Сказание о двух мирах. Книга вторая - Александр Григорьевич Пирогов

Ну все, кажется, сейчас что-то будет. В воздухе повисла какая-то зловещая тишина, разбавляемая звуком шагов. Галатар вдруг вспомнил тюрьму Белого Города, примерно такие же ощущения он испытывал, когда слышал вдалеке шарканье сапог тюремщика.

Холнар вошел в помещение с абсолютно спокойным видом (по крайней мере так показалось Галатару). Он, как и в прошлый раз, поставил пулемет у стены и закурил.

— У нас с тобой не так много времени, как хотелось бы, Ленс.

— В смысле? Так что там случилось, почему меня ищет инквизиция?

Холнар с наслаждением затянулся и выдохнул дым.

— Видишь этих спящих бойцов? Это, можно сказать, практически моя семья, мои младшие братья. У нас в ПБУ мы все, как одна большая семья, по крайней мере, я тут думал до недавнего времени, — он опять с затянулся, — а еще у нас есть традиции. Ты же знаешь, у всех они есть, но у нас они особенные. Так, перед каждой операцией мы пьем из одной фляги ровно половину находящегося там вина, а после успешного выполнения допиваем до конца. Если кто-то не возвращается, то что осталось мы выливаем на могилу погибшего. Сегодня от нас ушел Джарлак и я. Джарлак на суд Павшего Бога, а я… а я просто из отряда. Да и разве можно продолжать службу, если обманул своих братьев, подло подсыпав во флягу снотворное. — Ожог на его щеке как будто засветился. — Все прошло идеально, даже я не ожидал, что оно подействует так четко по времени, не иначе Павший Бог наблюдал за всем этим и управлял каждым моим действием.

Тут Галатару стало все понятно.

— Да, это хорошо, что все так закончилось, но все же, ты не мог бы выпустить меня?

Кровь уже почти подобралась к подошвам ботинок.

— Конечно, мой друг, выходи. — Он щелкнул ключами, и наручники слетели с двери клетки.

Как назло, кровь была уже повсюду, и, чтобы добраться до выхода Галатару пришлось на цыпочках пройти по этому месиву. Аааа, какая мерзость! Выйдя из камеры, он с первого взгляда понял, что просить Холнара снять с него наручники бессмысленно.

— Знаешь, я хочу рассказать тебе одну историю и затем задать вопрос. Мне очень интересно, что ты на него ответишь, поэтому слушай внимательно, ЛЕНС БЛИК. — Теперь между ними образовалась какая-то непонятная связь. Гал не мог сказать, что это, но в двух мирах теперь они остались вдвоем — следопыт Эллестры и старший взвода подразделения блокирования и уничтожения.

Когда-то у меня был друг, нет даже не друг, я считал его братом. Мы вместе выросли в районе, полном этнических банд орков и гоблинов, затем вместе поступили в подразделение блокирования и уничтожения, в надежде встряхнуть этот сраный Мир Прогресса, как следует. И знаешь что? Мы его о-го-го как встряхнули! В Городе Огней не было ни одного сраного бандита, который не знал бы, что такое седьмой взвод ПБУ. В те времена мы, действительно, были грозой преступного мира! Дааа…, но в один момент все рухнуло, и нам показали наше место.

Несколько лет назад ПБУ проводило операцию, и к нашему взводу, как назло, приставили кучу журналистов. Все должно было пройти по красоте: эти падальщики получат материал для статейки о борьбе с преступностью, а мы выполним нашу работу. Цель простая — оркская семейка, промышлявшая грабежами и рэкетом. Хах, как будто они чем-то другим могут заниматься! Так вот, я думаю, ты же знаешь, насколько эти зеленомордые религиозны, у них даже в сортире стоит статуя Создателя с оркской рожей, как будто без него они не смогут сходить по-большому. В ту ночь мы быстренько всех упаковали, но вот мой друг тогда сгоряча врезал одной такой статуе с ноги, отломив ей тем самым уродливую оркскую голову. Без нее она, определенно, стала получше, но была тут одна загвоздка — проклятые журналюги засняли на свои камеры этот момент, и что тогда началось! «Расисты в элитном подразделении», «ПБУ поддерживает идеи Мифрилового Пакта», «Спецназовец сокрушает оркскую святыню» — это еще самые щадящие заголовки вечерних передач в телетрансляторе. Высшее полицейское руководство никак не комментировало ситуацию, спрятав тем самым голову в песок, а затем… затем инквизиторские собаки заявились прямо к нам на базу и увезли моего друга в наручниках, а я смотрел и ничего не мог сделать! Абсолютно высосанные из пальца обвинения о поддержке терроризма, не имеющие ничего общего с реальностью.

Мы пытались, прикладывали все усилия, чтобы его как-то вытащить, писали запросы, характеристики, письма — но все это жалкая макулатура! Да мне даже не отвечали из этого долбанного Бюро! А затем произошло то, что окончательно перевернуло мои взгляды.

Примерно через месяц я увидел моего друга в телетрансляторе, тогда к нему пришел видный орк, избиравшийся тогда в правительство, вместе со своим сынулей и кучей журналистов. Там должна была состояться беседа в духе того, что мой друг раскаивается и даже выражает поддержку кандидату, который таким способом хотел набирать себе политические очки. Но тот был не таков! Хех, он просто послал куда подальше этого зеленомордого и плюнул в его клыкастую рожу. А затем сынуля оркского ублюдка вскочил и начал избивать его. Бил со всей силы руками и ногами заключенного, который не мог дать отпор, а журналисты снимали все это, и никто даже пальцем не шелохнул. Потом в телетрансляторе несколько недель трындели про защиту оркских ценностей и недопустимости проникновения идеи расового превосходства в наши края. Но, самое интересное, знаешь что? Его сынку не было НИ-ЧЕ-ГО! Вообще ничего! Его даже для вида не отправили на пару месяцев на исправительный завод.

Вот тогда-то я понял, что все эти идеи Мира Прогресса насквозь лживые и гнилые. Моего друга просто принесли в жертву богатенькому оркскому клану. Хах, ну а как по-другому? У нас же тут многообразие, прогресс, взаимное уважение и прочая срань! А мы так, грязь под ногами. Ах да! Закончилась эта история тем, что его спустя пару недель нашли в камере повешенным. Дескать, сознание не выдержало такого стресса. — Сигарета выпала из рук Холнара, и он, не спеша, ногой затушил тлеющий огонек. — А теперь скажи мне, ГАЛАТАР КАМОРАН, разве я не прав? Разве этот фальшивый мир не достоин того, чтобы обновиться, чтобы очиститься от той грязи, которую смыть способен только огонь Павшего