(не)моё чудовище (СИ) - Деметра Фрост
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ох, не зря меня Светлана Аркадьевна предупреждала! “Смотри по сторонам, - говорила она, - Ты нам нужна здоровая и полная сил!”
Но я же торопыга! Еще и не в самом лучшем расположении духа торопыга!
Вот и получаю я за свою поспешность по полной программе!
Нет, машина меня не сбивает, слава Богу. Однако, выскочив на парковку, я едва-едва не попадаю под колеса резко затормозившего черного страшилища - и инстинктивно делаю не то ласточку, не то перепуганного осьминога, который категорически отказывается так некрасиво и позорно погибать. То есть - руки и ноги в разные стороны, на физиономии - выражение глубокого ужаса и полное разочарование в полной несправедливости моей горе-судьбы.
Не справившись ни с собственной координацией, ни с гравитацией, я, споткнувшись и шарахнувшись в сторону, вполне себе ожидаемо не только громко матюкаюсь, но и не самым красивым образом валюсь на бок. Больно ударяюсь бедром об асфальт, матюкаюсь еще раз и тут же болезненно стону от пробившей лодыжку боль.
Определенно, неудачный день! А ведь только первая половина дня! Что ж меня ждет дальше? Неужели что-то еще похуже?!
Разумеется, я пытаюсь подняться. Но, как пьяная, не могу найти ни опору, ни сил упереться в землю. Определенно, неловкая ситуация… Из-за этого сильнейшая злость внутри меня вспыхивает огнем и с силой толкает в грудь и в горло, вызывая приступ тошноты и неконтролируемый поток слез.
Жалкая!
Дурная!
Несчастная!
Эх, Самойлова, Самойлова…
Но мир не без добрых людей, и это хорошо. И кто-то крепко и надежно подхватывает меня под локотки и уверенно поднимает вверх и продолжает удерживать, пока я выравниваю собственное тело.
Я облегченно вздыхаю и, оборачиваясь, жарко благодарю своего неожиданного благодетеля:
- Спасибо! Вы очень лю…
Правда, фразу я не заканчиваю и проглатываю ее окончание, вытаращив глаза на бородатое, криво улыбающееся лицо, которое трудно спутать с кем-либо еще, кроме как…
Самойлов, мать его!
Лев Маркович, скотобаза этакая!
Очередное ругательство срывается с моих губ раньше, чем я успеваю его воспитано остановить. Но оно вызывает у чудовища лишь еще более кривой и немного восторженный оскал, будто ему понравилось то, как я матерюсь.
Но не это самое страшное!
Страшно то, что, почувствовав близость тела чудовища, знакомую крепость его объятий и крышесносящий и ни с чем не сравнимый аромат его туалетной воды, я теряюсь. А еще вспыхиваю. И от стыда (неприятно так опростоволоситься на глазах знакомого тебе человека), и от болезненного спазма внизу живота (далеко не целомудренного происхождения).
Жуть-то какая! Да ведь это напоминает какое-то кино! За что же мне такое счастье?!
- … за любезность, - позорно икнув, в итоге выдаю я хрипло, - Можете меня пустить, Лев Маркович.
- Ты в порядке, девочка? - тихо и проникновенно спрашивает чудовище.
- Жить буду. Это ваша машина меня чуть не сбила?
- Моя.
- Ясно… Пустите, говорю.
Смирнов морщится, но отпускает. Правда, перед этим сжимает мои локти чуть сильнее и на секунду прижимает к своему торсу, чем вызывает у меня целый табун мурашек по коже. И вполне ожидаемый и не самый приятный нервный вздох.
И опять - это похоже на кинцо - третьесортное и проходное. Романтично-сопливое и с привкусом наивных девичьих фантазий.
Такое посмотришь и забудешь. За редким-редким исключением. Но под особое настроение - иногда очень хорошо заходящее.
Жаль, что я не в этом самом настроении. И поддаваться его мрачно-страстному и жадному обаянию не имею никакого желания.
Или все-таки имею? Особенно беря во внимания мои сегодняшние ночные фантазии на больную, то есть нетрезвую голову?
Ой-ёй… Это я что - только что губу облизала? Блин-блинский… А у Смирнова вон как взгляд потемнел, - превратился из серого в практически черный! Ужас ужасный!
Но - очередной спазм скручивает внутренности, и я, ошеломленная, делаю шаг назад. И тут же вскрикиваю от пронзившей лодыжку и заднюю сторону бедра боли, опасно накреняюсь и снова оказываюсь в мужских объятиях.
И хотя возбуждение опять накатывает на меня обжигающе-горячей волной (я не могу его ни удержать, ни контролировать), я тем не менее умудряюсь удержать серьезное выражение лица и просящийся на щеки яркий румянец. Потому что ничего хорошего в том, чтобы продемонстрировать мужчине ненормальную реакцию своего тела, нет.
Да и глупо с моей стороны так эмоционально переживать нашу близость. Он всего лишь помог мне удержать равновесие!
- Похоже, ты травмировала ногу, - говорит Смирнов, красноречиво поглядев вниз. - Красивые туфли.
- Ботильоны, - на автомате поправляю я, - Спасибо. Все нормально, не стоит беспокоиться…
- Ты не сможешь идти сама.
- Конечно, смогу! - возмущаюсь я, - Это всего лишь небольшое растяжение, экая невидаль… Ой!
А кинцо-то продолжает форсировать, черт возьми!
Потому что Смирнову опять плевать на мои слабые трепыхания. Конечно! Он ведь такой огромный! Даже я, со всем своим лишним весом, кажусь почти крошкой! И потому с такой легкостью он подхватывает меня под коленки и взметает вверх, будто во мне нет всех тех килограммов, которые Махловский так настойчиво убеждал меня скинуть.
Я взвизгиваю и инстинктивно обхватываю толстую шею чудовища руками. Непроизвольно прижимаюсь и задерживаю от восторга дыхание.
Потому что это охрененное ощущение! Крепкие мужские объятья… Терпкий мужской запах… И сила! Боже, сколько же в нем силы и уверенности! И потрясающей властности, от которой так кружит голову…
Махловский же тоже властный. Но, как оказывается, эта самая властность бывает разной. Чудовищу плевать на мои слова, но только потому, что я действительно травмирована и вряд ли могу справиться сама, без помощи. И так ведь было всегда! Проглядывая невесть почему вспыхнувшие картинки нашего недолгого общения со Львом, я не могу не отметить, что он беззастенчиво совал свой нос во все мои дела. Но при этом встревал в самый, как оказалось, подходящий момент.
Вот и сейчас. Да, данная сцена очень напоминает кадр из фильма, но ведь это не больше, чем помощь пострадавшей женщине, правда?
Смирнов подходит к своей машине, а выскочивший с водительского места парень в черном костюме тут же учтиво открывает заднюю дверь. Мужчина без какого-либо труда складирует меня на упругое кожаное сидение, и сам, обойдя машину позади, садиться рядом.
