Изощренное убийство - Филлис Джеймс

Дэлглиш привстал на коленях и повернулся к Питеру Нейглу:

– Это ваша стамеска?

– Судя по всему, да. Похожа на мою, к тому же моей нет в ящике.

Несмотря на то что Нейгл не произнес привычного слова «сэр», в его голосе, звучавшем вежливо и невыразительно, не слышалось надменности или негодования. Дэлглиш спросил:

– Есть у вас какие-нибудь предположения, как она могла попасть сюда?

– Никаких. Но я бы вряд ли их высказал, даже если бы они у меня и были, ведь правда?

Главный врач метнул на Нейгла недовольный взгляд в знак предостережения или порицания и быстро положил ему руку на плечо. Не спросив разрешения у Дэлглиша, он мягко произнес:

– Пока это все, Нейгл. Подождите в коридоре, хорошо?

Дэлглиш не высказал никаких возражений, когда дежурный отделился от группы и покинул комнату, не добавив больше ни слова.

– Бедный мальчик! Его шокировало, что убийство совершили его стамеской. Это похоже на гнусную попытку впутать в это дело его. Но вы сами скоро поймете, господин следователь, что Нейгл – один из тех немногих сотрудников клиники, у кого есть алиби на предполагаемое время смерти.

Дэлглиш не стал указывать на то, что это само по себе весьма подозрительно.

– Вы установили приблизительное время смерти? – спросил он.

Доктор Этридж ответил:

– Я решил, что это произошло совсем недавно. Доктор Бейгли тоже так считает. В клинике сегодня очень тепло, у нас только что включили центральное отопление, следовательно, тело должно остывать очень медленно. Я не обнаружил окоченения. Разумеется, я не полный дилетант в таких вещах. Потом я сделал вывод, что мисс Болем, должно быть, умерла около часа назад или меньше того. Естественно, мы обсуждали произошедшее до вашего прихода. Выходит так, что старшая сестра Эмброуз была последней, кто видел мисс Болем живой. Это произошло в шесть двадцать. Калли, наш старший дежурный, говорит, что мисс Болем позвонила ему по внутреннему телефону примерно в шесть пятнадцать и сказала, что собирается в полуподвал и что мистера Лодера следует направить в ее кабинет, если он приедет. Пару минут спустя, насколько помнит старшая сестра Эмброуз, она вышла из кабинета ЭШТ на первом этаже и направилась к приемной, чтобы сообщить какому-то человеку, что его жену можно забирать домой. Сестра увидела, как мисс Болем идет по коридору к лестнице, ведущей в полуподвал. Больше никто не видел ее живой.

– За исключением убийцы, – заметил Дэлглиш. Доктор Этридж принял удивленный вид.

– Разумеется, именно так. Я хотел сказать, никто из нас больше не видел ее живой. Я попросил старшую сестру Эмброуз уточнить время, и она с полной уверенностью…

– Я допрошу сестру Эмброуз и второго дежурного.

– Конечно. Естественно, вы захотите поговорить со всеми. Мы так и думали. Пока ждали вас, мы все позвонили домой и без объяснения причин сообщили близким, что сегодня задержимся на работе. Мы уже обыскали здание и убедились, что дверь на полуподвальном этаже и черный вход на первом этаже закрыты изнутри на засов. Само собой, мы ни к чему не прикасались. Я устроил все так, чтобы весь персонал собрался в кабинете, окна которого выходят на фасад здания. Только старшая сестра и сестры Болем остались с пациентами в приемной. Никого, кроме вас и мистера Лодера, в клинику не пускали.

– Кажется, доктор, вы позаботились обо всем, – сказал Дэлглиш. Он поднялся с колен и встал, глядя на тело сверху вниз. – Кто обнаружил тело? – спросил он.

– Одна из наших машинисток, Дженнифер Придди. Калли, старший дежурный, большую часть дня жаловался на боли в желудке, и мисс Придди пошла искать мисс Болем, чтобы спросить, может ли он уйти домой пораньше. Мисс Придди страшно расстроена, но она рассказала мне…

– Думаю, было бы лучше, если бы я услышал все непосредственно от нее самой. Дверь обычно держали закрытой?

Его тон был в высшей степени учтивым, но он ощущал, что все относятся к нему настороженно. Главный врач ответил таким же ровным голосом, как и раньше:

– Как правило, да. Ключ висит на доске рядом с другими ключами от кабинетов в комнате дежурных, которая находится здесь, на полуподвальном этаже. Стамеска лежала там же.

– А этот идол?

– Его принесли из кабинета творческой терапии, что располагается по коридору напротив. Фигурку вырезал один из наших пациентов.

Ответ опять прозвучал из уст главного врача. До сих пор доктор Бейгли не проронил ни слова. Но тут он сказал:

– Ее оглушил этим идолом, а потом заколол прямо в сердце некто, кто был либо очень умен, либо чертовски удачлив. Это абсолютно ясно. Что не ясно, так это зачем разворошили архивные материалы. Мисс Болем лежит на них, так что, должно быть, это произошло до того, как ее убили.

– Вероятно, она боролась с убийцей, – предположил доктор Этридж.

– Не похоже. Папки сняли с полок и намеренно разбросали вокруг. Для этого должна была существовать какая-то причина. В убийстве не было никакой спонтанности.

Как раз в этот момент Питер Нейгл, который, очевидно, все это время стоял за дверью, вошел в помещение:

– В дверь позвонили, сэр. Это прибыли полицейские?

Дэлглиш заметил, что стены архива хорошо изолированы. Звонок входной двери звучал громко и резко, однако тут ничего никто слышал.

– Верно, – подтвердил он. – Поднимемся наверх.

Пока они вместе шли к лестнице, доктор Этридж сказал:

– Мне хотелось бы знать, господин следователь, не могли бы вы в ближайшем времени допросить наших пациентов? В клинике их осталось только два: мужчина – пациент, проходящий курс психотерапии у моего коллеги доктора Штайнера, и женщина, которую лечат лизергиновой кислотой здесь, внизу, в полуподвальном кабинете в передней части здания. Доктор Бейгли может объяснить, как проходит лечение, – это его пациентка. Но можете быть уверены: она смогла встать с кушетки лишь пару минут назад и, разумеется, ничего не знает об убийстве. Во время лечебных процедур такие пациенты почти полностью дезориентированы. Сестра Болем находилась при ней весь вечер.

– Сестра Болем? Она приходится родственницей умершей?

– Кузиной, – коротко ответил Бейгли.

– А ваша дезориентированная пациентка, доктор? Она увидела бы, если бы сестра Болем покинула ее во время лечения?

Доктор Бейгли отрезал:

– Сестра Болем не покинула бы ее.

Они вместе поднялись по лестнице и услышали в коридоре шум голосов.

Звонок в дверь ознаменовал вторжение в клинику Стина атрибутов и признаков иного, чуждого мира. Тихо и без лишней суеты полицейские эксперты приступили к делу. Дэлглиш удалился в архив вместе с хирургом и фотографом. Специалист по отпечаткам, невысокий человек, со щеками, пухлыми, как у хомяка, и крошечными тонкими пальцами, занялся дверными ручками, замками, ящиком для инструментов и идолом Типпета. Полисмены в штатском, сбивая всех с толку своим видом, так как напоминали скорее актеров кино в роли шпиков, методично обыскивали каждое помещение и каждый шкаф в клинике, проверяя, действительно ли тут нет никого, кому здесь быть не положено, и действительно ли черные входы-выходы на полуподвальном и первом этажах надежно заперты изнутри. Медицинский персонал, не вовлеченный в эти действия и собравшийся в кабинете на первом этаже, куда второпях притащили дополнительные мягкие кресла из приемных, чувствовал себя так, будто его исконную территорию захватили чужеземцы, а сотрудники клиники попали под колеса безжалостной машины правосудия и вскоре столкнутся бог знает с какими злоключениями и несчастьями. Лишь секретарь Лодер, казалось, хранил спокойствие. Он расположился в коридоре, как сторожевой пес, и сидел там в одиночестве, терпеливо ожидая, пока подойдет его очередь идти на допрос.

Дэлглиш воспользовался кабинетом мисс Болем. Это было маленькое помещение на первом этаже между большим общим кабинетом в передней части здания, кабинетом лечения ЭШТ и комнатой отдыха. Напротив находились два кабинета и приемная для ожидания пациентов. Кабинет был создан при помощи перегородки, отсекавшей конец большого помещения, так что он обладал весьма странными пропорциями и был чересчур узок. Внутри почти не было мебели и отсутствовал даже намек на какой-либо вкус, если не считать большую вазу с хризантемами на шкафу. У одной стены располагался старомодный сейф, а вдоль другой были расставлены зеленые металлические шкафы для документов. Стол был совсем скромным, и на нем не лежало ничего, кроме настольного календаря, выпущенного Издательством ее величества[6], блокнота для записей и тонкой пачки папок из манильской бумаги. Дэлглиш просмотрел их и сказал:

– Это странно. Похоже, здесь досье тех, кто здесь работает, но только женщин. Между прочим, среди них нет ее собственного. Интересно, зачем мисс Болем их достала?

– Возможно, хотела проверить, кому и когда положен ежегодный отпуск или что-то вроде того, – предположил сержант Мартин.