Экономика творчества в ХХI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий - Уильям Дерезевиц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же если «продаться» означает делать вещи, которые нарушают твои принципы, настаивает Клеон, то этот термин к нему неприменим. Когда он собрал «Кради», то не знал о существовании жанра и целой индустрии креатива. «Это звучит абсурдно, – признал он, но «вы должны понять обо мне вот что: мне насрать на “креатив”. Я хотел узнать, как быть художником. Я парень со Среднего Запада. Я просто отчаянно пытался узнать, как совмещать наличие семьи и работы с занятиями тем, что мне интересно делать».
Книга «Покажи» стала «кислотным тестом», так как теперь он знал, во что влез. Клеону нужна была еще одна книга, но он также хотел продолжать говорить вещи, которые кажутся ему правильными. Та самая борьба между искусством и коммерцией, искренностью и продажностью – все это и послужило основой для книги, которую он решил написать. «Покажи», как сказал он, это «книга о саморекламе для людей, которые ненавидят саму идею саморекламы». В ней он также попытался придумать, как сделать «что-нибудь изысканное в этом ширпотребном жанре», чтобы узнать, что «можно создать книгу, которую самый пафосный магазин поставит на полку рядом с раскраской для взрослых». «Покажи» включает главу, которая призывает читателей не позволять своему страху убедить их, что они продались, и не упустить возможности. Оглядываясь назад, Клеон сказал, что эта часть больше всего беспокоит его, потому что он чувствовал, что сам немного продался, пока писал книгу. И признался, что боролся с тем, что собирался делать в течение следующих тридцати пяти лет. А мечтал он быть на равных с авторами, которыми на самом деле восхищается. Через два года после нашего разговора он издал еще одну книгу: «Продолжай: 10 способов заниматься творчеством в хорошие и плохие времена» (Keep Going: 10 Ways to Stay Creative in Good Times and Bad).
* * *С четырнадцати лет и до двадцати одного у Моники Бирн была одна цель: стать первым человеком на Марсе. Потом она сменила эту мечту на почти столь же недосягаемую: всерьез заниматься писательством.
В детстве Бирн пела в мюзиклах, брала уроки игры на гитаре и писала истории за обеденным столом. Она никогда не воспринимала искусство всерьез, как профессию, но отчасти потому, что творчество давалось ей легко («Я чувствую себя такой скотиной, когда говорю это, – сказала она мне, – но я не понимала, как это может быть тяжело, и до сих пор не понимаю»). Вместо этого она изучала биохимию в колледже, проходила стажировку в НАСА, получила лицензию пилота и поступила в магистратуру в Массачусетском технологическом институте. Однако после пары лет в Кембридже она поняла, что ей нравится то, что она делает в свободное от учебы время, на уроках импровизации и йоги, причем гораздо больше, чем проведение исследований. «В конце концов я подумала: зачем я себя заставляю? – сказала она. – Очевидно же, что моя судьба – искусство».
Следующие одиннадцать лет стали долгой историей о странных работах и финансовых ухищрениях. Бирн работала секретарем, лаборантом, «почетным хранителем», внештатным редактором, водителем. В одном месте она потратила кусок отпускного времени на резидентуру, потом вернулась и уволилась («Я беззастенчиво пользовалась всеми выгодами постоянной работы, – сказала она, – потому что это был единственный способ заниматься своим делом»). Она съела много крендельков с арахисовым маслом. Жила у братьев в Дареме, у сестры в Нью-Йорке и на семейной ферме в Северной Каролине. Один пожилой мужчина увидел постановку ее первой пьесы и предложил ей свое покровительство на сумму 40 тысяч долларов в год, выплачиваемых ежеквартальными платежами. Предложение было жутковатым, непредсказуемым, быстрым. Вскоре он надавил на нее, чтобы она поехала с ним в отпуск, а когда она отказалась, он передумал давать деньги. «Когда ты уязвима, молода, талантлива и при этом женщина, – сказала Бирн, – ты постоянно все просчитываешь».
А она действительно была талантливой. Через год после окончания Массачусетского технологического института Бирн начала писать научную фантастику. С самыми первыми рассказами она выиграла конкурс на участие в Clarion Workshop, ведущей программе обучения писателей в этой области. За два года она придумала и поставила четыре пьесы. Первая, «Что должна знать каждая девушка», о борьбе за легальные противозачаточные средства, была сыграна в Нью-Йорке, Вашингтоне, Бостоне и других городах. Она получала резиденции и стипендии. Бирн стала первым человеком, который в качестве доклада на TED прочитал художественное произведение. После того как вышла одна из ее историй, она получила письмо от Урсулы Ле Гуин, считавшейся тогда мэтром этого жанра. «Научная фантастика в хороших руках», – было сказано в нем.
Когда я спросил, как ей удается делать все таким простым с виду – а этот вопрос ей задают часто, – Бирн показала мне «антирезюме», электронную таблицу представлений, приложений и запросов, которые она составляла в течение шести лет. В ней перечислены восемнадцать случаев принятия и 548 отказов, процент неудач составляет 97 %. Одна из первых побед, после шестидесяти семи попыток, была через восемь лет после MIT, когда ее годовой доход составлял около 15 тысяч долларов – это была прибыль от литературного агента, который согласился представить ее первый роман «Девушка на дороге» (The Girl of Road), околофутуристическую новеллу, действие которой происходит в Индии, Африке и на Аравийском море. Книгу продали издательству Crown, дочерней компании Penguin Random House, за 200 тысяч долларов. «Каждое утро было похоже на Рождество», – вспоминала Бирн. Она купила новый ноутбук, телевизор, свой первый смартфон. Заменила студенческую раскладушку на новую кровать. Начала покупать продукты.
«Девушка» получила отличные отзывы, номинации (включая одну победу) – и разочаровывающие показатели продаж. Бирн, не сломленная духом, приступила к трилогии об изменении климата, завершив первую часть и подготовив черновики двух других – на этом этапе обычно заключается сделка с издательством. Несмотря на свою уверенность, агент не смог продать книгу; редакторам понравилось то, что у нее уже было, но они захотели подождать, чтобы увидеть все остальное. К этому моменту деньги от «Девушки» почти закончились. «Было несколько по-настоящему мрачных дней, – признавалась Бирн. – Но потом я психанула и сказала себе: “Никогда не стану полагаться на корпорации в удовлетворении своих основных потребностей”».
Бирн уже была на Patreon, но теперь она удвоила свои усилия и в течение одного месяца собрала вдвое больше пожертвований, прямым текстом повторив все вышесказанное для своих поклонников. В то время когда мы с ней беседовали, она имела там около 30 тысяч долларов в год. Большинство ее сторонников давали 3 доллара в месяц, или меньше, – «много бедных людей», сказала она, много коллег-художников. Некоторые из них были друзьями
