Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - О Платонов

С.В. Булгаков

СПАСОВКИ, в августе русские люди справляли три праздника, посвященные Всемилостивому Спасу: 1/14 августа - "Спас на воде", 6/19 августа - "Спас на горе" и 16/29 августа - "Спас на полотне".

Первый Спас, называемый еще "Медовым", так как с этого дня, по народной примете, пчелы перестают носить медовую взятку с цветов, посвящен воспоминанию события, в православных святцах именуемого "Происхождением честных древ Животворящего Креста Господня", к которому с XII в. присоединилось еще особое празднество "Всемилостивому Спасу Христу, Богу нашему, и Пресвятой Богородице Марии, Матери Его". Таким образом, в дне 1 августа соединились два церковных праздника.

Первый из них греческого происхождения и объясняется в древнейшем греческом Часослове так: вследствие усиливавшихся в Константинополе от летней жары в августе болезней, здесь издревле установился обычай 1-го числа этого месяца выносить частицу честного древа Креста Господня на улицы для освящения града и отвращения болезней; износя Крестное древо из царской сокровищницы, полагали оное на св. трапезе храма Св. Софии и затем ежедневно до кануна Успеньева дня ходили крестным ходом по всему городу, совершали литии о здравии населения и предлагали народу св. Крест для поклонения. Отсюда видно, что название праздника "происхождением" не вполне точно и есть, вероятно, сокращенное "предысхождение", т.е. вынос. По русским же известиям, настоящее празднество установлено было по следующему поводу: 1 августа 1164 суздальский кн. Андрей Боголюбский и греческий император Мануил с Божией помощью, явленною государям чудесным видением огненных лучей от икон Спасителя, в одно время одержали блестящие победы: первый - над камскими болгарами, а второй - над сарацинами. В память этой Божией милости и установлен, как замечает составитель сказания, праздник 1 августа.

Особою торжественностью, за тем лишь исключением, что повсеместно бывали крестные ходы на воду, на "Иордань", 1 августа не выделялось среди прочих праздников, тем не менее в некоторых местах, даже в былое время и в Москве, устраивались в этот день народные гулянья. Впрочем, не до гулянья об эту пору крестьянину, которому нужно теперь и косить, и пахать, и сеять; "август - каторга, да после будет мятовка", говорит пословица. Из обычаев, строго исполняемых в этот день, укажем на начало собирания мака, а в Малороссии, где этот день слывет под названием "Маковия", так как Церковь празднует память св. ветхозаветных мучеников Маккавеев, - освящение дикого мака, "видёхи". Из мака малороссы пекут "шуляки", т.е. коржи из пшеничного теста, и обливают их густою медовою сытою с примесью растертого мака. В эту же пору "заламывают", т.е. подрезают, пчелиные соты в ульях в силу поверья, что "если пчельник не заломает сота, то соседние пчелы вытаскают весь мед". Строгим блюстителям народных обычаев и постникам разрешается только теперь есть мед, освященный Церковью.

В старой Москве государь выезжал накануне первого Спаса в Симонов монастырь, где слушал вечерню, а в самый день праздника после заутрени, сопровождаемый боярами и всеми сановными людьми, выходил на воду, в предшествии духовенства, с крестом, хоругвями и иконами. На Москве-реке против Симонова монастыря сооружалась "Иордань", на которой происходило освящение вод, а затем государь со всеми боярами торжественно погружался в "Иордань", "А мовники у государя (Бориса Годунова, 1602) были: боярин Семен Микитин Годунов, два окольничих (тоже Годуновы) и с ними еще пять чиновников (все князья). И мовники были без мест (т.е. не смели считаться чинами и вообще первенством)". На выходе царь был в обыкновенном выездном платье, но для торжественного погружения возлагал на себя кресты с мощами. Их было три: все золотые, унизанные по краям большим жемчугом и украшенные самоцветными камнями: изумрудами и яхонтами (одним червчатым, т.е. ярко-малиновым, и другим лазурным, т.е. светло-синим или темно-голубым, т.е. сапфиром), да лалами (или рубинами). Один из этих драгоценных крестов носил первый из московских митрополитов, свт. Петр, а другим благословила царя Алексея бабка его, инокиня Марфа Ивановна.

В народном календаре первый Спас отмечен некоторыми советами, касающимися хозяйства и домашнего обихода, напр.: "На первый Спас святи колодцы, купай в реке лошадей, защипывай горох, готовь гумна, паши под озимь" и пр. Росы с этого дня считаются хорошими, а по погоде судят и о дне 15 августа: "Во что Маккавеи, в то и разговенье".

Большею торжественностью отличается праздник Преображения Господня, 6 августа, с какового дня по всей Руси начинается вкушение яблок и фруктов, освящаемых в этот день в храмах. Отсюда и название второго Спаса "Яблочный", а всего остального времени до Успеньева дня - "лакомки", в отличие от "Петровки-голодовки", когда все зимние припасы приедены, а новые еще не готовы, не поспели. "На второй Спас и нищий яблочко съест", - говорит народ ввиду обязательно соблюдаемого обычая оделять неимущих яблоками, в том простодушном убеждении, что Божья Матерь за это даст по яблочку умершим детям, чего не удостоятся те, у которых родители до Спасова дня едят груши и яблоки, а в самый Спас не делятся ими с другими. О тех, кто не уделил от себя плодов бедным или больным, которым обыкновенно яблочко посылалось на дом, говорили: "А не дай-то Боже с ним дела иметь! Забыл он старого и сирого, не уделил им от своего богачества малого добра, не призрел своим добром хворого и бедного".

В Новгороде с особенным велелепием справлялся день Преображения Господня. Сам святитель совершал литургию в Спасской церкви на Ильин-улице. После "Достойно" софийский ключарь в епитрахили освящал с каждением яблоки и по молитве раздроблял одно блюдо яблок на части, а другие оставлял нераздробленными. По разоблачении святитель становился на своем месте и вкушал яблоко; потом раздавал по целому яблоку государевому боярину, воеводе, дьякам, властям, священникам и нарочитым гражданам, а разрезанные яблоки по частям давал всему народу. После обедни святитель давал стол всему Софийскому собору.

Все это трехнедельное время, с тремя Спасами, у великороссов носит название "Спасовок", а на юге и западе "Обжинок", так как в это время обыкновенно оканчивают жатву ржи. До Спаса (6 августа) в Малороссии и Белоруссии обжинаются почти все хозяева, и окончившие полевые работы своими силами, без посторонней подмоги, несут ржаные венки в церковь, где они и освящаются вместе с плодами. Такими, окропленными св. водой зернами обыкновенно засевают озимые поля. В старину народ справлял конец жатвы мирским складчинным пиром, на который заранее пекли пироги и варили пиво. Конец полевых работ заключался обыкновенно в Малороссии "толокой", которая у великороссов носит название "помочи". Толока служит отголоском совершенно исчезнувшего общинного права и обычаев, от него зависящих. Под этим именем разумеется добровольная помощь свободных от своих работ соседей, которые с готовностью и охотой идут на подмогу тем, кто, владея избытком пахотной земли, не в состоянии управиться своими средствами и даже наймом убрать спелый хлеб. Во времена крепостного права - "паньщины" - помещики принуждали своих холопов к таким работам, но в Великороссии крестьяне всегда шли "на помочь" добровольно, безвозмездно, за одно лишь обильное угощенье, и в один день кончали всю тяжелую работу, которая обставлялась из года в год неизменными приемами. Когда дожинами до конца, то оставляли непременно несжатыми несколько стеблей ржи, из которых связывали "Спасову бороду", обращенную колосьями вниз. Из последних выминали зерна и рассевали их между корнями сжатых колосьев с молитвой и надеждой на будущий урожай. Затем плели венок, надевали его на голову одной из девушек и гурьбой отправлялись к хозяину дома с поздравлениями, выражавшимися в особых, приноровленных к случаю песнях, чествовали хозяина похвалами, хвастались "бородой", обвитой золотом и серебром, обшитой красным шелком, объявляли, что "жито пожали, серпов не ломали", и выражали пожелание: "Дай Бог и на другой год жать жито и приносить венки". Хозяин, принимая венок с головы девушки, дарил ее деньгами, а затем начинал угощать сначала женщин, охотнее идущих "помогать собирать хлеба святого", а затем и парней. Хор пел: "Отворяй, пан, ворота, давай меду и горилки".

В Великороссии обжинная борода и венки в XIX в. исчезли, и угощение "помочан" сопровождались другими песнями, не имеющими ничего общего с обжинным, и без всяких обрядовых подробностей. Ко второму Спасу поспевало и яровое и близилось время полного окончания жатвы, дожинок. Жали рожь все: и стар, и млад, и молодицы, и старые бабы, все женщины... Жницы распевали жнивные песни, большей частью характера веселого и шутливого, но в каждой слышалось одно желание: "Пожалей меня, моя мамочка, - я утомилася, болят мои рученьки и ноженьки: вытопи баньку, позови бабку; ой, я приду - утомлюся, на постельку повалюся" и т.д. Последний сжатый сноп получал прозвище "именинника" и пользовался особым почетом: его наряжали в сарафан или обвивали ситцевыми платками и с песнями несли на пир честной, называемый "складчинами" или "братчинами", так как устраивался он на собранные со всего мира деревенские деньги.