Айсберг Тауматы - Дина Данилова

Музыкальное сопровождение.

Разум планеты. Тысячи, тысячи, тысячи лет

Волны бьются о наши пески

Для нас!

День за днем,

День за днем

Солнце лиловое наше встает

Для нас!

Что? Что? Что? Что?

Что потеряли, что ищете вы

У нас,

Странные, странные, странные

Странники?!

(Изображение на экране меняется. Земля.)

Земляне. Земля! - Какая благодать...

Зачем с судьбою спорить?

Медовых трав в лугах не мять,

Не слышать: ходят кони,

Не слышать, как жуют они,

Пофыркивая мирно,

А белый дым, тумана дым

Плывет над спелой нивой...

(На экране вспыхивают интенсивные цвета, битва красок, то появляется, то исчезает растопыренная ладошка Малыша, усы то скручиваются, то распрямляются, словно выстреливают.)

Разум планеты. Зачем же, зачем же

Ваш быстрый корабль,

Зачем же ваш быстрый летучий корабль

Сквозь бури и тучи

Направился к нам?

Какое вам дело, скажите,

До нас?

Скажите, скажите, скажите,

Скажите!

Кто гонит, несчастные,

Вас?

(На экране Земля: идут в связке альпинисты. И вот она - вершина! К ней - через лавины и обвалы, так же, как к полюсу, по бескрайним снегам и это тоже проходит перед нами на экране. Здесь могут быть кадры из приключенческих и научно-исследовательских фильмов, например, "Земля Санникова", "Красная палатка", "Солярис".)

Земляне. Мы любим Землю, любим дом,

Огонь в кругу домашнем,

Но манит нас иной огонь,

Но манит нас иной огонь,

Сражавшихся и павших.

Они, как атланты, на жестких плечах

Открытий, дерзаний - найти и познать

Нас держат. Не вправе сидеть мы и ждать.

Найти и познать, открыть и отдать

Они заставляют нас.

И ветер, крылья просолив,

Как уносил когда-то

По морю белые ладьи,

И по торосам - нарты,

Уносит нас с родной Земли

В иные океаны,

Нам оба полюса даны,

А третий?

Он - за нами.

Ведь так уж создан человек,

И нам нельзя иначе,

Ведь мы же не слабее тех,

Ведь мы же не слабее тех,

Сражавшихся и павших.

(Экран гаснет. Свет. Та же рубка корабля. Экипаж в полном составе. Все слушают Комова.)

Комов. Как полномочный член Комиссии по контактам, я беру командование на себя. Объявляю весь наш район зоной предполагаемого контакта. Яков, прошу вас, составьте соответствующую радиограмму. Все работы по проекту "Ковчег" прекращаются. Роботы демобилизуются и переводятся в трюм. Выход из корабля только с моего личного разрешения. А сейчас быстро подготовить диагностер, самый простой: ярко выраженные отрицательные эмоции - красный свет на пульте, ярко выраженные положительные эмоции - зеленый, и вся остальная эмоциональная гамма белая лампочка.

(Комов уходит.

Вандерхузе принимается налаживать диагностер.)

Майка (живо). Теперь понятно, почему игрушки.

Вандерхузе (живо). Почему?

Майка. Он с ними играл.

Вандерхузе. Кто? Комов?

Майка. Нет, Семенов.

Вандерхузе (удивленно). Семенов? Гм... Ну и что?

Попов (вмешивается). Семенов-младший. Пассажир. Ребенок.

Вандерхузе. Какой ребенок?

Майка. Ребенок Семеновых! Понимаете, зачем у них было это шьющее устройство? Чепчики там всякие, распашонки...

Вандерхузе (пораженный). Распашонки! Так у них родился ребенок! Да-да-да! Я еще удивлялся, где они подцепили пассажира, да еще однофамильца! Мне и в голову... Ну конечно!

Попов. Та-а-ак. Значит, родился он у них в апреле тридцать третьего, а отозвались они в последний раз в мае тридцать четвертого...

Майка. Тринадцать месяцев.

Попов. Минуточку... (считает) Май, июнь...

Майка. Невероятно!

Вандерхузе. Что, собственно, невероятно?

Майка. В день крушения младенцу был год и один месяц. Как же он выжил?

Попов. Аборигены. Семенов стер бортжурнал, значит, кого-то увидел... И ребенок плакал. Я же слышал эти стоны и голоса... Ну да, это он плакал. Аборигены все записали и дали ему прослушать...

Майка. Чтобы записать, надо иметь технику.

Попов. Ну, не записали, так запомнили. Это не важно.

Вандерхузе. Ага, Семенов увидел либо гуманоидов, но в стадии машинной цивилизации, либо негуманоидов. И поэтому стер бортжурнал. По инструкции.

Майка. На машинную цивилизацию непохоже.

Попов. Значит, негуманоиды... (Внезапно, словно прозрев.) Ребята! Если здесь негуманоиды, то это такой случай, что я просто не знаю... Человек-посредник, понимаете? Он человек и нечеловек, гуманоид и негуманоид! Такого еще никогда не бывало. О таком даже мечтать никто не рискнул бы!

(Майка расстилает на полу карту-склейку, рассматривает ее, то и дело подносит к глазам лупу.)

Майка (возбужденно). Здесь ничего нет! Негде им жить. Не в болоте же они барахтаются! (Садится по-турецки и через лупу смотрит на Попова.) Гуманоид не может жить в болоте.

Попов. У нас на Земле были племена, которые жили даже на озерах, в свайных постройках...

Майка (вздохнув). Если бы на этих болотах была хоть одна постройка...

Вандерхузе (задумчиво). Чего ради негуманоиды станут возиться с человеческим детенышем? Зачем это им, и что они в этом понимают?

Майка. На Земле известны случаи, когда негуманоиды воспитывали человеческих детей...

Вандерхузе (грустно). Так то на Земле!

Майка. Тем не менее он уцелел и выжил.

Попов. Годовалый ребенок. Ледяная пустыня. Один. Ясно, сам по себе он выжить не смог бы. Какие-нибудь пришельцы-гуманоиды оказались поблизости, выкормили, а потом улетели. Чепуха ведь...

Майка. А может, он не выжил? Может быть, все, что от него осталось, это его плач и голоса родителей?

(Пауза.)

Попов. А как он проходит в корабль? Как он командует моими киберами? Нет, ребята, либо мы встретили в космосе точную - понимаете, точную, идеальную реплику человечества, либо это космический Маугли. Не знаю, что вероятнее.

Майка. И я не знаю.

Вандерхузе. И я.

(Входит Комов, энергичный, веселый.)

Комов. Хлев на палубе. Хватит философствовать. Он приближается. Майя, быстро на пост внешнего обзора!

Майка (умоляюще). Геннадий Юрьевич...

Комов. Не надо, чтобы первая встреча с ним прошла в вашем присутствии. Идите, Майя.

(Расстроенная Майка уходит.)

Яков, если ему понадобятся ваши бакенбарды, как-нибудь соберитесь с силами и позвольте ему подергать вас за них. И пусть он больше спрашивает, как можно больше... А знаете, Яков, к вашим бакенбардам очень пошли бы кисточки на ушах...

Вандерхузе (самодовольно ухмыльнувшись, согнутым пальцем взбивает свои бакенбарды - сначала левый, а затем правый). Мне баков не жалко. Но...

Комов. По местам, ребята, по местам!

(В рубку проскальзывает Малыш. В кулаке у него пучок листьев. Малыш обводит всех глазами, взгляд его останавливается на Вандерхузе. Капитан с некоторой нервностью взбивает согнутым пальцем свои бакенбарды. Слегка кланяется Малышу.)