Число зверя - Роберт Хайнлайн

Зебби снова отключил микрофон.

– Ая Плутишка, по команде «Выполняй» направишь луч в точку прицела, интенсивность четыре, длительность одна десятая секунды.

– Поняла, босс.

– Полковник, каким образом вы предполагаете разместить четверых арестованных в двухместном экипаже?

– Очень просто. Мы с тобой поедем в вашей машине. Твои спутники в качестве заложников, обеспечивающих твое разумное поведение, поедут там, где им велят. В каких именно машинах – вы, естественно, знать не будете, а то мало ли что придет тебе в голову. Мою машину поведет мой пилот.

– Выполняй.

Стоявший на земле орнитоптер вспыхнул ярким пламенем – но полковник этого не видел. Зато видели мы – а он смотрел на Зебби. Зебби сказал:

– Будьте добры, полковник, отойдите от дверцы, а то я не смогу ее открыть.

– А… прекрасно.

– Господин полковник! Смотрите! – Отходя в сторону, молодой офицер увидел огонь – и надо было слышать, какая боль прозвучала в его голосе. И надо было видеть, какое изумление проступило мгновением позже на лице полковника, тут же уступив место негодованию. Он не выстрелил в Зебби только потому, что все еще держал свой пистолет за ствол. Заметив это, он немедленно попытался перехватить его, и еще немного…

Я не успела увидеть, как пистолет принимает в его руке нормальное боевое положение – капитан Зебби скомандовал: «АЯ, ПРЫГ!» – и все исчезло: полковник, и его пистолет, и горящий махолет.

– Джейк, – говорил у меня над ухом Зебби, – я не вытерпел. Не надо было так: я лишил нас последнего шанса договориться с этими русскими. Но зато эта сволочь, этот ублюдок красномордый надолго теперь запомнит, как портить полировку на чужих машинах.

– Капитан, ты вовсе не лишил нас шанса: ни единого шанса не было с самого начала. Мы столкнулись с образчиком классической русской ксенофобии. Ее придумали не комми, ей по меньшей мере тысяча лет. Загляни в учебник истории. А что ты спалил эту этажерку, так ведь так ему и надо. Я б его вообще пешком домой отправил. К сожалению, его довезут.

– Джейк, если бы я мог себе позволить – если бы не жалко было горючего и времени, я бы вернулся и не позволил бы его подобрать. Распугал бы, не дал бы им сесть. Ну да ладно. А впрочем… Может, снизиться и поглядеть, что они там делают? Прежде чем продолжить осуществление наших нарушенных планов?

– Э-э… капитан, нельзя ли пилюльку бонина?

– И мне! – завопила я.

– Дити, позаботься. Я пошел на снижение, посмотрим, как там дела.

– Капитан, не проще ли будет дать команду «НАЗАД»?

– Дити, мы же не знаем, вдруг на том самом месте сейчас кто-нибудь есть. Ага! Сели на воздух. – Капитан Зебби наклонил нос корабля, и Барсум – то есть Марс – ну Марс-10 или как там он называется – оказался прямо по курсу. – Сейчас увидим эти махолеты. Через несколько минут. Джейк, погляди-ка в бинокль.

Самому Зебби, пока он вел машину, бинокль был ни к чему. Мы смотрели в него по очереди, и мне удалось разглядеть орнитоптер, потом еще два. Но тут пришлось передать бинокль Дити.

– Зебадия, на том месте, где мы стояли, никого нет.

– Ты уверена?

– Да, сэр. Машина полковника все еще горит: около нее люди есть, а больше нигде нет. Поэтому я так уверенно и сказала: там, где мы находились, нет никого. Можно командовать «НАЗАД».

Зебби предложил сначала посоветоваться:

– Ну как, будем возвращаться или не будем? Вообще-то это неоправданный риск. Если кто скажет «нет», я не стану.

Я молчала и надеялась, что остальные тоже промолчат. Мне не страшно: я собиралась прожить ровно столько, сколько позволит Судьба, но уж этот-то срок я намерена использовать до последней минуты и всласть.

Зебби выждал, потом сказал:

– Ладно, поехали. АЯ! НАЗАД!

Глава 20

«…теория была верная, только вселенная не та»

Дити все время ждет от меня геройства, а я ведь страшный трус, я ужас как боюсь не оправдать ее ожидания. Я думал, что мой второй пилот наложит вето на возвращение к месту преступления: Джейк человек осторожный и предусмотрительный. На Шельму я не рассчитывал: она непредсказуема. Но Джейк, казалось мне, будет возражать.

Он не возразил. Я подождал, пока не стало ясно, что никто не придет мне на помощь… потом подождал еще… потом удрученно сказал: «Ладно, поехали» – и приказал Ае переместиться «назад».

Я ожидал, что мы превратимся в грибовидное облако. Вместо этого мы очутились на том же месте, где стояли раньше, а самолетик полковника ярко пылал. Когда-нибудь я проведу такой эксперимент: с помощью аппаратуры Джейка заставить две массы занять одно и то же пространство. Только сам над собой я экспериментировать не буду. Программа «назад» нагоняла на меня страх, а программа «домой», на мой взгляд, стала несравненно лучше, после того как мы ее откорректировали: не приземляться, а зависнуть в двух километрах над землей. Может быть, можно и «назад» тоже откорректировать: сначала подкрасться, пощупать радаром, а уж потом выполнять? Ну, это надо советоваться с Дити: сам ты, Зеб, в такие дела лучше не суйся!

Русские наше возвращение, судя по всему, в первый момент не осознали. Вблизи от пожара приземлился один орнитоптер; рядом стояло несколько человек. Я не мог разглядеть, есть ли среди них офицер, пытавшийся нас арестовать, полковник Что-то-славский, но полагал, что есть.

Я оказался прав: от группы отделилась одинокая фигура и направилась к нам, размахивая пистолетом.

– Друзья, – поспешно сказал я, – стоит ли нам тут задерживаться? – Я чуточку выждал. – Ну, раз возражений нет – АЯ, ПРЫГ!

В черном небе было как-то уютнее. Интересно, подумал я, как Дустоедский будет объяснять происходящее великому князю. Кто-кто, а солдафоны небылицам не верят.

– Я не слишком быстро отпрыгнул? Вы все увидели, что хотели?

Ответила только Дити:

– Я смотрела, как работает программа. Мне кажется, я догадываюсь, как сделать, чтобы не столкнулись две массы.

– Ну-ка.

– Ая могла бы действовать так: возникнуть на безопасном расстоянии, провести проверку радаром, при удовлетворительном результате приземлиться, при неудовлетворительном – вернуться вверх. Без потери времени и при той же команде. Если бы там оказалось полно русских, она бы просто рванула с нами вот сюда, где мы сейчас.

Я же говорил, что надо это поручить Дити. Вы слышали.

– Здорово. Так и делай. Лишняя предосторожность никогда не помешает.

– Перепрограммирую, когда остановимся.

– Отставить. Программу надо откорректировать немедленно. Она мне нужна в откорректированном виде.

– Есть, капитан.

– «Милый капитан», пожалуйста. Если уж тебе непременно нужно назвать меня капитаном. Потом пересмотри все аналогичные программы и введи в них такие же предосторожности. И во все будущие программы тоже. Так, а теперь я хотел бы двинуться курсом на запад и переместиться на три минимума. Не возражаешь?