Последний секрет - Бернард Вербер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несчастный человек в пижаме, окруженный зондами и датчиками, может совершать тягчайшие преступления, но никто не причинит ему больше страданий, чем он уже испытал.
Исидор Катценберг понимает, почему доктор Феншэ выбрал именно этого больного, чтобы получать стимул.
Это же чистый разум.
Компьютер очень быстро выводит текст:
«Браво. Красивая шахматная партия. Как игроку, мне понравилось то, как вы пробрались в крепость и проставили шах моим ферзям. Когда-то Феншэ так же атаковал Каминского. Хитрость Одиссея».
Лукреция спрашивает себя, как этому неподвижному человеку удается писать слова и предложения.
Шлем. Шлем преобразует его мысли в электронные сигналы.
На экране появляется новая надпись:
«Шах, но не шах и мат. Напротив, настает время окончательной развязки. Следователи, считающие, что поставили преступника на колени, сами оказываются в тупике. Потому что королю невозможно поставить мат. Он лишь мозг, который думает, и его никто не может потревожить».
– Вы убили Феншэ? – спрашивает Исидор.
«Здесь не вы задаете вопросы, месье. А я. Что вы знаете о том, что происходит в больнице?»
– Они знают все. От них надо избавиться, – говорит Наташа.
«Физическое насилие – последний аргумент слабых», – мысленаписал Жан-Луи Мартен.
– Тогда что с ними делать?
Глаз с экрана перемещается на журналистов. Исидор с вызовом отвечает.
– Глаз смотрел из могилы… – декламирует он.
«Вы ошиблись книгой, – парировал больной LIS. – Никто – из легенды об Одиссее, а не из Библии».
– Вы видите себя Одиссеем? – насмешливо продолжает Исидор.
Лукреция не понимает провокации своего друга. Глаз моргает.
«А я и есть Одиссей. Только вместо того, чтобы исследовать побережье Средиземного моря, я роюсь в тайнах мозга, пытаясь отыскать источник человеческого разума».
– Нет, – говорит Исидор, – вы не Одиссей.
– Что? Что на вас нашло? – удивляется доктор Черненко.
«Пусть говорит!» – откликнулся Жан-Луи Мартен.
Исидор набирает воздуха и выдает:
– У вас только один глаз. Значит, вы не Одиссей, а, скорее, Циклоп.
Молчание. Даже Лукреция изумлена самоуверенностью своего коллеги.
Во что он играет? Вот уж подходящий момент хитрить!
«Я Одиссей».
– Нет. Вы Циклоп!
«Одиссей! Я герой».
– Циклоп. Вы злодей.
«Вы заблуждаетесь!»
Ошарашенные перепалкой, ни Наташа, ни ее мать не осмеливаются вмешиваться.
140
Как он может! Какая наглость! Я не злодей! Я – Одиссей. А они – ничто.
А! Я слышу, что ты мне шепчешь, Афина. Это провокация, я не должен попасть в ловушку. Как в шахматах: когда один игрок нападает, преимущество оказывается у него, а защищающийся становится предсказуемым.
Этот журналист очень силен, должно быть, он тоже умеет играть в шахматы. И он знает психологию. Он переступил через свою жалость к такому несчастному инвалиду, как я. Он преодолел свою ненависть к противнику и свободно манипулирует мной. Он талантлив. Несколькими хорошо подобранными словами он вновь разбудил ребенка, спрятанного в глубине моего разума. Я говорю с ним, как с теми мальчишками, которые провоцировали меня во дворе детского сада.
Не впадать в панику, вызванную нападением. Не позволять эмоциям переполнить меня. Оставаться хозяином своего мозга. Не ненавидеть его. Этот человек задел меня, но я остаюсь спокойным, сильным, честным.
Я вижу, как он оскорбляет меня, вижу, как он мне вредит, но этот вред – стрела, которую я остановлю в полете, прежде чем она меня настигнет.
Ты хотел причинить мне зло, а я плачу тебе добром. Вот в чем моя сила. Спасибо за науку, Афина. Ведь знаю, что следующими властителями будут властители разума. Но все же так просто он не получит вознаграждения. Я дам ему его, только если он окажется достойным.
141
На экране появляется линия, которая, добежав до края, стекает вниз, словно дождевая вода в желобок. Он думает быстро. И быстро пишет…
«Раз я Циклоп, я подвергну вас испытанию. Если вы преодолеете его, то станете преемниками Феншэ и получите самое высокое вознаграждение, о котором может мечтать человек. Доступ к Последнему секрету».
Доктор Черненко и Наташа не могут скрыть разочарования.
– Вот уже несколько месяцев мы проводим тесты, чтобы отобрать лучшего из нас, того, кто будет достоин получить доступ к Последнему секрету, а ты предлагаешь его незнакомцам! – возмущается топ-модель.
«Я стараюсь, чтобы моя мораль, как и интеллект, была совершенной. Значит, в будущем я обязан себя показать. Я пытаюсь представить, каким будет хороший человек будущего, – отвечает Жан-Луи Мартен. – Человек с еще более сложным, хорошо развитым серым веществом. Предполагаю, он будет мало чувствительным, способным преодолевать первые реакции, способным на прощение, неподвластным основным эмоциям. Он превзойдет свой мозг млекопитающего и станет наконец свободным разумом».
Наташа и ее мать ошеломлены, но они позволяют больному LIS развивать его доводы.
«Хороший человек будущего будет способен вести себя так, как я сегодня. Отдать своим противникам самое лучшее, что у него есть…»
Оба журналиста уже и не знают, что думать.
– Гм… это любезно, но бесцеремонно. К тому же трепанация, знаете ли… – запинается Лукреция.
«Тем не менее во мне еще жив человек настоящего. И я не остановлюсь перед тем, чтобы чередовать морковку с палкой. Поймите же, мы не можем выпустить вас, чтобы вы разболтали о том, что узнали. Это значит подвергнуть опасности наши проекты, а они имеют большую ценность, чем ваша жизнь. Итак, если вы преодолеете испытание, то вкусите полный восторг и обретете свободу. Если же нет, я оставлю вас здесь. Санитары впрыснут вам успокоительное, и, усыпленные лекарством, вы забудете обо всем. Сначала вас заключат в блок для особо опасных, а затем, позже, когда ваш мозг напрочь уничтожит даже слабое желание сбежать, пристроим вас к гебефреникам. Вы станете покладистыми. И останетесь с нами очень надолго, на всю жизнь, и люди в конце концов о вас забудут. Потому что в психиатрические лечебницы никто не пойдет. Это современные „каменные мешки“. Я знаю, я сам в нем».
Нерешительность. Лукреция думает так быстро, как может.
Последний секрет? Я обожгу крылья, как Икар, коснувшись Солнца. Возможно, это было предупреждение Феншэ. Власть этого наркотика огромна. Я полностью потеряю волю.
Исидор тоже взвешивает предложение Никто.
А я-то волновался из-за своей памяти. Теперь я всерьез могу опасаться за свой разум.
«Загадка. Слушайте внимательно».
Жан-Луи Мартен выдает на экране текст:
«Заключенный в пещеру на Дени, это маленький остров близ Сицилии, Одиссей встречается с Циклопом, который намерен его убить. Циклоп предлагает ему выбор: либо сказать правду, но тогда его сварят в котле, либо солгать, и его поджарят. Что должен ответить Одиссей? У вас есть три минуты и только одна попытка».
Забирай или удвой? Ваша очередь, друзья мои.
Больной LIS выводит на экран часы и настраивает их так, чтобы они зазвонили, когда минутная стрелка подойдет к двенадцати.
Исидор сосредоточивается.
Я знаю эту загадку. Я непременно должен вспомнить ее решение. Моя память. Не оставляй меня, память. Не сейчас, когда ты так нужна мне!
Лукреция кусает себе губу.
Жареный или вареный? Я никогда не умела решать загадки, а логические и математические задачи всегда меня раздражали. Ванны, которые заполняются, поезда, которые отправляются в определенное время, пилоты воздушных лайнеров, чей возраст надо определить, – плевать мне на них. Один мой любовник все время загадывал загадки. Я забывала формулировку еще до того, как услышать решение. Любовника я тоже бросила. Для решения не нужен ум. Это ребяческий фокус. Исидор должен был бы догадаться.
Наташа и доктор Черненко не осмеливаются вмешаться.
Исидор копается в своем мозгу.
Это легко, я знал ее. Невероятно, чтобы простая загадка решала всю мою жизнь, и я не сумел вспомнить ключ.
Исидор представляет свою память в виде огромной библиотеки, такой же высокой, как полая круглая башня. А ум, его ум подобен белке, которая ищет информацию. Белка открывает том «Одиссеи», но внутри – только размытые изображения. Корабль. Циклоп. Буря. Сирены. Решения загадки там нет. Тогда белка перерывает другие книги, но и там нет решения.
Лукреция понимает, что ее друг борется со слабеющей памятью.
Она вспоминает статью, которую прочла в «Энциклопедии относительных и абсолютных знаний», речь шла о памяти золотой рыбки:
«У золотых рыбок очень маленький объем памяти, только чтобы поддерживать жизнь в аквариуме. Когда рыбки обнаруживают декоративное водное растение, они приходят в восторг, а затем забывают его. Они доплывают до стекла, возвращаются и вновь с тем же восторгом обнаруживают то же водное растение. Эта карусель может длиться бесконечно».
