Две сестры. Проклятье рода - Елена Малиновская

– И вы не придумали ничего лучшего, как вызвать в Аерни меня, поманив письмом, якобы написанным Элизой, – с горькой насмешкой произнесла я. Известие о том, что я послужила для Дугласа всего лишь приманкой в его охоте за демоном, ощутимо резануло сердце.

– Почему – якобы написанное? – Дуглас с показным удивлением сдвинул кустистые седые брови. – Письмо самое что ни на есть настоящее, написанное лично вашей прабабушкой. Да, мне следовало отправить его вам намного раньше, когда Элиза еще только предчувствовала свою кончину. Но тогда мне показалось это не лучшей идеей. Я расставлял силки на демона, а невинные девицы всегда были излюбленной пищей для слуг Альтиса. Но когда передо мной во весь рост встала проблема удержания Лукаса в Аерни, я понял, что ваше присутствие может помочь. Элиза показывала мне ваши магиснимки, которые ей тайком от вас присылала приятельница Джоанн. На них вы были очень хорошенькой и чем-то неуловимо напоминали первую жену Лукаса, бедняжку Джулию. Обе изящные брюнетки с темными глазами и милыми ямочками на щеках. В общем, я решил рискнуть. Почему бы и нет? С момента гибели Джулии прошло уже десять лет, и я рассчитывал, что сердце Лукаса уже достаточно освободилось от боли для того, чтобы раскрыться навстречу новому чувству.

– А вы тот еще тип, – хмуро бросил Лукас, которого слова Дугласа сильно задели. По крайней мере, маг аж побагровел от избытка чувств. И я вполне понимала его законное негодование. Ишь ты, сводник выискался. А ничего, что я едва не погибла в результате всех этих интриг и пережила немало чудовищных минут?

– Сами виноваты, – парировал Дуглас. – Если бы не ваше ослиное упрямство в отношении брата, то мне бы не пришлось городить такие огороды. Это дело бы завершилось намного раньше и проще для всех заинтересованных сторон.

Лукас открыл было рот, подумал немного – и закрыл его обратно, видимо, не найдя, что можно возразить на это в высшей степени резонное замечание.

– Получается, моя прабабушка умерла сама, а не была убита? – на всякий случай уточнила я, вспомнив рассказ Софии.

– А разве у вас были сомнения в этом? – Дуглас перевел взгляд на меня.

– Ну… да, – призналась я и поспешила дать объяснения, заметив, что поверенный все так же недоуменно смотрит на меня: – Ее тогдашняя помощница по хозяйству рассказала мне, что моя прабабушка никогда не ложилась спать без зажженных свечей, поскольку боялась темноты, а свет магического шара, даже приглушенный, раздражал глаза и вызывал головную боль. Но когда обнаружили ее тело – в подсвечниках не было ни единого огарка. Более того, даже тумбочка оказалась пуста, хотя она всегда держала при себе необходимый запас.

– О! – Дуглас неожиданно покраснел, словно мое разъяснение его чем-то смутило. Помолчал немного и сказал с внезапной досадой: – А я вас недооценил, найна Хлоя. За несколько дней вы развили просто-таки бешеную деятельность. Не думал, что вы разузнаете такие подробности о последней ночи Элизы Этвуд.

Я вскинула бровь, не понимая, из-за чего последовала такая бурная реакция, и Дуглас неохотно признался, поняв, что и без того выдал себя с потрохами.

– Это я забрал свечи, – буркнул он себе под нос и с преувеличенным вниманием принялся изучать носки своих грязных рассохшихся от старости ботинок, которым действительно бы не помешала жирная вакса. – Элиза тем вечером попросила меня побыть с нею. Она предчувствовала, что странница в белом уже стоит у порога дома, и не хотела оставаться одной в тот момент, когда придет ее черед навсегда покинуть этот мир. Я выполнил просьбу вашей прабабушки. Держал ее за руку до тех пор, пока она не перестала дышать. Не беспокойтесь, Элиза Этвуд умерла без боли и страданий. А свечи… У меня, как я уже говорил, девять детей, а работа экзорциста не предполагает огромных заработков. То густо, то пусто, как говорится. Свечи же всегда нужны при ритуалах. В общем, я посчитал их своеобразной платой за свои услуги.

Я мудро придержала язычок, так и готовый выпалить какую-нибудь остроту. Удивительный все-таки человек этот Дуглас! С одной стороны, безусловно, очень храбрый, поскольку далеко не каждый рискнет посвятить свою жизнь такому непростому делу, как изгнание демонов. Ведь для человека, обладающего магическим даром, есть масса намного более простых и приятных способов зарабатывать себе на жизнь. Но с другой – есть в его характере некоторые черты, которые ставят меня в замешательство. Вот как, например, назвать эту кражу свечей? А то, что это именно кража, сомневаться не приходится. И особенный вкус происшествию придает тот факт, что все это было совершено буквально в шаге от постели умирающей женщины, с которой, между прочим, Дуглас долгое время находился если не в дружеских, то в приятельских отношениях уж точно.

– А мой прадедушка? – сухо продолжила я расспросы, решив не комментировать факт вопиющего воровства.

– А что с ним? – невинно переспросил Дуглас и ощутимо расслабился. Видимо, обрадовался, что я не стала устраивать, так сказать, разбор полетов.

– В его смерти не было ничего подозрительного? – уточнила я. – Мне говорили, что на прощальной церемонии присутствовало всего четыре человека. Вы, сама Элиза, приезжий священник и тогдашний бургомистр Аерни, который вскоре после похорон сам погиб.

– Старик Кессиди погиб? – Дуглас недоуменно хмыкнул. – А я-то гадал, куда он пропал. Думал, что он вновь запил и дети в очередной раз отправили его на лечение к какой-нибудь знахарке.

– Он утонул, – пояснила я. – Полез купаться на следующий день после похорон Вильяма, когда на реке никого не было.

– Уверяю вас, Вильям Этвуд, как и его жена, покинул этот мир по одной-единственной причине: преклонный возраст, – проговорил Дуглас. – А Кессиди… Жалко, конечно, но я не вижу в его гибели ничего странного. Он действительно порой терял всяческие рамки и уходил в запой, порой настолько страшный, что начинал страдать от жестоких галлюцинаций. Скорее всего, на реке произошел один из таких приступов. И в пьяном угаре он полез в воду, спасаясь от бреда воспаленного сознания.

– Ясно, – протянула я. Замолчала, силясь сообразить, все ли узнала у Дугласа, что хотела, не осталось ли у меня каких-либо вопросов к нему.

– На сем славном моменте позвольте откланяться, – поспешил воспользоваться паузой Дуглас и нарочито сцедил в кулак зевок. – Ваша сестра, найна Хлоя, вернется домой завтра, ближе к обеду. Она сейчас у одной моей знакомой, живущей не в Аерни, а я слишком устал, чтобы сразу же отправиться за ней. Надеюсь, вы простите меня за это.

– Вы ранены, – скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила я, вспомнив про кровь на своей щеке. Окинула маленькую фигурку поверенного внимательным взором, силясь понять, какая часть тела пострадала у него в бою. Помнится, Дуглас как-то странно прижимал к левому боку локоть. Но рубашка чистая и целая. На лице и руках тоже ни следа от возможного ранения. Даже царапины нет.

– Не ищите на мне боевых шрамов, – без особых проблем угадал причину моего замешательства Дуглас. Слабо усмехнулся. – Если Ваал и зацепил меня, то все уже зажило. Хотя, признаюсь честно, цапнул он меня знатно.

Я удивленно посмотрела на Дугласа, силясь понять, о чем он говорит. Разве возможна такая скорость регенерации? По-моему, это что-то из области детских сказок и легенд, когда у героя может отрасти, к примеру, палец взамен отрубленного. Лукас тоже воззрился на сухенького старичка с откровенным недоверием.

– Эх, молодежь. – Дуглас как-то странно хмыкнул. – Книг вам побольше читать надо. Тогда и вопросов меньше останется.

После чего повернулся с явным намерением уйти.

– Постойте! – окликнула его я в последний момент, и Дуглас с крайне недовольным лицом обернулся. И я затараторила: – А завещание моей прабабушки? Оно настоящее?

– А в этом-то вы почему сомневаетесь? – фыркнул Дуглас. – Или недостаточно изучили почерк вашей прабабки, пока разбирались с ее записями?

– Гилберт, тот парень, который помогал вам на кухне, сказал, будто Элиза желала, чтобы ее наследники продали дом, но в завещании об этом ни слова, – смущенно пояснила я. – Вот я и решила…

– И зря, – нетерпеливо перебил меня Дуглас. – Все-таки меньше доверяйте незнакомым людям. Может быть, когда-то Элиза и сказала что-то подобное в сердцах. Так это или нет, но в последний год жизни она переменила свое мнение. Больше всего на свете она желала, чтобы вы продолжили ее дело. Потому и загадочный срок в полгода, вынуждающий вас провести это время в Аерни. Элиза рассчитывала, что по истечении данного периода вы проникнетесь очарованием этого места и решите остаться.

Выпалив это на одном дыхании, Дуглас по-военному щелкнул каблуками ботинок, кивнул нам на прощание – и вышел прочь. Я не рискнула его больше останавливать. Пусть идет. Пожалуй, он больше любого из нас заслужил отдых. А мы с Лукасом остались в долгожданном одиночестве.