Сельва не любит чужих - Лев Вершинин

Никто из окружения Хозяина не посмел бы скрывать гибель Принца от Президента. И несложно представить, что началось бы в Лох-Ллевенской резиденции, узнай там о крушении «Вычегды». Но ведь ни на что подобное нет и не было даже намека! И это при том, что в президентском окружении достаточно людей, лояльных Компании, и любая вспышка активности Старика была бы немедленно зафиксирована и отражена в донесениях…

Но, но, и опять-таки но! Тишина и благолепие. Значит…

А вот вариантов «значит» совсем немного. Их, собственно говоря, всего два.

Вариант первый, крайне маловероятный.

Президент умер. Возраст, в общем-то, позволяет предположить и такое. Но о столь неординарном событии господину Салманову стало бы известно максимум через полчаса, поскольку именно Компания в порядке благотворительности спонсировала приобретение Лох-Ллевеном новейшего оборудования, разработанного ею, и специалисты, обслуживающие сложнейший медицинский корпус, в первую очередь — реаниматологи, не могли бы не быть в курсе, даже решись шустрые мальчики из Администрации до времени утаить от Федерации скорбную новость.

Вариант второй. Управление кадров Космофлота данными о «Вычегде» располагает, но пока что придерживает их в каких-то собственных целях. Тоже не очень вероятно. Но других версий нет, а в сущности, и быть не может.

Следовательно…

Вот именно это, «следовательно», господин Салманов и собирался выяснить немедленно.

Приглушенно загудел аппарат внутренней связи, штуковина несерийная, чудовищно дорогая, зато позволяющая общаться с немногими своими абонентами, совершенно не опасаясь прослушивания и подсматривания.

— Шамиль Асланович, Пятый на проводе, — проинформировала безотказная, как «наган», Зиночка.

Господин Салманов не стал благодарить ее, нарушая тем самым правила, им самим установленные в отношениях с персоналом. Он резко развернулся к большому, вмонтированному в стену экрану, только что аспидно-черному, а ныне изукрашенному зигзагами цветных помех, и насупился.

Ровно пять секунд спустя помехи исчезли, открыв взору Председателя совета директоров огромный, богато, но без вычурности декорированный кабинет, краешек необозримого рабочего стола, ноги официального бюста и на их фоне — хозяина всей этой роскоши, удивительно интеллигентного на вид военного, украшенного изысканным серебром шевелюры, черепаховыми очками и канительным золотом генерал-полковничьих погон.

Генерал-полковник был заметно встревожен. Судя по всему, он никак не ждал этого вызова. Но держать марку он, следует признать, умел.

— Ба, Шамиль! Здравствуй, дорогой мой… — начал он тоном весьма уважительным и чуть-чуть дружеским, но ни в коей мере не фамильярным.

И был перебит на полуслове.

— Ты на кого работаешь, мудило? — негромко, но до крайности выразительно осведомился господин Салманов. — Ты на кого, я спрашиваю, работаешь?..

— Я… но… позвольте… — лицо генерала неописуемо быстро теряло интеллигентность. — Разрешите… я…

— Я ничего тебе не позволю, животное, — все так же тихо и яростно цедил Председатель, не обращая никакого внимания на сбивчивый лепет военного. — Даю тебе три секунды на то, чтобы ты, падло, назвал мне хоть одну причину, по которой тебя стоило бы оставить жить до завтра…

— Нет… Первый… я, нет, но… я же, — бегая глазами по углам кабинета, забормотал генерал-полковник, и вдруг, сделавшись до синевы бледным, принялся суетливо расстегивать застежки на кобуре. — Вот увидите!.. Я докажу!.. Я сейчас же, сейчас же!.. И чтобы никто!..

Замочки упорно не поддавались. И Шамиль Асланович, для приличия выждав с полминуты, счел возможным прервать подзатянувшийся спектакль, тем паче что забавным все это было только в первый, ну и, пожалуй, в четвертый разы.

— Прекрати истерику, говнюк, — тон его вроде бы не изменился, но опытное ухо военного, судя по всему, уловило все же некие нюансы, поскольку лицо его начало вновь приобретать интеллигентный, хотя и до крайности жалостный вид. — И отвечай, как у попа на исповеди.

Молчание.

— Я что, неясно выразился?

— Я иудаист, — печально признался золотопогонник и для убедительности шмыгнул носом. — Ортодоксальный.

— Один хрен, — убежденный агностик Шамиль Салманов доброжелательно улыбнулся. — Значит, как у раввина на гиюре. Ну! Я жду…

— А что, собственно, вы имеете в виду? — осведомился Его Превосходительство Первый заместитель начальника управления кадров Космофлота. — Если можно, уточнили бы…

Надо полагать, рыльце у него было в пушку преизряд-но, и он никак не хотел подставляться сверх необходимого.

Салманов укоризненно покачал головой.

— Слышь, ты, обсос неприятный, с тобой что, нельзя по-хорошему? Кто тебя вообще в генералы вытащил, невоеннообязанного, а?

— Вы, Шамиль Асланович! — без запинки отрапортовал седовласый.

— Нет, пацан, не я, — Председатель совета директоров вновь покачал бритой головою. — Не я, а люди. Серьезные, достойные люди. Мои друзья, между прочим. И что с тобой будет, уёбище, если они узнают о твоих художествах, а?

На вновь разинтеллигентневшем лице сидящего за громадным столом великомученика в мундире появилась смертная тоска. Возможные варианты он представлял отлично, благо с воображением проблем не испытывал.

Дольше воспитывать Пятого не стоило. Дело могло дойти до инсульта, как с его предшественником.

— «Вычегда»! — бросил Салманов, сжалившись. Лицо генерал-полковника просияло. Он, очевидно, ожидал чего-то много худшего.

— Вопрос с «Вычегдой», господин Салманов, держу на личном контроле! Наверх ничего не рапортовал!

— А мне?

— А вам собирался, — радостно частил генерал-полковник, и бритоголовый толстяк, опытный в работе с людьми, видел, что на сей раз Пятый, как ни странно, не врет. — Вот выяснил бы до конца, что с Принцем, и сразу вам, немедленно…

Председатель совета директоров изобразил удивление.

— А что с ним, с мертвым, выяснять?

И не меньшее, если не большее изумление отразилось на лице обмундированного.

— Так ведь он жив, господин Салманов!

Это было сказано негромко, но оглушило, словно раскат майского грома. И пока Председатель пытался осмыслить услышанное, собеседник уже откинул полированную панель, демонстрируя Шамилю Аслановичу небольшой передвижной пульт с несколькими темными и одной ярко пульсирующей лампочками.

— Вот, смотрите, господин Салманов! — тонкие, с намеком на музыкальность пальцы торопливо сновали по тумблерам и кнопкам. — Информацию по «Вычегде» я замкнул на себя, — очки его искательно блеснули, — так, знаете ли, на всякий случай. По известным обстоятельствам. Вот эти датчики показали детализацию носителей еще шесть недель назад, — розоватый, мастерски опиленный ноготь ткнулся в две, в три лампы. — Вот: Михайловс Ульдемир, Звягинцер Василий, Громыхайло-Ладымужеский, Гиви… ну и остальные… а вот этот в полной норме, — голос генерал-полковника взликовал. — Коршанский Дмитрий, псевдо Принц…

Председатель совета директоров поднес было ладонь к макушке, но, забыв для чего сделал это, убрал ее, так и не потерев. Он уже вполне сосредоточился. Ему все было ясно. То есть ему ничего пока не было ясно, кроме самого главного, но об этом следовало думать не в обществе многозвездного дегенерата.

— Хватит, Эммануил, хватит, — сказал он уже совершенно добродушно. — Значит, так. Эту информацию закроешь до особого распоряжения…

— Так точно, Первый! — вытянулся в струнку генерал.

— Держи меня в курсе. И чтобы завтра же спорол одну звезду, ясно? Указ о присвоении генерал-лейтенанта получишь к вечеру. Уяснил?

— Так точно, — без воодушевления подтвердил разжалованный. — Есть спороть одну звезду.

— И не нужно есть меня глазами, Эммануил, — одернул интеллигентнолицего не любящий официоза господин Салманов. — Я тебе не Главнокомандующий, я человек мирный, гражданский, дел ваших не понимаю. Ладно. До связи.

— Так точно! — рявкнул заместитель начальника управления кадрами Космофлота, и очки его полыхнули непредставимым для штатского облегчением.

Экран внутренней связи пошел цветными узорами и погас.

А Председатель совета директоров, развернувшись к столу, какое-то время сосредоточенно массировал виски. Затем извлек из ящика стола капсулу, вытряс на ладонь две тускло-сиреневые пилюльки, добавил третью, кинул под язык и откинулся на спинку кресла, давая кардиостиму время рассосаться.

Мыслилось легко, словно в мозгу заработал комп, причем не современная дешевка, а могучий «Cray» конца двадцатого, каких нынче не водится.

Совершенно неожиданно у Компании выявился шанс разыграть комбинацию, сулящую больше, чем многое, и упустить такую возможность Компания не имела права.

Альянс с Президентом, бесспорно, укрепил ее позиции, но и роль Центра возросла в Федерации неимоверно. А старый Хозяин не из тех, кто любит партнеров. Ему нужны исполнители, и хотя пока что он соблюдает договоренности, но доходят слухи о предстоящей атаке на позиции Компании…