Леший. Возвращение к покону - Роман Галкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господа! – прекратил фотосессию стажера участковый. – Я специально для вас вызвал самого известного в городе гида. За умеренную плату он провезет вас по всем достопримечательным местам нашей, гым, российской глубинки.
– Да-да, – радостно закивали японцы, – мы хотим фотографировать достопримесятельносьти люський глюбинка.
Через пять минут, получивший строгое наставление катать гостей как можно дольше и как можно дальше от разгромленного парка, довольный Славик Макаров увез японцев на своем новеньком «Рено».
Товарищ лейтенант, разрешите нескромный вопросик в плане, так сказать, зарубки на будущее? – как-то хитро улыбаясь, подступил к лейтенанту Выливайко.
– Задавай, – Полуедов благодушно поправил кепи на голове подчиненного.
– Товарищ лейтенант, а какой процент надо брать с таких вот гидов, чтобы и себя не обидеть, и их не отпугнуть?
Брови Полуедова медленно поползли вверх, а лицо начало наливаться краской праведного гнева.
– О, месье! Парле франсе?
– Какой нахрен франсе? – Полуедов перенес свой гнев на невесть откуда появившуюся парочку субъектов расхристанного вида.
Субъекты о чем-то затараторили между собой явно на французском языке. Затем один обратился к полицейским:
– Экскьюзми, месье! Мы есть французский репортер…
– Они что, охренели сегодня все с утра? – прочитал и озвучил мысли Полуедова стажер.
– Вам нужны наши достопримечательности? – догадливо прищурился на новых иностранцев участковый.
– О да, месье! Нам это очень важно! Мы можем хорошо платить, – француз продемонстрировал парочку новеньких розовых купюр.
– Сержант, отставить! – лейтенант рявкнул на потянувшего руку стажера так, что испуганные французы подпрыгнули на месте.
– Да я ж только проверить, – разочарованно спрятал руку за спину Выливайко, – может, они фальшивые.
– Минуточку, – участковый устало кивнул иностранным репортерам и достал телефон. – Але, Славик, ну как там японцы? Уже показываешь первую достопримечательность? Какую березу любви? Ну, ты так-то в наглую их не разводи. Показывай что-нибудь действительно стоящее. Короче, мне срочно нужен еще один гид… Да, еще иностранцы… Нет, до завтра не подождут. Хватит с тебя и японцев…. Хорошо, звони куму. Срочно!
И вот очередной новоиспеченный гид повез французов по выдумываемым на ходу достопримечательным местам. А оставшиеся полицейские застыли в ожидании, взирая на очередную приближающуюся парочку.
– Добрый день, господа полицейские, – на слишком правильном русском обратился крепкий мужчина с аристократическими чертами лица. – Я Курт фон Гергерт из Кельна. Это мой брат Рудольф.
– Ага, и вас, конечно же, интересуют достопримечательности русской глубинки… – продолжил за немца Полуедов.
Курт некоторое время помолчал, пытаясь осмыслить слова полицейского.
– Мы с братом ищем могилу нашего деда. Наш дед, обер майор Ганс фон Гергерт погиб где-то в этих краях, – немец указал на парк за спиной участкового.
– А местные достопримечательности рассматривать не будете? – разочаровался Полуедов.
– Если это поможет в поисках могилы нашего деда, то будем, – вступил в разговор Рудольф.
– Во! Сейчас организуем, – обрадовался добровольный основатель местного туристического бизнеса, доставая телефон. – Але, Славик, давай еще одного гида… Да. Только сначала господ немцев необходимо провести по всем окрестным кладбищам и вместе с ними тщательно осмотреть каждую могилу…
– Ну-у, вы, товарищ лейтенант, даете! – искренне восхитился наставником Выливайко, когда машина с немцами умчалась к городскому кладбищу. И в самом деле, не всякий эффективный менеджер смог бы так ловко разрулить ситуацию с нежелательным наплывом иностранцев.
А накрытый азартом лейтенант Полуедов хищно потирал ладони, с плотоядной ухмылкой поджидая очередную приближающуюся парочку…
Глава 25
Терентий рвал и метал! Как могли неблагодарные людишки сотворить такое с его лесом, с лесом, где он встретил вернувшегося владыку, с лесом, где началось возрождение старого покона? И главное, погромили-попортили-то что? А то, что их же сородичей руками сделано! Значит, мыслится лесовику, есть некто, кто стоит супротив единения человека с лесом. Именно энтот неведомый некто направил в лес погромщиков. И время-то выбрал удачное. Мураши да пчелки, да прочая мелочь, что достойный отпор злодеям дать могла, с наступлением сумерек в своих норках да гнездах попрятались. А вернувшийся в исконные места тайный народец по его же Терентия наказу ранее полуночи к окрестностям града не подходит, дабы ни людишек не смущать, ни себя не искушать. Нарушали наказ разве что цветочные альфы. Но от этих полуразумных существ, ростом чуть больше комарика, ни вреда, ни пользы. Порхают себе с цветка на цветок, пьют забродившее пойло из разбодяженного росой нектара, да верещат писклявыми голосами героические баллады. А иной раз, обычно в конце лета, когда бражка из нектара особо забористая получается, альфы вдруг объявят поход на мух, достанут свои микроскопические луки и давай гонять жужжащих падальщиков по всем окрестностям, ашни гул стоит. Вот то мухва бесится и злится. Одначе, юрким альфам сделать ничего не может. А оттого, помутившись своим мушиным разумом, начинает кусать кого ни попадя, хочь даже зверя дикого, али скотину домашнюю, али людишек самих. И такая катавасия обычно до самых холодов длится. Пока первые заморозки мухву не усмирят, да хмель из альфячих головешек не повымораживает. И что примечательно, от холодов они вместе в одних щелях прячутся. Каждый альф норовит выбрать себе в соседки муху пожирнее, дабы под ее теплым ворсистым брюшком более комфортно спать до самого весеннего тепла.
Терентий смахнул с плеча пьяных альфов и уже более спокойно воззрился на задержанных полицейскими погромщиков. С теми вели дознание местные заплечные мастера. Странно, надо сказать, дознание проходило. Хочь бы кого на кол посадили, али щепу под ноготь загнали… Ан нет, токма спрошают вежливо, да чиркают что-то в книжецы с белоснежными страницами. И не жалко ж им портить столь тончайший пергамент на всякую ерунду? Знамо, энти дурни, что погром учинили, никаких мудрых мыслей изречь не могут. И вообще, энтих-то задержанных Терентий отпустил бы уже по здорову, ибо наказаны они даже сверх меры. Иной бы предпочел дыбу такому наказанию. Вона и дознователи признают душевное помешательство. Одначе не помешательство то вовсе. Просто души сих молодцев нынче на поводке у дев, коих прислал на призыв ведьмы Катерины болотник. Души воющих и гадящих в портки молодцев нонче кикиморе принадлежат. А вот над энтими, норовящими вцепиться друг другу в глотку горцами, явно анчутка покуражилась. А умиротворенно улыбающимся богатырям можно сказать свезло, их души мавка из породы берегинь прибрала. Ежели не отпустит, то хочь и дурачками, но безобидными, и в душевной благости свой век скоротают. А то иной раз таких мавкиных пленников людишки к ликам святых причисляют. Наперва глумятся над дурачками, ашни до смерти, а апосля причисляют.
В общем, отрекомендовал Терентий воеводе
