Шалун в ее постели - Сабрина Джеффрис

— Но тогда, если бы он все-таки женился на мне, я бы стала уважаемой вдовой. И могла бы снова выйти замуж, вместо того чтобы скрывать… — Аннабел всхлипнула и отвернулась, пряча слезы.

— Милая, ты неправильно меня поняла, — пробормотал Джаррет. Он проклинал себя за то, что начал этот разговор. — Видишь ли, я хотел сказать, что он мог бы вернуться домой с тяжелым ранением. Ведь солдаты иногда возвращаются с войны не только со шрамами, но и без рук, без ног, с помутившимся рассудком… Возможно, он не хотел подвергать тебя подобному испытанию.

Утирая слезы, Аннабел пробормотала:

— С твоей стороны очень любезно, что ты пытаешься меня успокоить. Но я-то знаю, что он просто… Просто не хотел обременять себя женой, отправляясь в свое увлекательное путешествие.

— Значит, он был дурак! Полный и законченный! Любой мужчина был бы счастлив, если бы его ждала дома такая женщина, как ты, Аннабел.

— Нет, не любой, — возразила она.

Джаррет промолчал. Конечно же, Аннабел была права. Он не имел права так говорить, потому что сам не хотел бы, чтобы она его ждала. Или все-таки хотел бы?

Аннабел, внезапно улыбнувшись, вновь заговорила:

— Как бы то ни было, все это давно в прошлом. И теперь никто не знает, что думал Руперт на самом деле. Ведь его мысли тоже остались в прошлом. А вот я ужасно сглупила. И теперь живу так… как живу. Впрочем, живу не так уж и плохо. У меня есть племянники и племянницы, которых я очень люблю. К тому же я в любое время могу прийти на пивоварню.

— Но, Аннабел, ты ведь…

Она поднесла палец к его губам.

— Джаррет, довольно о моем прошлом, — Она прильнула к нему. — Расскажи лучше что-нибудь о себе. Ведь ты неплохо разбираешься в пивоварении, и тебе это дело, похоже, нравится. Почему же ты стал игроком?

Джаррет невольно нахмурился, ему ужасно не хотелось говорить о своей жизни. Деланно рассмеявшись, он проговорил:

— Но я и в карты играю очень неплохо. Почему же я должен был отказываться от карт? Полагаю, это было бы неблагоразумно.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

— Джаррет, если не желаешь говорить об этом, так и скажи.

Он со вздохом пожал плечами:

— Да ведь говорить-то, в сущности, не о чем. Бабушка хотела, чтобы я стал адвокатом, что, по ее мнению, соответствовало бы моему общественному положению. Поэтому она отправила меня в Итон. А там я обнаружил, что люблю карты больше книг. Понимаешь? Ты без конца твердила, что я бездельник. Так оно и есть. Любому полезному занятию я предпочту колоду карт в руках. К тому же я никого не люблю, кроме себя самого, и я…

— Неправда, — перебила Аннабел. С нежностью глядя на него, она добавила: — Я знаю, что ты совсем не такой, Джаррет.

— Ты ничего не понимаешь, — проворчал он. — И знаешь… Через несколько часов я уезжаю в Лондон, и мне бы не хотелось тратить время на разговоры. — Он провел ладонью по ее бедру. — Неужели нам нечем больше заняться? Между прочим, мне еще предстоит выполнить свое обещание…

Аннабел взглянула на него с удивлением.

— Какое обещание?

— Ну… Я сказал, что заставлю тебя умолять о продолжении…

Она хотела возразить, но в этот момент Джаррет впился в ее тубы долгим и страстным поцелуем. И он тотчас же добился своего — забыв обо всем на свете, она обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Но потом, когда он наконец отстранился, она взглянула на него с лукавой улыбкой и хрипловатым шепотом проговорила:

— Но все же я никогда никого ни о чем не умоляю, понятно?

Он рассмеялся и заявил:

— А меня будешь, прекрасная Венера. Непременно будешь!

Через несколько минут Джаррет снова добился своего.

Он принялся ласкать Аннабел точно так же, как в тот памятный дождливый день в сарае. И она действительно громко стонала и умоляла, чтобы он овладел ею побыстрее. Что он с величайшим удовольствием и проделал. А потом он, как ни странно, задремал в полном изнеможении — такого с ним прежде никогда не случалось в постели с женщиной.

— Джаррет!.. — услышал он сквозь сон резкий голос.

— Хм-м… В чем дело, дорогая?

Открыв глаза, он увидел, что Аннабел стоит перед ним уже в сорочке, панталонах и чулках.

— Джаррет, тебе придется помочь мне одеться. Уже почти четыре. Я должна вернуться в дом, пока никто не заметил моего отсутствия.

— Да, конечно, — пробормотал он, приподнимаясь. — Сейчас, одну минутку.

— Ты еще сможешь поспать несколько часов в гостинице, прежде чем отправишься в дорогу, верно? — Собрав его одежду, Аннабел добавила: — Хотя тебе, наверное, не терпится вернуться в Лондон. Что ж, поспать можно и в экипаже, не так ли?

Протянув Джаррету его одежду, она стала наводить порядок в комнате. А он молча смотрел на нее и думал о том, что уедет сегодня в Лондон и больше никогда ее не увидит. Вернувшись, он скажет бабуле, что она была права, что рисковать пивоварней Пламтри ради светлого бертонского эля не стоит.

От этих мыслей ему вдруг сделалось очень не по себе.

— А что ты скажешь брату? — спросил он, нарушив молчание. — Ну, насчет нашей встречи завтра… То есть уже сегодня.

— Скажу правду, очевидно.

Джаррет уставился на нее в изумлении.

— Правду?.. Господи всемилостивый!

Аннабел резко обернулась к нему. Ее щеки пламенели.

— Не о нас с тобой! Я скажу ему, что после визита на пивоварню ты передумал с нами сотрудничать и возвратился в Лондон. — Она грустно улыбнулась. — Ведь в любом случае у нас не было полной уверенности, что ты нам поможешь, правда?

Значит, его, Джаррета, считали ненадежным человеком? Эта мысль ужасно ему не понравилась, И конечно же, очень неприятно было сознавать что он станет еще одним человеком — после отца, брата и жениха, — разочаровавшим Аннабел.

И если он сейчас не поможет Лейкам, чем у них все закончится? Убедит ли она брата продать компанию? Но даже если убедит, за нее много не дадут. А без доходов с пивоварни им на жизнь надолго не хватит, тем более с братцем, присосавшимся к бутылке.

Хотя она могла бы обратиться за помощью к кому-нибудь из других пивоваров… Например, к этому проклятому Оллсоппу. Джаррету тут же вспомнилось, что Оллсопп говорил об Аннабел. «Мисс Лейк пойдет на все, лишь бы спасти пивоварню», — кажется, он так сказал. А до этого таращился на ее грудь. Проклятие, Джаррет не мог допустить, чтобы она отдалась этому развратнику! А ей, возможно, придется на это пойти — ведь у нее не было другого выхода…

От таких мыслей Джаррету сделалось не по себе. Он нисколько не сомневался, что Аннабел могла бы на это решиться. Ведь многие женщины способны и на такое ради своих близких.