Некрещеная Русь. Не верь учебникам истории! - Андрей Буровский

На Руси долгое время не было своей Патриархии, был только митрополит, подчинявшийся Константинопольскому патриарху.

Но никто с самого начала не исключал, что такая Патриархия может появиться и Русская православная церковь тоже станет автокефальной.

Странности крещения Руси

Итак, Русь крестили. Что реально стоит за этим словом? В основном – серия насильственных действий властей. Владимир действовал, пустив в ход дружину. Для начала его дружинники сломали каменные изваяния богов, а деревянного Перуна порубали и швырнули в воду Днепра – с того самого, старательно создаваемого капища… С пантеона.

А потом дружина стала загонять в Днепр киевлян. Кто-то, наверное и убежал, но вроде бы многих и загнали. Могу себе представить: дружина напирает конями, вопли, истошный женский визг, детский плач… И над всем эти безобразием – то ли насильственным купанием, то ли массовым заплывом, – греческие священники. Большинство из них и по-русски-то не говорят, поют и читают молитвы на совершенно непонятном для людей греческом языке.

Эти священники совершали какие-то полупонятные действия, махали крестами, а потом раздавали мокрым и злым киевлянам новые нательные кресты. Дружина потом внимательно следила, проверяла – носят ли кресты киевляне? Опять же дружина гоняла людей на богослужения.

Насильственно крестили и Новгород. Сперва уничтожили языческое капище под Новгородом, Перынь, и опять плыл Перун – теперь по Волхову.

Летопись сообщает, что в 989 г. «крестился Владимир и вся земля Русская. И поставили в Киеве митрополита, а в Новгороде – архиепископа… И пришел в Новгород архиепископ Аким Корсунянин, и разрушил капища, идол Перуна посек и велел его волочить к Волхову. Обвязали его веревками, и поволокли по грязи, избивая палками. И заповедал никому нигде его не принимать».

После чего рассказывали: «Рано утром пришел пидь-блянин (житель села Пидьба. – А.Б .) на реку, собираясь везти в город горшки. В это время к берегу подплыл идол Перуна, и пидьблянин оттолкнул его шестом, говоря: «Ты, Перушице, досыта пил и ел, а теперь же плыви прочь», и уплыло со свету нечестивое».

Разделавшись с Перуном, погнали креститься горожан. Только вот нрав у новгородцев был куда побойчее, чем у смиренных южан. Новгород восстал, не пожелал покорно плюхаться в Волхов. Посланными из Киева дружинниками руководил дядюшка Владимира, Добрыня. Местным гарнизоном командовал посадник Путята. Вооруженная сила была у них. Бунт подавили, но в ходе усмирения язычников спалили чуть ли не полгорода. Волхвов, кстати, резали поголовно – и в Новгороде, и в Перыни. По этому поводу пошла поговорка: «Добрыня крестил Новгород мечом, а Путята – огнем».

Возникает естественный вопрос: а что делалось в городах, до которых не дошли дружины? И в бесчисленных деревнях, до каждой из которых ни с какой дружиной не дойдешь?

Естественно, на Руси в правление и Владимира, и его ближайших потомков, оставалось множество самых открытых язычников. До которых руки не доходили, да и дойти не могли.

Второй вопрос: стали ли христианами те, кого силой загнали в воду и над кем помахали крестом?

После 989 г. на Руси появилось великое множество людей, которые кресты надели, осенять себя крестным знамением начали… Но простите, с какого бодуна они-то вдруг сделались христианами?

Христианство – это уж по крайней мере знание, во что ты, собственно, веришь. А откуда было взять хоть какие-то знания о Боге-Отце и о Христе большинству населения тогдашней Руси?

На Руси не проводилась катехизация верующих. Катехизис – это краткое изложение христианского вероучения в форме вопросов и ответов. Выучивая «правильные» ответы, верующий хотя бы начинал представлять, чему же их учат, куда они попали и какому Богу теперь они будут поклоняться.

Над русскими же и в Киеве, и в Новгороде совершали одно из Таинств Апостольской Церкви: их крестили, приобщали к Церкви, отрекались за них от дьявола. Но насколько они понимали, что вообще с ними делают? А если даже понимали, то откуда могли узнать о существе христианства? О сотворении мира, об ожидании Мессии, о Христе, непорочном зачатии, троичности Бога? Да и дьяволе, от которого за них отрекались? Да ниоткуда!

Прочитать в священных книгах? Грамотных на Руси – хорошо если каждый сотый. Среди женщин – хорошо, если каждая тысячная.

И даже для этой исчезающе малой кучки грамотеев книг нет. Вообще нет. Совсем. На церковнославянский язык переведены с греческого богослужебные книги. Но не Библия и не Евангелия. «Остромирово Евангелие» переписано по заказу новгородского посадника Остромира в 1056–1057 гг. Через три поколения после крещения Руси. И написано оно на церковнославянском языке. Текст был понятен образованным, но не тем, кто говорил на местных племенных языках.

Насколько же понятны без священных книг, без толкований написанный в них и Никейский Символ веры, и вообще все, что слышит человек на службе, – это вопросы и вопросы.

Расскажут священники? Но священников тоже нет. Пришедших из Греции на всю Русь явно не хватит, да и русского языка они не знают. Только в годы правления Ярослава «нача вера христианская плодитися и расширяти, и черноризцы (монахи. – А.Б .) почаша множитися, и монастыри починаху быти» [107] .

Но и в годы правления Ярослава, и позже, в XI–XIII вв., священников не хватает катастрофически.

Кафедра митрополита появилась в Киеве только около 1037 г. Справедливости ради – в Скандинавии тоже проходил большой период времени между формальным принятием христианства и созданием церкви как общественного института. В Швеции король Олаф крестился в 1008 г., а церковь создана на соборе в Схенингене в 1248 г. В Норвегии христианство введено Олафом Святым (1015–1024), а церковь оформилась только в середине XII в.

Причем уровень общей культуры и образования рукоположенных крайне низок. Может, рукоположение и добавляет им святости, но уж образованности вполне определенно не прибавляет. Большинству русских священников самим нужен «ликбез».

Страна двух вер

Эти века неопределенности вели к тому, что даже не язычество постепенно проникало в христианство… Скорее наоборот – это христианство медленно проникало в язычество.

Какое-то время, и немалое, язычество и жило себе параллельно с христианством.

Обилие земли, существование славянского востока очень помогало сохранять языческую дикость. Крестился только тот, кто хотел. Кто не хотел, мог выбирать – жить ли ему в густо населенных местах, в городах, в долинах больших рек – там-то креститься придется. Или не креститься, и уйти в менее населенные лесные места, где язычника не достанет никакая княжеская или церковная власть. А в случае бедствий, какой-то общей неприятности можно и вылезти из лесных дебрей, попугать недавних язычников, что все их беды – от забвения «правильных» богов. Провести, говоря современным языком, свою пропаганду.

Весь XI и XII в. на Руси вспыхивали восстания язычников. Стоило начаться голоду, войне или эпидемии, всем тут же становилось ясно: это христианство виновато! Племенные боги гневаются, что их забывают, не почитают, не дают жертв.

В конце XI в., уже через сто лет после крещения, в Новгороде появился некий волхв и стал высказываться в этом духе. Мол, от христианства голод и всевозможные заболевания. Огромная толпа народа собралась вокруг волхва и слушала его вполне серьезно. Только дружинники и кучка горожан окружили князя Глеба Святославича. Никакие доводы словесные на волхва и его свиту не действовали.

Тогда князь поступил радикально: спрятал под одежду топор и подошел к волхву.

– Вот ты вещаешь о том, что ждет нас всех, и нескоро… – спросил князь. – А скажи – что будет с тобой самим сегодня?

– Великие дела совершу! – высказался умный волхв.

Молодец волхв! Не сказал, какие именно великие дела – и тем самым дал себе возможность творить что угодно, а задним числом наименовать эти поступки великими делами. И говорить – вот, мои предсказания сбываются!

Но и князь оказался не лыком шит. Достал он из-под плаща топор, и одним ударом развалил голову язычнику. Тот и пикнуть не успел. Народ, с одной стороны, понял намерения князя и разбежался: а ну как князь этим волхвом не ограничится? А с другой стороны, понял народ, что никакой он не святой, этот волхв. Собственной судьбы на считанные минуты вперед не видит, а туда же – вещает от имени вечности и на поколения вперед.

Еще в XIII–XIV вв., уже после монгольского нашествия, в городах могли проявляться самые натуральные «волхвы» – то есть языческие жрецы, а православные вели с ними нешуточные баталии. Не всегда только словесные.

В летописях XI в. утверждалось, что многие в деревнях приносят жертвы «бесам» – то есть языческим богам, жертвуют болотам и колодцам, молятся по языческой обрядности «под овином, или в роще, или у воды» [108] .

По словам летописца, в начале XII в. языческие обряды «творят вятичи и ныне».