Причуды судьбы - Пушистая Сырная Мышь

— Что?.. — Элис на мгновение потеряла дар речи. — Он что, вообще понятия не имеет о приличиях?!

— Похоже, нет. Блэкхоук твёрдо намерен заполучить меня, невзирая ни на что.

Элис нахмурилась.

— Что он задумал? Уж на Рождество-то мог оставить тебя в покое.

— Мне всё равно, — я вздохнула, посмотрев в окно. — Мне уже всё равно, Элис.

— Так, ну-ка, не киснуть. Что говорит мистер Филдинг?

— У него есть какой-то план, он сообщил, чтобы я ни о чём не волновалась и спокойно ехала с Блэкхоуком. Но он ещё не знает, что мама умерла, — в глазах защипало, но слёзы так и не появились.

— А когда Монтеррей должен приехать? — спросила вдруг Элис, задумчиво прищурившись.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Он не извещал о своих планах. В любом случае, лучше ему держаться от меня подальше, ради собственной жизни.

— Ну это мы посмотрим, — буркнула Элис, упрямо поджав губы. — Лори, когда… завтра подходить?

— К трём часам, — с трудом верилось, что завтра маму похоронят…

— Может, я с тобой останусь? — подруга с беспокойством покосилась на меня. — Мне разрешат.

— Спасибо, Элис, — мне даже удалось выдавить бледное подобие улыбки. — Не стоит, возвращайся домой. Я ещё на Грейсчёрч съезжу, надо там почту разобрать, и… расписание составить…

— Может, сделаешь перерыв?

Я помотала головой.

— Так хоть отвлекусь, — мой взгляд блуждал по комнате. — Иначе в этом доме точно с ума сойду.

— Ну как знаешь, — она вздохнула, тихонько погладила меня по плечу, и встала. — Я тогда поеду, завтра увидимся.

…Казалось, небо плачет: в Лондоне вдруг наступила оттепель, и с неба сыпался мокрый снег вперемешку с дождём. Тёплый плащ и ботинки не спасали, и я дрожала под зонтиком, слушая священника и глядя на гроб остановившимся взглядом. С одной стороны стояла Элис, поддерживая за талию, с другой — папа, без шляпы, с мокрыми, седыми прядями волос, потерянное выражение лица так не вязалось с человеком, которого я знала всю жизнь. Отчаяние искало выход, и не находило, с того момента, как мама сделала последний вздох, я не проронила ни слезинки, словно кто-то взял и отнял у меня на время способность испытывать эмоции. Пробормотав последние слова, священник поспешно захлопнул библию и направился к выходу с кладбища. Работники осторожно опустили гроб в могилу, папа медленно, словно не совсем понимая, что делает, взял горсть земли и бросил. Глухой стук отозвался неожиданно пронзительной болью в груди, я закашлялась, пытаясь восстановить дыхание.

— Лори, милорд, поехали домой, — Элис решительно ухватила меня и папу за руки и настойчиво потянула к воротам. — Не хватало, чтобы вы оба замёрзли и заболели тоже.

Не помню, что было потом, всё словно в тумане. Кажется, был обед только для нескольких приглашённых, после которого я неожиданно обнаружила себя в собственной комнате, перед едва тлевшим камином. Тишина, царившая в доме, вдруг стала невыносимой, охватило желание хоть закричать, чтобы нарушить это безмолвие. Задыхаясь от невыплаканных слёз, жгущих глаза, я рванула ворот платья, остро ощущая одиночество: как не хватало чьего-нибудь плеча, чтобы поплакать, чтобы кто-нибудь просто обнял, утешил…

Прикрыв глаза, я глубоко вздохнула, загоняя истерику обратно, и позвонила Бетти, собираясь переодеться. Может, и не стоило сдерживаться, но не хотелось выплёскивать накопившиеся эмоции именно в таком виде.

— Расстегни, пожалуйста, — повернувшись спиной к горничной, я добавила. — И принеси подогретого вина.

Хотелось уснуть поскорее, несмотря на не совсем позднее время, всего девять вечера. Но так быстрее закончится этот далеко не радостный день, а завтра можно будет поехать на Грейсчёрч почти на весь день — папа всё равно ничего не заметит. Устроившись наконец в постели, я уставилась в потолок, терпеливо дожидаясь, когда же придёт сон. Но едва закрыв глаза, поняла, что не спать на самом деле хочу. Был один человек, который всегда рад меня видеть, независимо от обстоятельств. И по которому безумно соскучилась… Да к чёрту всё. С самого начала было понятно, что ничего из моего упрямства не выйдет. А сейчас мне слишком требовалась поддержка и утешение, чтобы и дальше обманывать себя.

Знакомые стены, полумрак, коридор, ведущий к длинной лестнице в башню. Я почти бежала, так хотелось поскорее увидеть обитателя замка. Интересно, ожидает или нет, что приду именно сегодня? Он же всегда всё обо мне знает. Лестница вывела на галерею, и — резная деревянная дверь. На мгновение я почувствовала робость, но потом толкнула, решительно шагнув внутрь.

Два кресла, тлеющие угли в камине, и приоткрытая дверь в глубине комнаты, откуда падал уютный жёлтый свет. Неожиданно сердце забилось быстрее, я почувствовала волнение. Что ждало за порогом? Хотя, кажется, я догадывалась…

Здесь огонь горел ярче, освещая знакомую фигуру у окна, низенький столик, и широкую кровать, накрытую вместо покрывала шкурой какого-то лохматого животного. Я замерла, глядя на профиль Учителя: он держал в руке бокал с тёмным вином, одетый только в штаны и белую рубашку. Дверь мягко закрылась за спиной, и вдруг стало жарко. Услышав, что в спальне кто-то есть, он повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза. Показалось, или в его взгляде мелькнул огонёк?

— Я ждал тебя, — негромко произнёс он, поставив бокал на каменный подоконник узкого окна, но не спеша подходить.

— Почему так случилось?.. — почти шёпотом спросила я, сделав шаг вперёд.

— Ты знаешь, — он скрестил руки на груди. — Я предупреждал, ты не послушалась. Иногда твоё упрямство, Лорелин, бывает совершенно не к месту.

Вопреки смыслу слов в его голосе не слышалось ни раздражения, ни злости, только мягкий укор.

— Это ты, да? — я остановилась в нескольких шагах, не в силах отвести взгляд. Да, в золотистых глазах горел странный огонёк, мне не показалось, это не отблески огня.

— Ну что ты, — Учитель покачал головой, чуть усмехнувшись, — у меня не так много власти, как тебе кажется. Это судьба, милая моя.

Его пальцы коснулись моей щеки, и медленно погладили, отчего по телу пробежали мурашки. Я прикрыла глаза, чувствуя, как медленно сползает единственная слезинка.

— Я стану женой Блэкхоука? — конечно, ответ и так был мне известен, но хотелось услышать подтверждение.

— Нет, — ладонь Учителя скользнула по шее, плечу, и легла на талию. — Я позабочусь, чтобы до тебя больше никто не дотронулся.

— Кроме?.. — я ничего не могла с собой поделать, послушно прижавшись к его груди.

Под моими пальцами ровно билось его сердце, и уже всё равно было, сон это или всё происходит на самом деле.