От Карпат до Амура - Владимир Владиславович Малыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проходим ближе к мысу Таран, под облачное покрывало поднырнули. Остров Завьялова чуть в стороне по левому борту остался. Наклонился я вперед, в правое боковое стекло вниз глянул, и по спине тут же мурашки проскочили – берег обрывистый, каменными острыми зубьями в нашу сторону тянется, в бессильной злобе скалится. Да вдобавок хорошо видно подпирающий небо клык горы Скалистой, что свою вершину где-то высоко над нами в облаках спрятала… Явно об упущенной добыче сожалеет. Да-а, внушают почтение эти берега, внушают… Хорошо, что мы над морем снизились.
Держимся правее характерного, похожего на восточную лампу с длинным носиком полуострова Старицкого, подходим ближе к коренному берегу. И вот он, за длинной песчаной косой, прикрывающей устье реки, малюсенький поселочек Ола. Для нас сейчас по правую руку, а так, конечно, слева. Потому что расположился этот поселочек на левом берегу одноименной речки.
Отворачиваем чуток в сторону и встаем в небольшой круг как раз над самым устьем. Ну и во все глаза наблюдаем за впереди идущим самолетом. Сейчас у того экипажа важная задача – грамотно выбрать место для посадки. А места как такового и нет – вокруг тайга сплошная, болота и сопки. Они, эти сопки, хоть и достаточно пологие, и сесть на подобном склоне нашему самолету можно было бы вполне без проблем, если какую подходящую для посадки залысину выбрать, но… Так ведь еще и кедровый стланик внизу. Даже на этих якобы залысинах. Так что с посадкой на склон явно не наш вариант.
В конце концов, пилоты определяются с местом приземления и заходят на одну из узких песчано-галечных полос вдоль русла реки напротив поселка. Держимся ближе к ним, снижаемся до полсотни метров и наблюдаем сверху за приземлением. Понятно, почему они именно этот участок берега выбрали для посадки, именно эту полоску. На ней нет крупных осколков камней, нет нанесенного бурным течением валежника, да и сам галечник сверху выглядит более или менее ровненько. Лишь бы грунт выдержал, не просел под весом самолета…
Летчики плавно подводят машину к земле, по-утиному мягко, с потерей скорости практически до минимально допустимой, нам даже сверху это хорошо заметно, касаются грунта…
В небо взмывает большая стая птиц, заставляет нас отшатнуться в сторону, уйти чуть дальше, поэтому остальные детали посадки проходят мимо нас. Представляю, что на душе у пилотов приземляющегося самолета в этот момент творится… Да лишь бы все обошлось! Иначе где нам в этой глуши моторы чинить?
Разворачиваемся, возвращаемся к галечной косе. Основной массы птиц уже не видно, лишь единицы где-то в стороне суматошно кружатся, самые умные куда-то попрятались. А севший самолет медленно катится по узкой серой полоске и останавливается в самом конце довольно-таки длинной отмели. Это хорошо, а то ведь сверху она совсем небольшой выглядит. И оба мотора, это нам сверху хорошо видно, работают. Ребята разворачивают машину, раздувая винтами облако водяной пыли, и тут же останавливаются. Несколько маленьких фигурок выпрыгнули из распахнувшейся двери и побежали по галечнику. Проверяют колею. Замахали руками. Ну что же, пора и нам садиться…
«До Бога высоко, до царя далеко»… Данная поговорка в этих отдаленных от центра и цивилизации местах как нельзя кстати отражает настоящее положение дел на Дальнем Востоке. Так оно было всегда, так есть и так будет. Наверное…
В первые дни после прилета нашей экспедиции среди жителей поселка царило необыкновенное восхищение, смешанное с воодушевлением. Выставленное вокруг самолетов оцепление, состоящее из всех наших людей, с трудом сдерживало напор самых любопытных и не подпускало к технике местных, ошеломленных свалившимся на них с небес чудом. На каждый наш вопрос тут же следовал ответ, да не один, да еще и вдобавок вполне себе развернутое разъяснение. Но очень скоро отношение к нам резко поменялось. Это касалось и жителей поселка, и местной так называемой власти, состоящей из чиновников мелкого пошиба, количество которых можно было пересчитать по пальцам одной руки. Да и той бы было много. Ну и купцов, в количестве аж двух человек, жестко конкурирующих между собой, а также простых людей. Ни те, ни другие больше не торопились оказывать какую-либо помощь гостям, рассказывая о достопримечательностях и богатствах этого сурового края.
Тут-то и сказали «спасибо» дальновидности или, скорее, многоопытности Владимира Федоровича Джунковского, его знанию настоящих реалий, имеющих место быть на необъятных просторах нашей империи. Особенно в местах столь удаленных от столицы. И приданная нашему отряду группа жандармов оказалась как нельзя кстати. Чиновников этих они попытались в первый момент вежливо расспросить. Когда это не возымело успеха, попытались немного припугнуть, бумагами с гербовыми печатями постращать, но, к сожалению, и эта попытка никаких успехов не имела. Ну чем можно припугнуть чиновников здесь, на краю света? Отставкой? Да ради бога! Человечек за такую услугу даже спасибо скажет и с радостью покинет эту дыру, отправившись куда-нибудь в сторону ближайшей цивилизации проедать заслуженный пенсион. Припугнуть каторгой? Оглянитесь, здесь вообще кругом каторга. Их и так сюда словно бы сослали. Причем сослали на неопределенный срок, в отличие от настоящих каторжан, и благополучно забыли об их существовании. И пугать тут никого не нужно. Пуганые все…
Тем не менее нашелся рычаг кое для кого из самых податливых. Люди-то у Джунковского опытные, с контингентом работать умеют, слабости людские на раз вычисляют. Вот и намекнули самому податливому из чиновничьей братии, что можно отсюда вообще не уехать. Или уехать вообще с волчьим билетом и вдобавок «голым как сокол». Без гроша в кармане и без выслуги. Уж за этим-то столичные гости обязательно приглядят. Вот это был удар «ниже пояса»… Единственное, почему эти люди находились здесь, это деньги. Золото и пушнина…
Так у нас потихоньку появилась первая достоверная информация…
Настоящая золотодобыча в уезде была под контролем даже не этих нескольких мелких чиновников, а местных купчишек и, конечно же, иностранцев. Ни один добытчик не оставался обделенным пристальным их вниманием и заботой. И вот они-то
