слабое место в надежно сваренной конструкции, Антон обессилено сел на холодный пол. Казалось, что способа вырваться отсюда попросту не существует…

Чтобы как-то защититься от холода, он пододвинул к себе кучу прелого тряпья, оставшуюся, по всей видимости, от прежнего узника. Ткань в отличие от металла клетки сильно пострадала от влаги и времени, — она расползалась под пальцами от малейшего прикосновения, но Извалов без труда узнал в бренных останках выцветший под палящими лучами афганского солнца комплект полевой офицерской формы советского образца. Никаких знаков различия он не обнаружил, но, пододвигая к себе сомнительную подстилку, его пальцы наткнулись на что-то острое, холодное…

Высвободив находку, он понял, что перед ним два фрагмента затупленной и разорванной проволочной ножовки, какие обычно входят в комплект экипировки десантных спецподразделений. Сталистая проволока с острыми засечками и двумя кольцеобразными ручками на концах являлась прочным универсальным инструментом, пригодным для валки небольших деревьев, отпиливания веток, а в случае рукопашной схватки вполне могла послужить грозным оружием в опытных руках…

Впрочем, сейчас состояние инструмента, найденного среди истлевшей формы, говорило о его полной непригодности к дальнейшему использованию. Порванная на две неравные части стальная проволока была «лысой», — все острые засечки, исполнявшие роль зубьев, давно стерлись, и Антон задался вполне уместным вопросом: что пытался перепилить пленный офицер?

Конечно один из прутьев клетки…

Встав на колени, он вновь принялся осматривать свое узилище, пока не обнаружил глубокий надрез, расположенный у основания углового прута.

Ржавчина успела покрыть металл своей бахромой, и визуально обнаружить место пропила оказалось нелегкой задачей. По всей видимости, прошло много лет с той поры, когда неизвестный Антону офицер пытался вырваться на свободу.

Воспользовавшись обрывком упругой проволоки, он очистил пропил от ржавчины, и понял, что круговой надрез (гибкая ножовка охватывала препятствие полукольцом) фактически перепилила прут, оставив лишь тонкую центральную перемычку, диаметром всего в несколько миллиметров. Оглянувшись на остатки истлевшей формы, Антон с горечью подумал, что узнику не хватило самой малости… Вероятно, он был истощен физически, и не вовремя порвавшееся проволочное полотно поставило крест на проделанной работе — у изможденного заключением человека не хватило сил, чтобы ударом ноги перебить истончившуюся преграду и отогнуть прут… хотя предполагать можно было все что угодно — немые свидетельства многолетней давности не могли поведать об истинной судьбе попавшего в плен к моджахедам русского офицера…

Антон не стал искушать судьбу. Полная неопределенность грозила в любую минуту обернуться внезапным возвращением Алима или его людей, и потому Извалов решил действовать немедля. Сев на пол он уперся спиной в стену клетки и ударил подошвой ботинка чуть выше найденного пропила.

От первой попытки прут вздрогнул, но устоял, зато в ноге, там, где протез соединялся с живой плотью, вспыхнула позабытая уже боль.

Стиснув зубы он повторил попытку, на этот раз вложив в удар все свои силы. Боль режущей вспышкой пронзила ногу до коленного сустава, и в первый момент Извалов не понял, принадлежит ли резкий металлический хруст поддавшейся преграде или это его протез не выдержал динамического удара?…

От боли потемнело в глазах, и ему пришлось некоторое время просидеть неподвижно, пока искрящийся мрак вновь не трансформировался в мягкие сумерки. Боль в ноге слегка притупилась, став терпимой, но Антон не рискнул вставать… ползком поменяв позу, он взглянул на прут и увидел, что тот сошел со своего места, сместившись на несколько миллиметров.

Перемычка была сломана, и он руками довершил начатое, отогнув нижнюю часть прута сантиметров на сорок. Отдышавшись, Извалов боком выполз в образовавшийся зазор, и встал, опираясь рукой о шероховатый край покрытого отложениями солей высокого бортика, ограничивающего выемку с источником минеральной воды.