В плену грёз. Том 1 - Roxy Sloth

Пытаясь понять, что же делать Госпожа Лабеж посмотрела на Розу, а потом на Кони. Глаза фрейлины были красноречивы, и до госпожи Лабеж стало доходить в чём дело.

— К сожалению, с рождения я была больна. С возрастом всё ухудшилось. Никто мне не говорит, но я уверена, что не смогу выносить ниспосланного мне Всесоздателем ребёнка — Роза бодро и печально поведала новой знакомой о своей участи — жалко, конечно. Но ничего не поделать. Не будем о грустном. Лучше скажите, ваш ребеночек он был в капусте, или аист принёс, или в грязном белье завёлся.

— Простите — рассмеялась Мирасоль, укрывая рот ладонью — простите.

— Я рада что вы наконец-то повеселели. Не стесняйтесь улыбаться — сказала Роза, оголяя зубы — только вот что вас рассмешило?

— Вы забавная, госпожа Ханни — вяло и без насмешки проговорила Мирасоль.

Разговор потёк бодрее. Каким-то необыкновенным образом Роза не оказалась просвещена на тему своей «болезни», чему Кони не могла ни радоваться, ни расстраиваться. Просидели новые подружки до темноты. Предметом обсуждения стала книга, что лежала на столике. «За тысячи лье от дома» одного известного хартусского морехода, выживавшего почти три десятка лет на отдалённом острове где-то в зверолюдской резервации. Мирасоль сказала, что замечталась пока читала книгу, и муж её отругал. Но скрыть вожделения к тёплому тропическому раю где-то за горизонтом госпожа Лабеж не могла. После дискуссии Роза вознамерилась посетить ванную, а Мирасоль растопленная её простодушием и долгожданным дружеским общением предложила ей всё необходимое позаимствовать у неё.

* * *

В поместье стоял гвалт. Особенно шумно было в главном зале, где уже накрыли столы. Люстры под потолком неспокойно горели, в камине трещали еловые дрова, разъедаемые пламенем. Каганцы, расставленные по тёмным местам, не давали нужного объёма света, оставляя на периферии множество укутанных мраком уголков.

Толпы народа сомнительной наружности кучковались тут и там. В общей сложности на прием были приглашены чуть поболее полусотни человек. На глаз из толпы выделялся огромный бугай в плаще из чьей-то диковинной шкуры. Лицо и любая видимая часть тела — волосатые словно у пушного зверя. Широкая пасть то и дело отворяется и пиво заливается внутрь бочонком за раз. Приём ещё не начался, так как хозяин не пожаловал, а этот уже соизволил пить. Манер не было от слова совсем, хотя может оно и к лучшему.

Лино опёрся о шершавые перила деревянной лестницы на втором этаже. Всё время после разговора с хозяином поместья он думал. Идти ему совершенно не хотелось, но мысль о проклятии не давала ему возможности отказаться от посещения этого отвратного мероприятия. И правда. Давно-давно он помышлял о проклятии, связанном с Александром. Потом отбросил эту идею за неимением подтверждений на практике. А теперь…Виной тому Виктор и его рассказ, дорога и усталость или принц с Юрием и их внезапное появление — Лино не знал. Но что-то пробудило его интерес к этой теме. Лино долго мурыжил в голове эту мысль и в итоге пришел к выводу, что это первое реальное упоминание Александра и проклятия в одном контексте со стороны живого человека на его юношески чистой памяти. Ни книга, ни домысел, а реальное свидетельство. Пусть и в формате семейной легенды. Но картина-то настоящая. Потому и в рассказе Виктора явно есть доля истины.

Лино бы долго стоял так в сумлениях, если бы его не потрепал по спине разодетый под случай в свой алый кафтан с галунами принц.

— Что такой хмурый, мой дорогой друг Лино? — оперся о перила рядом принц — точно вас упрягли в воз и едут не первую милю по бездорожью.

— Да так. Вроде идти не хочу, а вроде и надо — покаялся Лино — и дело не шибко важное, но интерес мучает прямо.

— А ты не забивай голову лишними сомнениями и утоли интерес — заявил Константин, окидывая взглядом зал, в который внесли здоровенного порося на блюде.

Принц сглотнул слюну и издал томительно-гурманский звук.

— Я вот просто хочу поесть и изучить местную публику — поделился он с Лино — на сегодня больше планов нет. Ты тоже займёшься примерно тем же, только ещё и что-то для себя из этого изымешь. Ничего не теряешь, так сказать.

— Я ещё в детстве такие сходки на дух не переносил. Всегда старался профилонить. Потому у меня это сродни науськиванию у дворового пса — тошнотно пробормотал Лино.

— Признаюсь особого удовольствия от такого и даже более пристойного порядка торжеств я не испытываю — разоткровенничался или просто пытался втереться в доверие к Лино принц — Люди. Много людей. Жрут. Пьют. Сплетничают. И даст Всесоздатель на том всё. Госпоже Ханни полагаю такие вещи совсем чужды. А надо бы привыкать… Возраст уже такой, что промахи не простят — тут он сделал важное уточнение — но не сегодня ей начинать. Это и не приём вовсе. Попойка — да и всё.

Тут послышались шаги чуть позади. Роза в компании с Кони маршем топала к месту проведения водных процедур. Под тёплой шерстяной накидкой виднелся пеньюар уношенного вида. Явно не под её размер, отчего грудь уж очень откровенно тряслась и выпирала, словно купола грандиозного храма остроконечными шпилями, при походке.

— Мальчики! — предвкушая долгожданную ванну Роза пребывала в хорошем расположении духа — о чём болтаете?

— Госпожа! — хотела её одернуть за развязность Кони, но принц улыбнулся и ощеривая рот зачастил.

— О том, о сём, дорогая сестрица, так уж вышло, что наш общий друг хороший собеседник — прилип он к Лино и картинно приобнял его — может почти по любому поводу поддержать беседу.

— Вы меня смущаете, господин Фил — Лино раздражало непринуждённое общение принца.

Больно он был мил. Неспроста.

— Это что на тебе такое? — уводя глаза в сторону от самых пикантных мест спросил Лино у принцессы.

— Госпожа Мирасоль одолжила мне пару своих вещичек для купания и сна. Она бедная, притомилась совсем. Прилегла — копая носом закончила Роза.

— Это та, что жена хозяина особняка? — принц всё же обиделся на Виктора, в голосе это чувствовалось.

— Да, у неё вот такой живот. Скоро рожать будет — пояснила Роза — тяжело ей, да и волнуется сильно. Аж лица на ней нет. Думаю, она от меня скрывает что-то, но расспрашивать как-то не хочется. Неудобно.

Лино прокрутил мысль о проклятии, но рассказать не решился.

Роза совсем сникла. Мирасоль произвела слишком глубокое на неё впечатление. Глядя на принцессу, Лино констатировал всю жалостливость