Вместо громких слов - Михайлова Евгения

Я очень хорошо понимаю тех, у кого челюсти сводит при виде этой пары. Я и сама из категории людей, от которых любовь и преданность шарахаются, как от чумы. И это независимо от немалого количества бурных романов и одного нелепо-страстного замужества, спалившего моего избранника, как засохший тополь. Я понимаю условных подруг по несчастью и смеюсь над ними. Что толку усугублять завистью собственную участь, если причина у каждого в зеркале. И у всех она своя. Никогда не заблуждалась по поводу баланса любви в моей судьбе. Там минус, потому что в роли чумы, отпугивающей любовь, выступаю я сама. Нет, влюбиться я, конечно, способна. Забыть на час-день-месяц о себе – это легко. Но я всегда вижу момент, когда из моих объятий выйдет за дверь выжатая, использованная и более неинтересная личность. И эта дверь больше никогда для нее не откроется. Я восхищаюсь Галиной любовью светло и бескорыстно. Нужно уметь ценить то, что тебе не дано. Да и мужчины типа Игоря, наверное, обходят меня за версту, они умеют идти на самый верный свет.

Мы устроились с Галей в комнате на диване. Катя ушла в свой выделенный угол у противоположной стены. Всегда изумляюсь этому шедевру Игоря. Там была какая-то чудо-комнатка с красивой раздвижной дверью из витражного стекла, прозрачными перегородками – стенами, занавешенными легкими шторами. Внутри диван, стол с компьютером. На стене телевизор, полка с книгами. И вроде бы основная комната не стала меньше.

На этот раз Катя не задернула свои шторы и не закрыла дверь. Тактично и уверенно дала понять нам обеим, что мы можем говорить вдвоем, как две взрослые женщины, а она как дочь обязана знать главное.

Неприятность была банальной. И в каждом конкретном случае она может иметь свое объяснение – от очень простого и легкого до фатального. Игорь накануне во второй половине дня поехал на строительный рынок за материалами для хронического ремонта и усовершенствования их маленькой дачи в Голицыне. Галя до позднего вечера не особенно беспокоилась: она знала, как подолгу и придирчиво он все выбирает. Потом повез на дачу, по пути домой позвонит. Но Игорь не звонил. А когда она сама стала его набирать, телефон оказался вне сети. И такое бывает за городом, и разрядиться телефон мог, а у них на даче не всегда есть электричество. Но Игорь не приехал и не позвонил до утра. На рассвете Галя отправилась на метро и электричке на дачу. Игоря там не оказалось, но на террасе лежали новые материалы со строительного рынка. Она вернулась домой и начала обзвон по контактам. Малочисленные друзья и знакомые, которым Галя звонила, его не видели. В деревне к осени практически никого уже не было. Около полудня Галя решилась позвонить в полицию. Над ней, конечно, посмеялись:

– Женщина, вы себе представляете, что бы с нами было, если бы мы мчались разыскивать каждого мужа, который не пришел ночевать? Скажу вам по секрету, как мужчина: не поднимайте шум. Он вам спасибо не скажет, когда приедет.

Иногда истина глаголет не только устами младенцев, но и полиции. Но не в нашем случае. С Игорем ничего такого не могло произойти – ни дружеской попойки, когда времени не наблюдают, ни искушения провести ночь с другой женщиной. ДТП? Я произнесла вслух:

– О ДТП вы узнали бы первыми. Они сразу звонят родственникам. Что может еще быть?

– Ты знаешь, – прошептала Галя. – Вдруг стало плохо, он куда-то заехал и…

– Сразу отметаю, – резко сказала я. – Рак так не работает. Не сбивает на лету человека со стойкой ремиссией или полным выздоровлением. А сердце у Игоря здоровое.

Так мы коснулись второй части той беды, которая после выздоровления Галины вновь начала маниакальный штурм крошечной крепости из трех сердец. Я тогда заметила это раньше Гали. Игорь немного похудел, и у него появилось глухое покашливание. Я это уже слышала и видела такой же взгляд, временами затравленный и уклончивый, как будто человек боится даже себе что-то озвучить. Галя заваривала Игорю травы от простуды. А я задала ему прямой вопрос, когда мы остались одни. Он ответил просто:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Рак горла. Третья стадия. Окончательно подтвердилось вчера. Думаю, как девочкам сказать.

– Так же прямо и просто, как мне, – ответила я.

И уже на следующий день Игорь, Катя и я, единственный зритель трагедии, увидели невероятное превращение слабой, беспомощной женщины, окутанной заботой мужа, в бесстрашную, стойкую и беспощадную к врагу воительницу. Галя боролась за Игоря с такой исступленной нежностью, с такой отчаянной решимостью, что ей не мог отказать ни один самый востребованный специалист. Наступил день, когда им объявили о его полной ремиссии. Я даже не слышала, не читала ни о чем подобном. Два человека, которые выбрали друг друга в пятом классе школы, к сорока пяти годам спасли крошечную жизнь осиротевшего младенца, сделали его счастливым человеком, – они пролетели над двумя смертями. С таким заболеванием трудно что-то предугадать, но Игорь и Галя уже год выглядят и чувствуют себя совершенно здоровыми.

– О чем ты думаешь? – спросила у меня Галя.

– Составляю план, – задумчиво произнесла я.

В это время в дверь позвонили. Галя бросилась в прихожую. Катя вышла из своего аквариума и подошла к порогу на мягких лапках, как умная кошка. Я приблизилась к ней, готовая к возгласу облегчения, но раньше, чем увидела, кого впустила в прихожую Галя, услышала вздох досады Кати: «Ох, опять она».

А Галя отступила к стене, чтобы впустить крупную загорелую даму со стильной, вызывающе короткой стрижкой «ежик» на темных, местами высветленных волосах. Она была в бермудах и черной майке, открывающей полные руки и грудь до сосков. У меня нюх гончей, и я сразу узнала эти селективные духи для особо активных и оригинальных натур. Забыла название, но они бьют в нос призывом: посмотрите, вот она я, и попробуйте устоять.

Сейчас для Гали вряд ли существуют желанные гости, кроме потенциальных помощников. Но по тому, как Галя держала опущенными скованные руки, не приглашая даму пройти в комнату или кухню, было понятно, что это тот редкий случай, когда Галя решительно не хочет ни прикоснуться к человеку, приветствуя, ни пропустить в квартиру.

Зато дама демонстрировала такое знойное расположение, такую пылкую и в то же время снисходительную заботу, как будто представляла хор всех милосердных и благотворительных обществ.

– Дорогая, – говорила она низким голосом с барственными интонациями, – я так опаздываю по разным делам, но не могла не зайти и не узнать, как вы тут. Неужели Игорь до сих пор не явился?! Я места себе не нахожу.

– Его нет, Марго, – напряженным голосом ответила Галя. – А ты откуда знаешь?

– Соседка утром сказала. Эта подслеповатая, с облезлой собачкой. Я сама вернулась утром, мы с Нателлой были за городом в гостях у друзей. Он заместитель министра торговли и промышленности, между прочим. Знаешь, как бывает: шикарный ужин, вино, потом завтрак еще роскошнее. Короче, еду в тренажерный зал и в бассейн. Но чаю с тобой выпила бы, расскажи мне, что ты думаешь.

– У меня нет чая, Марго, – сухо произнесла Галя. – И мне просто нечего тебе рассказать.

– Понимаю, – пророкотала Марго. – Вижу, какое тяжелое у тебя настроение. Так и думала. И вот что я тебе скажу, дорогая. Это мужчины. Одно слово – и все понятно.

– Добрый день, – шагнула я в прихожую. – Я тебя жду, Галя. Мы недоговорили по поводу премьеры моего сериала. А я пришла узнать твое мнение.

Марго бросила на меня недовольный взгляд, а вопрос задала Гале, тоном хозяйки, которая в чем-то уличила прислугу:

– Я тебе помешала, Галина? Ты тут что-то обсуждаешь, когда Игорь пропал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Именно, – произнесла я и встала между Галей и ее монументальной гостьей. – Поршу прощения, Марго, но это важно, и время у меня ограничено. Я Анастасия, кстати. Будем знакомы.

Меня часто выручает запас нелюбви к большей части человечества. Многие ловят мой посыл без лишних объяснений, несмотря на толщину кожного покрова. Марго сузила свои светло-карие маленькие глазки почти без ресниц, сделала шаг назад и лишь потом оскалила в улыбке хищный ряд зубов. Через секунду я уже закрывала за ее спиной дверь.