Тайна исчезнувшей шляпы. Тайна сиамских близнецов - Эллери Куин

Эллери выпрямился и с улыбкой сказал:

— Да так, любопытствую. Я заметил в этом малоаппетитном покойнике кое-что весьма интересное. Например, ты измерил окружность его головы?

Он достал из кармана бечевку, которую снял с обернутой в бумагу книжки, и протянул отцу.

Инспектор хмуро на нее посмотрел, подозвал полицейского, что-то тихо ему сказал и вручил бечевку, после чего тот удалился.

— Инспектор!

Квин поднял голову. Рядом с ним стоял Хэгстром, весело поблескивая глазами.

— Смотрите, что я нашел под креслом Филда, когда собирал бумаги!

Он держал в руке зеленую бутылку — из тех, в которых продают имбирный эль. На этикетке броскими буквами было написано: «Имбирный эль высшего качества. Производство Пэли». Бутылка была наполовину пуста.

— Похоже, что ты еще кое-что разведал, Хэгстром. А ну, выкладывай.

— Да, сэр. Когда я нашел эту бутылку под креслом, где сидел наш покойник, я решил, что, наверно, это он осушил ее наполовину. Дневного спектакля сегодня не было, а уборку в театре проводят раз в сутки. Так что бутылку принес сегодня вечером этот человек или кто-то с ним связанный, отпил из нее и засунул под кресло. Ага, подумал я, может быть, это важная улика, и разыскал парня, который продает лимонад этой половине зала, попросил у него бутылку имбирного эля, а он ответил, что имбирным элем в этом театре не торгуют.

— Толково, — одобрительно сказал инспектор. — Приведи-ка сюда этого парня, Хэгстром.

Не успел детектив уйти, как к инспектору устремился взъерошенный толстенький человечек, в руку которого, как клещ, вцепился полицейский. Квин вздохнул.

— Это вы здесь распоряжаетесь, сэр? — взвизгнул человечек, выпрямляясь в весь свой стошестидесятисантиметровый рост.

— Я, — серьезно ответил инспектор.

— В таком случае я должен вам сказать — отпусти мою руку, слышишь? — я должен вам сказать, сэр…

— Отпустите руку этого джентльмена, сержант, — сказал инспектор еще более серьезным тоном.

— …что считаю поведение полиции вопиющим беззаконием! Мы с женой и дочерью сидим в зале уже почти час — с тех пор, как прекратили представление. А ваши полицейские не разрешают нам даже вставать на ноги. Это черт знает что, сэр! Вы воображаете, что можете держать здесь публику до бесконечности? Я наблюдал — да-да, внимательно наблюдал, — как вы тут копаетесь, пока мы сидим и мучаемся. Так вот, я вас предупреждаю, сэр, что, если вы немедленно не разрешите мне и моей семье уйти домой, я пожалуюсь на вас моему доброму другу окружному прокурору Сэмпсону.

Инспектор Квин с отвращением посмотрел на побагровевшее лицо толстенького человечка. Потом вздохнул и сурово проговорил:

— А вам не приходит в голову, многоуважаемый сэр, что пока вы тут пристаете ко мне с дурацкими претензиями — подумаешь, посидели час в зале! — убийца сидит в этом же зале, может быть, рядом с вашей женой и дочерью? И ему тоже очень хочется отсюда уйти. Хотите жаловаться своему другу прокурору, пожалуйста, но только после того, как я вас выпущу из театра. А пока, будьте любезны, возвращайтесь на свое место и ждите, когда вам позволят уйти… Надеюсь, вы меня поняли?

По ближайшим креслам пробежал смешок — зрители, видимо, получили большое удовольствие, слушая отповедь инспектора. Человечек побрел к своему месту. Полицейский неотступно следовал за ним.

— Болван! — пробурчал инспектор и повернулся к Вели: — Сходите с Панзером в кассу и узнайте, остались ли у них непроданные билеты вот на эти места.

Он наклонился над последним рядом кресел и списал на старый конверт номера кресел: Лл 30, Лл 28, Лл 26. Потом списал номера пустых кресел в предыдущем ряду: Кк 32, Кк 30, Кк 28 и Кк 26. Он вручил конверт Вели, и тот ушел.

Эллери все это время стоял позади последнего ряда, наблюдая за отцом и зрителями и закрепляя в памяти географию театра. Наклонившись к отцу, он тихо сказал:

— Меня тоже удивило, что на такой популярной драматической макулатуре, как «Перестрелка», в зале остались семь свободных мест — и в непосредственной близости от кресла, где сидела жертва.

— И когда ты начал над этим раздумывать, сынок? — спросил инспектор.

Эллери неопределенно постучал тростью по полу.

— Пигготт! — рявкнул инспектор.

Детектив шагнул вперед.

— Приведи сюда капельдинера, отвечающего за этот сектор, и швейцара — того старца, что стоит на тротуаре перед входом.

Пигготт ушел, а перед Квином возник растрепанный молодой человек, вытиравший вспотевшее лицо платком.

— Ну как, Флинт? — спросил инспектор.

— Я обшарил весь пол, инспектор. Если вы полагаете, что где-то здесь находится шляпа, то она очень хорошо спрятана.

— Хорошо, Флинт. Жди дальнейших распоряжений.

Детектив отошел в сторону.

Эллери обратился к отцу:

— Ты ведь и не надеялся, что твой юный Диоген найдет шляпу, отец?

Инспектор хмыкнул. Он пошел по проходу, останавливаясь у каждого ряда и о чем-то спрашивая сидящих в двух крайних креслах зрителей. Потом с безразличным видом вернулся к Эллери. Тут вернулся полицейский, которого он отослал с куском бечевки.

— Ну и какой у него размер головы? — спросил Квин.

— Продавец в магазине сказал — семь и одна восьмая.

Инспектор кивнул и отпустил его.

Подошел Вели, вслед за которым с озабоченным видом плелся Панзер. Эллери с любопытством вытянул голову, стараясь не пропустить ни одного его слова. В глазах инспектора вспыхнул интерес.

— Ну и что ты узнал в кассе, Томас? — спросил он.

— Семь билетов, про которые вы просили меня узнать, инспектор, были проданы, — бесстрастно доложил Вели. — Когда именно, мистер Панзер выяснить не смог.

— Может быть, их отдали в агентство, распространяющее театральные билеты? — спросил инспектор.

— Это я проверил, мистер Квин, — сказал Вели. — В агентство их не отдавали. Это доказывают соответствующие записи.

— Иными словами, джентльмены, — помолчав, сказал инспектор Квин, — семь билетов на спектакль, который шел с аншлагом со дня премьеры, были куплены, а затем купившие их лица весьма кстати забыли явиться на представление.

Глава 3

Наступило молчание. Все четверо словно одновременно подумали: «А ведь правда!» Панзер переступил с ноги на ногу и нервно кашлянул; Вели наморщил лоб, натужно размышляя; Эллери сделал шаг назад и с восхищением воззрился на серый с голубым галстук своего отца.

Инспектор стоял неподвижно, покусывая ус. Потом вдруг встряхнулся и обратился к Вели:

— Томас, я тебе собираюсь поручить противную работенку. Собери человек шесть-семь полицейских, и пусть они опросят присутствующих в зале — всех до единого. Ничего особенного: имя, фамилия, адрес. Времени это займет немало, но сделать это необходимо. Кстати, Томас, пока ты тут рыскал по театру, тебе не попался кто-нибудь из капельдинеров, обслуживающих балкон?

— Я разговаривал с парнем, который стоит у лестницы, ведущей из партера на балкон. Его зовут Миллер.

— Очень добросовестный мальчик, — вставил, потирая руки, Панзер.

— Так вот Миллер готов поклясться на Библии, что с того момента, когда поднялся занавес и начался второй акт, ни один человек не встал с места и не спустился по его лестнице.

— Тем лучше. Это облегчает твою задачу, Томас. Твоим людям надо будет опросить людей только в партере и ложах. И помни: мне нужны имена и адреса всех зрителей до единого. Да, Томас…

— Что, инспектор? — обернулся Вели.

— Скажи своим людям, чтобы, переписывая имена, они также спрашивали корешки билетов. Тех, кто потерял корешок, пусть отметят в списке. Если же кто-нибудь — хотя это маловероятно — покажет корешок от билета на другое место, а не на то, где он сидит, это тоже надо отметить в списке. Справишься с этой задачей, приятель?

— Само собой, — буркнул Вели и пошел собирать себе помощников.

Инспектор погладил усы и взял еще щепотку табаку.

— Эллери, — сказал он. — Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Выкладывай, сыпок.

— Что? — очнулся от своих мыслей Эллери. Потом снял пенсне и медленно проговорил: — Многоуважаемый родитель, мне просто пришло в голову, что… Нет, в этом мире нет покоя человеку, которого интересуют только книги. — Он присел на ручку кресла, где сидел убитый. В его взгляде была тревога. Потом вдруг улыбнулся. — Смотри не повтори ошибку того мясника из древней басни, который вместе с десятком подмастерьев искал по всей лавке свой любимый нож, а сам тем временем держал его в зубах.

— Спасибо за подсказку, сынок, — проворчал инспектор. — Флинт!

Детектив шагнул вперед.

— Ты уже сегодня выполнил одно милое задание, а теперь у меня для тебя есть другое. Придется тебе еще погнуть спину. Как ты думаешь — справишься? Помнится, ты в свое время участвовал в полицейском конкурсе по тяжелой атлетике.