Россия и Англия в Средней Азии - Михаил Терентьев

Прирост населения в России составляет 1.01 %, и значит, она занимает второе, после Норвегии, место. На каждый миллион в России наростает в год 10.100 душ, а потому в 66 лет население удвоится. Значит, к 1941 году в России будет 180 миллионов, а еще через 33 года наростет половина этого числа, итого будет 270 миллионов!

В Англии считается теперь 32 миллиона, в Пруссии 25 миллионов, во Франции 36 миллионов. Через 100 лет в Англии будет около 42 миллионов, в Пруссии около 44 миллионов, во Франции тоже около 44 миллионов. — Да еще и тем жить будет негде, тогда как у нас простору и раздолья хватит на долго.

Если теперь, при 90 миллионах народу, — земной шар чувствует на себе Россию, то что же будет когда в ней окажется 270 миллионов жителей?

Пусть же успокоится на наш счет г. Лежан и все парикмахеры.

В параллель фон-Гельвальду и Лежану, мы выставим теперь и мадьяра Вамбери, а для того, чтобы читатель мог оценить этого писателя по достоинству, мы отметим некоторые особенности его работ. Начать с того, что целью нашего движения в Азию, Вамбери считает завоевание Индии. Это высказано им весьма категорически в коротенькой статье, о которой мы уже упоминали (соперничество России и Англии в Средней Азии). Вот его слова:

«Россия желает приобрести Индию: во-первых, чтобы украсить этим драгоценным перлом богатую диадему своих азиятских владений, во-вторых, чтобы облегчить себе распространение влияния на весь мусульманский мир, так как обладание Индией означает в глазах мусульман, крайнюю степень могущества и величия, и наконец, чтобы сковать британского льва по ту сторону Гинду-ку и тем облегчить осуществление своих планов на Босфоре, Средиземном море и во всей Европе, так как восточный вопрос — как теперь уже никто более не сомневается — легче решить по ту сторону Гинду-ку, чем на Босфоре». Для достижения таких важных целей, Россия, конечно, должна понести много трудов, потратить много денег, пролить много крови; но по мнению Вамбери, она, уже заранее, позаботилась подготовить себе почву и пустила корни, опутав население сетями надежд, алчности и мщения. Чьими же руками раскидываются эти сети? Читатель никогда не угадает.

Вамбери уверяет, будто петербургский кабинет опоясал Персию, Индию и чуть ли не всю южную Азию электрическою цепью, по которой и проводит могущественный ток своего влияния. Звенья этой цепи — армяне. «Сколько верных британских подданных, живущих в Калькутте, Бомбее и Мадрасе, числятся в Петербурге ревностными поборниками русских интересов. Каждого члена армянской церкви в Азии можно считать тайным агентом русской политики».

Мы знаем армян за людей промышленных, ловких, рассчетливых, умеющих оценить выгоды того или другого положения вещей. Если мадьяру Вамбери приходилось наталкиваться именно на умных и знающих арифметику людей, то ничего нет мудреного, если они разочли без ошибки, что для них лично Россия выгоднее Англии! Весьма возможно также, что не для одних армян, но и для персиян, и для индусов, русское владычество было бы и легче, и выгоднее. У самого Вамбери прорвалось однажды восклицание, которое он не знал потом, как и изъять назад.

Описывая свое известное путешествие в Хиву и Бухару, он заканчивает его следующими словами: «Мы должны желать полного успеха русскому оружию в Средней Азии, ради торжества европейской цивилизации и во имя человечества». Казалось бы: vas vilst du noch mehr?

Но Вамбери прежде всего шарлатан и никогда не подорожит высказанным убеждением. Если иностранные газеты, почему-нибудь, воспылают ненавистью к России, — Вамбери первый откажется от прежде-сказанных слов и затянет новую песню. Весь вопрос в состоянии газетного рынка: как только к руссолюбием слабо, а с руссофобией твердо — и наш Вамбери тотчас распинается против России, подлаживаясь под общий тон, ради куска хлеба {80}.

В статье его: «соперничество России и Англии в Средней Азии» встречаются, например, такие прелести: «изучая историю завоеваний России на азиятском материке... мы видим, что всегда и везде вторжению предшествует одна и та же политика интриг и козней, сеяние семян раздора, подкуп, приманка, при помощи самых неблаговидных средств». Под подкупами Вамбери разумеет подарки, а под неблаговидными средствами — щедрое угощение водкой. «Завязав сначала торговые сношения с туземцами, русские пользуются какою-нибудь пустейшею ссорою, чтобы создать из нее casus belli т. е. повод к войне; где нельзя ни к чему придраться, там они подкапывают почву посредством эмиссаров, стараются сманить князьков подарками, или отуманить их щедрым угощением водкой и тем втянуть в безвыходный очарованный круг». Даже смешно читать!

Пусть читатель представит себе только, что мы подготовляем так бухарского эмира и коканского хана, спаиваем с кругу Якуб-бека и наконец Богдыхана!

Нашу политику Вамбери характеризует следующим образом: русские всегда приноравливаются к тому, с кем имеют дело: с китайцами они и сами китайцы, с татарами — татары; в борьбе они действуют как тигры: подкрадываются ползком, трусливо пресмыкаются в прах, пока не дождутся благоприятной минуты, тогда они делают роковой прыжок; их сладкоречивые эмиссары усыпляют всякое опасение, всякое подозрение в своей жертве: они ласкают ее, спаивают с кругу, опутывают своими сетями до тех пор, пока всякое сопротивление будет невозможно

Когда в Англии считалось унизительным вступать в прямые сношения с каким-нибудь бухарским эмиром и это предоставлялось ост-индскому генерал-губернатору, — в России, напротив, сам государь, в сношениях с средне-азиятскими ханами, скромно называл себя «невским ханом».

Такие азиятские приемы составляют верх хитрости и «приносят гораздо более пользы, чем прямодушие и справедливость, искони отличающая образ действий англичан».

Здесь что ни слово, то ложь. Против кого это нам нужно бы было прибегать к таким иезуитским средствам? Против Бухары и Кокана? — Да ведь это смешно! Наконец когда это наш Государь величался «невским ханом»? ужь не перед теми ли ханами, которым дают титул «высокостепенства», как купцам?

Вся Азия знает мощного монарха, властителя многих царств и народов и знает, что этого монарха зовут: Ак-Падша т. е. Белый Царь. Даже Китай знает это название, но так как белый цвет у китайцев траурный, а самый торжественный, богдыханский, — это желтый, то в сношениях своих с нами, китайцы, в знак особого уважения к великому русскому Государю, величают его желтым царем. Никогда, никто из азиятцев, кроме Вамбери, не смел и помыслить умалить значение нашего Государя. Этого не допускает самая простая вежливость, самый обыденный этикет, а в том и другом азиятцы далеко опередили Вамбери.

Что касается до характеристики английской политики, то читая всю предъидущую тираду против России, именно и кажется, что здесь, в сущности, дело идет не о России, а об Англии и что Вамбери подпускает ей каверзу. Ни прямодушием, ни справедливостью англичан упрекнуть нельзя: в них они не повинны! Вспомним их разбои в Индии, вспомним бомбардирование Копенгагена, вспомним отравление китайцев опиумом...

В другом месте, Вамбери характеризует русских такими словами: «на всем громадном протяжении, занимаемом русскою азиятскою границей, мы повсюду видим, что русские, и по образованию, и по нравственным качествами, стоят гораздо ниже азиятцев. В русском, как в северном жителе, пожалуй, и больше энергии, чем в чистокровном азиятце, но его не опрятность, его, близко подходящая к идолопоклонству, религия, его рабский характер, грубое невежество, неотесанные приемы, — все это ставит его гораздо ниже, сравнительно с проницательным азиятцем. Один образованный таджик в Бухаре говорил мне с презрением о необразованности русских».

Надобно, впрочем, напомнить читателю, что Вамбери уже достаточно уличен многими европейскими путешественниками в том, что его путешествие в Среднюю Азию, чистый вымысел.

Надергать из разных источников и чужих путешествий свою коллекцию не трудно, а подцветить побасенками в восточном вкусе, при знании языков, — еще легче. Дерзость и нахальство, которыми даже похвалился, в одном месте, наш мадьяр, довершат остальное и публике преподносится интересное путешествие!

Мне, лично, удалось проверить в Самарканде две вещи, уличающие Вамбери в том, что он их не видел и, следовательно, в Самарканде не был: во-первых, он уверяет, будто в эмировском дворце роль трона играет большой синий камень, а на самом деле это великолепный монолит чистейшего белого цвета! Вамбери попался впросак, благодаря названию кук-таш, которое перевел: синим камнем, но по узбекски кук значит также небо и потому вернее было бы выражение «кук-таш» перевести: небесный камень, что и дает разгадку того почтения, с каким туземцы к нему относятся.