Последний еврей Багдада - Макс Кратер

— Я как раз слышал, что мушрушу жили раньше в этих краях. А теперь их осталось совсем немного и их держат в замке Амитис, — Кайс указал на уходящую к небесам громаду, нависавшую над рощей, — и этому веришь, когда видишь других удивительных зверей, обитающих там.

— Так ты бывал внутри? — удивилась Агния.

Ну вот, зачем он ляпнул такое, мысленно отругал себя юноша. И как теперь выкручиваться? Надо отвечать, причем быстро. Молчание будет выглядеть подозрительно. Придется соврать.

— Сам нет, но рассказывали. Ты, наверное, не знаешь, но бессмертных разместили как раз во дворце. В нижних ярусах.

Вот было бы здорово, восхищенно подумала гречанка, посмотреть на все это великолепие. Он такой молодой, но, наверняка, много где уже побывал. А я на его фоне выгляжу какой-то провинциалкой. В другой раз надо расспросить его подробнее. Стоп! О чем это она? Другого раза быть не должно.

— Рассказывали? — вслух произнесла она, — это не доказательство. А я вот видела живого сатира!

— Это такого козлоногого, покрытого шерстью, с бородой и рогами? — припомнил Кайс то, что краем уха все же слышал на занятиях в школе.

А он не такой уж и дурашливый, сделала вывод девушка и, приблизив губы к его уху, таинственно зашептала:

— Головы я не разглядела. Но ноги! Как литые с бронзовой кожей, а ниже колен — шерсть. И копыта. Они стучали по корням деревьев, когда он гнался за мной. Еле убежала.

Как приятно слышать ее голос, такой тихий и так близко, — подумал Кайс. — И хорошо, что я сегодня не надел те башмаки с волчьей шерстью вокруг лодыжек. Надо вообще их выбросить.

— А если бы догнал? — задал вопрос Кайс.

Он не знает очевидных вещей, сделала вывод Агния. Какие же мы все-таки разные.

— Ты смешной! Сатиры настигают только тех, кто сам этого пожелает.

— А что ты делала в лесу? Там ведь может быть опасно.

— Не опаснее, чем где-бы то ни было. У меня там есть место. Тайное. Только мое и больше ничье.

— И сатира.

— И его.

Время от времени им попадались другие люди. В основном это были такие же молодые пары, как и они. Все знали, что Яблоневая роща — лучшее место для свиданий.

Мне начинает нравиться этот город, вдруг поняла Агния. Разве могла я где-то на родине вот так пройтись рядом с молодым человеком, да и просто с мужчиной? Это было бы невозможно. А здесь при таком стечении разных народов царят совершенно другие нравы. Многие их домашние запреты в Вавилоне либо забываются, либо становятся менее обязательными. Надо выяснить, откуда он родом. Только аккуратно. Как будто мне это совсем и не важно, а просто так — любопытно.

— Ты выбрал это место. Значит, неплохо знаешь город?

— Совсем не знаю. Я здесь недавно. По службе.

— В Вавилоне все либо торговцы, либо солдаты. На лавочника и купца ты не похож.

— Я всадник и служу Дарию.

— Так ты аристократ? — улыбнулась Агния, и в ее глазах заблестели игривые огоньки.

— Род Берхемов — один из старейших в Персии, — гордо произнес юноша.

А ведь правду пишут мудрецы, что первый перс на земле произошел от Персея, сделала неожиданный для себя вывод девушка. Как я раньше этого не замечала. Вот — доказательство. Кайс — прямой потомок Зевса и Данаи. Красивый и величественный как бог. А кто же тогда я? Анромеда? Быть прикованной к скале посередине моря. Как это ужасно! Но быть затем спасенной — так романтично.

— Ах! — воскликнула она, оступившись.

Тропинка давно уже закончилась, и молодые люди шли по траве. Агния рассудила, что в ней вполне могла быть кочка, которую она не заметила. Юноша не сплоховал: стремительно подхватил девушку. Сильная рука обвилась вокруг изящного стана. Его лицо оказалось совсем рядом.

— Больно? — встревожено спросил Кайс.

— Совсем чуть-чуть, — еле слышно отозвалась она.

Еще одно движение. Кто его первым сделал, и не разобрать. Их губы слились, а в головах, когда чуть стих первый ошеломляющий звон, молниями засверкали обрывки мыслей:

"Сейчас она оттолкнет меня…"

"О боги, как приятно. Не знала, что настолько!"

"Или ударит… Как в прошлый раз…"

"Поцелуй затянулся… Или так только кажется? Вот, оказывается, что имеют в виду, когда говорят, что время остановилось."

"Нет же… Она не против! Лишь упирается ладонями."

"На нас, наверно, смотрят. Какой, должно быть, позор… Ну уж нет. Ничуточки не стыдно."

"Какой запах. Розовое масло."

"Все, хватит! Нет. Еще чуть чуть…"

Мягко, но настойчиво Агния отстранилась. Сначала оторвала свои уста от его, а затем выбралась и из объятий. Следовало немедленно, как можно более равнодушно произнести "прощай", но что-то никак не получалось. Не хватало дыхания.

— Все. Мне пора, — набрав воздух, выпалила она.

Щеки и ладони пылают. В животе все сжалось. И это восхитительное ощущение на губах. Оно никак не проходит. И не надо, и пусть.

— Я провожу! — Кайс мельком огляделся.

Надо же. Он тоже смущен.

— Я сдержала обещание. Мы увиделись. Мне пора. Провожать не надо. И в дом не суйся. Не смей.

Нужно, чтобы до него дошло это. Нужно, чтобы он четко осознал.

— Но мы ведь еще увидимся?

— Если попытаешься приблизиться к дому, то этот раз останется навсегда единственным и последним. Сегодня я уезжаю, но скоро обязательно вернусь.

— Как уезжаешь?! Куда?!

— Захочешь узнать, дождешься.

Гречанка развернулась и пустилась прочь. Она бежала, но не так быстро и задорно, как тогда в лесу. Бег давался иначе. Казалось, на ее ногах, как на ступнях Гермеса, выросли крылья. Они отрывались от земли легко, как во сне, и плавно вновь опускались в мягкую податливую траву.

Где-то на ветках сидит Эрос, промелькнуло в голове у девушки. Мелкий хулиган никогда не промахивается. Поймать бы и оторвать ему голову! Или нет. Это так восхитительно. Пусть живет пока, веселый карапуз.

Когда силуэт Агнии скрылся за деревьями, в поведении Кайса произошла перемена. Его взгляд из мечтательного стал задумчивым. И думал он не о девушке, а о беседе с человеком в черном. Совсем не случайной была эта встреча с ним у фонтана. С Макутой вообще случайностей не бывает.

Глава XXVII. Странный обряд

Вновь астры зацвели предсмертным хрупким светом,

и сердце страстное в преддверье панихид

все факелы зажгло, навзрыд прощаясь с летом,

и бьется, и дрожит…

Караван Арианта так и не отправился в Дамаск. Когда погонщики делали последний осмотр уже навьюченных животных, прибыл чиновник и объявил, что грекам придется задержаться до особого распоряжения. Около часа назад гонцы принесли весть о том, что македонский царь отверг предложение о перемирии. Его фаланги двинулись на восток. Война разгорается с новой силой.