Рыжий Волчонок. Книга вторая. Война - Альберт Васильевич Максимов

- Плохо же ты выполняешь обязанности хозяина, позволяя всяким ворам пытаться убить твоих гостей. Ты будешь наказан.

- Да, господин, - все так же тихо согласился Арбье и снял шлем.

Теперь мне оставалось сделать самое сложное. Я совсем не был уверен, что у меня получится и рука не дрогнет. Достал кинжал, глубоко вздохнул и, примерившись, рубанул по уху грасса. Тот дернулся, полился ручеек крови. На второе ухо сил уже не осталось. Я понял, что больше не смогу играть эту роль. Да и энергии у меня почти не осталось, чтобы и дальше держать Зовом этого грасса. Арбье, кстати, как только моя магия его отпустила, сразу же повалился на землю, где и застыл изломанной куклой.

Нет, с ним ничего серьезного, если не считать отрезанного уха. Просто после моего Зова у него такой отходняк пошел – я слишком сильную концентрацию энергетических сгустков направил на создание и поддержание Зова.

Когда я поднял усталые и, думаю, опустошенные глаза на грассов, то те почему-то попятились. На их лицах было выражение ужаса. У всех! А потом… потом они стали отводить глаза, почему-то боясь смотреть на меня. Причем до меня вдруг дошло, что глаза грассы опускали вниз, либо отводили взгляд в сторону сразу после того, как я встречался глазами с ними.

- Уходите, - глухо произнес я, грассы зашевелились и потянулись в сторону выхода из замка. Арбье тем временем пришел в себе. Он полулежал и непонимающе смотрел на свою окровавленную ладонь. Потом все так же недоумевающе взглянул на меня, и только тут до него дошел весь произошедший с ним ужас. Грасса затрясло крупной дрожью.

Я и до этого с трудом себя сдерживал, а тут прорвало меня самого, и я бросился к дверям замка, а оттуда к себе в комнату. Сколько времени пролежал на кровати, уставившись в потолок, я не представлял, лежал бы и дальше, но в приоткрывшуюся дверь тихонько прошмыгнул Эйрид, который и вывел меня из странного состояния.

- Ты почему не ушел?

- Я пытался, но из конюшни не было другого выхода, вот я и зарылся в сене.

- Значит, ты ничего не видел? Ну и хорошо.

- Я не видел, но вот конюх. Он видел и мне потом все рассказал. Это правда?

- Не знаю, что именно тебе рассказали, но, наверное, так и есть.

- У вас были страшные глаза. Волчьи.

- Это когда были?

- Когда вы отрезали ухо.

- Врешь! Конюх находился в конюшне, а значит, я стоял спиной к нему. Врешь!

- Это не я, это конюх. Только он тоже с чужих слов говорит.

- С каких же?

- Там в толпе было несколько слуг, вот от них и разговоры пошли. Про то, что было, и про ваши глаза. Очень страшные. Раньше конюх на меня только шипел, да смотрел презрительно. А сейчас чуть ли не кланялся. Выпытывал.

- Что выпытывал?

- Правда ли, что у вас каждую ночь глаза такими становятся.

- Глупости.

- Может, и глупости, только, говорят, грассы сильно устрашились. Двое своих слуг послали, чтобы коней седлали. Вот от них конюх и узнал про глаза-то.

То, что сообщил Эйрид, меня удивило и даже немного позабавило. А значит, и настроение подняло. Я, очнувшись от ступорного состояния, уже тянул энергию из окружающей среды, готовясь к очередным неприятностям. А они будут, в этом я был совершенно уверен.

Надо же выдумать про волчьи глаза! Скажи мне раньше про такое совпадение, не поверил бы, подумал, что смеются. Я же Вук, то есть Волк по-сербски.

- Эйрид, а ну-ка отвечай, ты меня как за глаза называешь?

- Никак. Я ни разу ничего дурного про вас не сказал.

- Да нет, ты не понял. Как ты меня называешь посторонним – Вучко, Волчонок? Уяснил?

- А, это. Да я почти ни с кем здесь не разговаривал, так с двумя-тремя, и вас никак при них не называл. Просто господин, и все… Нет, ошибся, один раз вас назвал господином Вучко.

- А Волчонком называл? При ком?

- Нет, ни разу. Я помню, что вы себя так назвали, но я так не говорил. Клянусь!

- Ладно…

- А вас вот почему, значит, так называют.

- Эй, погоди. Ну-ка объясняй! Что «значит»?

- Вас Волчонком называют из-за волчьих глаз. Да? Только я ни разу их у вас не замечал. Или, может, врут?

Я решил уйти от ответа. Мне и самому все было непонятно. К тому же я помнил выражение лица у грассов во время нашей встречи с ними. Это тогда было, когда я отпустил Арбье. Они почему-то боялись смотреть мне в глаза. Все до единого боялись!

Вечером того же дня у меня появился посетитель. Грасс Куритье. Его, видимо, во время дневных событий не было в замке, а теперь вот прискакал. Раньше при встрече со мной грасс вел себя, с одной стороны, осторожно, как бы прощупывая меня, а с другой стороны, у него проскакивало какое-то пренебрежение к моей персоне. Сейчас же с грассом произошли разительные перемены. Он был обходителен, напористо оживлен, как будто то, что произошло – не более чем пустяк. Со стороны можно было, наверное, подумать, что в этой комнате беседуют давние друзья, один из которых с радостью готов сделать любезность своему собеседнику. Но я-то знал, что это совсем не так. Возможно, поэтому пару раз замечал опасливое выражение глаз, которое Куритье тотчас же сгонял, отводя взгляд в сторону.

Да, надо сказать, сильно удивила местных обитателей демонстрация моей волшбы, а гибель Шапетэ и мага убедила грассов в моей, скажем так, жестокости. Ведь у обоих горло перерезано. А у Арбье – отрезано ухо. К тому же грасс сам встал под мой кинжал. Магия сотворения Зова, как я понимаю, была давным-давно утеряна, и вот какой-то юноша запросто ее демонстрирует. Понятно, что сразу зауважаешь. И опасаться будешь.

Если раньше я допытывался у Куритье насчет моих похищенных денег, то теперь он сам почти сразу же, как только вежливо вошел в комнату, сообщил, что