Проблемы комизма и смеха - Владимир Пропп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
43
Половины дела, прямо противоположным образом увязывая аспекты этой половины, касается Б.Н. Путилов: «Его методические поиски шли в двух направлениях… — выявление закономерностей фольклорного творчества на разных его уровнях и объяснение на основе этих закономерностей художественного содержания фольклора» (Типологические исследования по фольклору. М., 1975, с. 14).
44
Для сравнения со сказанным мною — из пропповскнх возражении ЛевиСтросу: «Если «Морфология» составляет как бы первый том большого исследования, а Исторические корни второй, то литературная критика могла бы составить третий том. Только после изучения формальной системы сказки и определения ее исторических корней окажется возможным объективно и научно раскрыть заложенный в сказке интереснейший и весьма значительный мир народной философии и народной морали в их историческом развитии. В этом отношении сказка показала бы слоистое строение, наподобие слоям геологических отложений» (Ссылки на Проппа по предыдущим томам данного Собрания трудов: Поэтика фольклора. М., 1998, с. 225).
45
Естественно, самой популярной стала первая книга — наиболее простая и формализованная классификация материала. С.Ю. Неклюдов все видит прямо наоборот: «Результаты первого, как бы подготовительного анализа настолько превысили результаты основного этапа, что с Морфологией сказки оказались несовместимыми другие работы Проппа» (Пропп и «Морфология сказки» // Живая старина, 1995, № 3, с. 29).
46
Любопытно, что уже Леви-Строс, отрицая ценность «Морфологии сказки», по-своему провоцируется ею на теорию. Это видит и Пропп: «Я абстрагирую от материала, проф. Леви-Строс абстрагирует мои абстракции» (Поэтика… с. 221). 0 том, как другие люди выводят свои теории из Проппа, см. работы А. В. Рафаевой (хотя бы в предыдущем томе этого Собрания, в комментариях к «Морфологии…»).
47
«Леви-Строс… не понял моего совершенно эмпирического конкретного детализированного исследования» (Поэтика, с. 217).
48
Прежде всего это не могли первые читатели (а Леви-Строс — как осознавший это читатель), не видя теории в элементарных наблюдениях, типовых в то время. О массовости подхода Проппа см. указ. соч. К.В. Чистова (с. 10–11), частично — у Е.М. Мелетинского в его статье к «Морфологии сказки»
49
Он говорит о «трех фазисах» переписки, ведущей к популяризации. Понятно, что наиболее доступен читателю последний. Первая книга завершает круг ученической переписки становящегося ученого (вот почему так много ученых учеников делают на ней свои популярные теории), последняя — завершает круг ученой популяризации, оттого-то в ней так силен школьный, «педагогический», по словам К.В. Чистова, момент: в «Русской сказке» «глава о волшебной сказке, построенная на основании двух знаменитых книг, представляет собой пример простой и четкой передачи сложной концепции» (указ. соч, с. 21). Я бы возразил только против сложности концепции.
50
Очень легко цитировать. «Книга эта, как и многие другие, вероятно была бы забыта, и о ней изредка вспоминали бы только специалисты, но вот через несколько лет после войны о ней вдруг снова вспомнили» (Поэтика, с.208). Этот извиняющийся тон… А оборот «как и многие другие» непонятно к чему относится: то ли к другим книгам самого автора, то ли вообще ко всем книгам. А ложное противопоставление: была бы забыта, но вспоминали бы (вспоминают, значит не забыта). А общая конструкция, смешивающая сослагательность и действительность наклонений: вспоминали бы, но… вспомнили. А что касается советскости стиля, отнюдь не ритуальной… Речь не о ссылках на классиков. Пропп мыслит по-советски и по сути и в мелочах. Например, «ужасающий абстракционизм» теорий на первой странице или эпитет «вредные» по всей работе — это все слова-сигналы. Впрочем, словечки — это самые явные мелочи. О структуре такого мышления — эта статья. А ведьесть еще содержание этого мышления, этой мифологии…
51
Ведь что такое его функция? «Под функцией понимается поступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для хода действия» (Морфология… М, 1998, с. 20). Конкретно взятый поступок — часть речи (действующих лиц, типовых поступков — семь), значимый для сюжета — член предложения: подлежащее, сказуемое и т,д. Что делать, книг по немецкой грамматике Пропп написал не меньше, чем о сказке (см. библиографию трудов Проппа в упомянутых «Типологических исследованиях…»). Однако нетрудно заметить странную путаник понятий язык и речь в доводе аналогии…
52
С.Ю. Неклюдов: «Используемый им аналитический инструментарий был логичен и строг» (указ. соч., с, 30)
53
Сюжет этом книги зеркален с композицией «Русской сказки», о которой я упоминал.
54
Явно в соответствии со знаменитым гегелевским: «Разум сколь хитер, столь и могуществен…»
55
Эта теория лишь намечалась в «Ритуальном смехе…», где Пропп еще отказывается от определения и показывает, какое возможно: «Видимо, невозможно дать общего философского определения комического и смеха: такое определение может быть только историческим» (с. 226).
56
Абсолютно прав Б. Н. Путилов: «К использованию некоторых базовых положений исторического материализма Пропп пришел от собственного материала, от анализа» (Живая старина, 1995, № 3, с. 3). Непонятно только, зачем все-таки дальше считать его марксизм внешним. Из-за неглубокости этого марксизма?
57
Поэтому между комическим и комизмом нет прячиннои связи, как тут думает Пропп, хотя на материале структуры сказки он понимает верно: «Я анализирую сюжет (содержание) и композицию (форму) в их неразрывной связи» (Поэтика, с. 224). Что делать, последняя книга дошла лишь до первого чернового «фаэиса» сознания, хотя уже гораздо более глубокого, чем в статье «Ритуальный смех в фольклоре».
58
В.В. Иванов и В.Н. Топоров прямо говорят об «исчислении трансформаций инварианта» сказки (в кн.: Типологические исследования по фольклору, М., 1975. с. 46).
59
Наибольшая соответственность пришлась на «Русский героический эпос». И речь не столько о мировом и советском признании, пришедшемся как раз на этот момент, а о максимальном понимании, обсуждении, со-, до- и протиэотэорчестве со стороны совокупного Ученого страны и мира.
60
Этой стороны дела я почти не касался. Замечу лишь, что следуя по пути Проппа, обязательно придешь к выводу о том, что комическое есть основополагающая эстетическая ценность, производными абстракциями от которой являются все другие явления и категории — прекрасное, трагическое и т. д.
61
выводящая из этого тупика попытка познания по силам мышлению, синтетически вбирающему в себя не только пропповское филогенетически-познающее, но и параллельное ему онтогенетически-познающее (различающее мышление и бытие, но путающее историю и логику; я имею в виду формальную школу). Эта синтетическая феноменология, различающая теоретическое и практическое я, эстетический объект и субъект, эстетическое событие и реальное бытие, историю и логику события бытия, способна не только посмотреть на себя со стороны, но и превратить себя в другого: для начала — из практических и теоретических побуждений превратить себя в автора, пищущего как герой в условном хронотопе эстетически-сотворенного события советского бытия. Конечно, я говорю о Бахтине, начавшего с практического моделирования смеховой ситуации выдачи другого вместо себя в сфере теоретической, но расплачивающегося за это распадом собственной морфологии (остеомиелитом) и теневым социальным существованием.
62
Бахтинская проба смеха в книге о Рабле пошла существенно глубже пропповской. Бахтин описывает смеховую ситуацию как онтологию социального космоса — смеховую культуру. Структура атой ситуации — иерархия оппозиций, пар одного и иного, официального — теневого, верха — низа и т. д. И в этом еще нет ничего принципиально отличающегося от единичного представления Проппа. Новое заключается в обнаружении механизма, принципа деятельности этой культуры — осмеяния, смеха, заключающегося в смешении, творящем ценность взаимопереходе оппозиций. Однако этот результат достигается лишь случайно, путем соответствия, совпадения в общем месте эстетической структуры сочинения Рабле и реальной структуры средневековья — смеховая культура понимается как частная культура эстетического двоемионого, ответственного события бытия.
