Труды и дни Прокурора Галактики - Сергей Лукницкий

Не знаю, как бы на моем месте поступил Шерлок Холмс или советник юстиции Нестеров (персонажи старинных детективов ), но мы с коллегой Марио поспешили жадно впитать в себя все, что могли преподнести нам наши новые друзья, и очень скоро стало ясно, что, как это ни прискорбно, мы не на Земле.

Мне, да вероятно, и Марио, показалось даже, что мы просто сошлис ума. Ведь прилетели же мы через несколько световых лет, ведь мерили же эти дурацкие костюмы, ведь видели же астероид и подлетали к нему, испытывали перегрузки и парили в невесомости.

Не может же быть так, что галлюцигенные таблетки, если грешить на них, дали нам с Марио одинаковый рецидив, нам - совершенно разным людям, разного возраста, уклада жизни и пола.

Нет так быть не могло. Но все же мы решили отправиться на поиски истины по проторенной дорожке - я попросила Марио помочь мне снова надеть суперадаптационный костюм и, когда это произошло, немедленно очутилась в мире, откуда я только что прибыла.

Я увидела поверхность чужой планеты, нашу ракету и возбужденные лица наших спутников землян.

Во избежание травм от случайного нашего появления из ниоткуда, вход на стартовую площадку всем участникам эксперимента был категорически воспрещен.

Меня не ждали так быстро обратно и потому, едва я превратилась из золотого дыма снова в Комиссара юстиции, удивила и даже, наверное, испугала всех. Но больше других удивилась сама. Планета снова была красноватой от травы, в воздухе метались золотистые дымы. На фоне заката мен оказалось даже, что я все еще вижу город.

Сбивчиво принялась рассказывать впечатления.

-А где Марио? - справедливо спросили меня.

Марио ,-я даже не подумала ,- здесь, вот он ,- я показала на дымок возле себя ,- с ним все в порядке, нам просто показалось, что мы на Земле.

-Нам тоже,- сказал руководитель группы,- прошу вас, немедленно верните сюда Марио.

Снова щелкнул рычажок, я снова увидела вполне земной индустриальный пейзаж. Рядом стоял без костюма Марио, который корчил мне рожи и не желал помочь снять этот проклятый костюм. Потом он подошел близко и серьезно сказал, чтобы я возвращалась в экспедицию, а что он будет изучать эту планету сам. Через год он даст о себе знать в этом же квадрате.

С этими словами он ушел с какими-то людьми, я ничего не могла поделать и поэтому возвратилась обратно в реальность одна.

Меня, как вы понимаете, встретили не особенно любезно, хотя бы потому, что никто не уполномочивал Марио оставаться здесь для изучения этой планеты...

Но я ведь не сторож начальнику моему, я его помощник...

По распоряжению Совета юстиции дело по астероиду Гипербол было прекращено из-за опасности расследования. Он был объявлен зоной CYBN. Что это значит, вы сами знаете.

А остальные вы помните, конечно, из электронных газет, которые сперва писали, неизвестно на какой информации основываясь, о том, что космическая экспедиция обнаружила во Вселенной сестру нашей Земли. Потом эти же газеты опровергли собственную информацию, а потом какой-то ученый усмотрел в этой статье вообще вредную направленность, и кто-то, уже третий, споря с ним, привели неопровержимые доводы того, что те антиземляне уже давно наблюдают за нами - землянами и потихоньку смеются над нами, потому что давно уже решили для себя проблемы добра и справедливости.

Год спустя мы отправились в экспедицию за Марио, хотя, как выразился один из ее членов, не стоило бы. В назначенном квадрате Марио не было, но зато было нечто другое, что заняло в то время весь научный мир не меньше, чем потеря одного из ведущих представителей следственной группы. Это было письмо.

Из письма стало ясно, что Марио не вернется. Письмо я постараюсь привести здесь полностью.

"Милые и родные мои Земляне ( с третьей планеты), - имелась в виду, конечно, Солнечная система. - Провидение дало мне возможность сообщить вам весьма серьезный и решительный факт, от которого зависит не только судьба Земли, но и Вселенной, и чудовищность его в том, что во Вселенной существует оружие значительно более страшное, чем то, которым располагают жители Земли, никак не могущие угомонить свои каннибальские наклонности. Это оружиевечность. Со смертью планеты не умирает сознание..."

Дальше шло многоточие, было много зачеркнуто, как будто Марио писал наспех. Но далее совершенно четким почерком было выведено: "...Все, что вы делаете на Земле, отражается на той планете, где я пожелал остаться. Каждое совершенное вами на Земле действие обращается в такое же противодействие на этой планете и ранит или одухотворяет того, кто его совершил".

Далее было смазано, но ведь и то, что прочитано, ясно, как день. И вот, что интересно, неужели во Вселенной,наконец, найдена тайная бухгалтерия нравственности? И если это так, то разве не решена этим проблема добра и зла?..

Вот такую историю об Астероиде Гипербол я позволила себе рассказать, и как-быто ни было, а, совершая нечто, я нет-нет, да и вспомню, а вдруг там, той какой-нибудь антиСелене больно оттого, что я здесь сделала что-то не так или не сделала вовсе.

Марио с нами нет. Он превратился в аккумулятор бытия, но иначе он не мог существовать. Я знаю: это его амплуа.

Малеевка, 1986

* Из сборника "Веселенькая справедливость" *

КОМАНДА ДВЕСТИ

(Записки эмигранта)

ГЛАВА 1. НУВОРИШИ

Наташка очень хорошая женщина.

Она очень красива и настолько умна, что все годы жизни с ней я прежде, чем что-то сказать, - сперва должен был двадцать раз провести языком по губам.

У нее была возможность стать умной. Я при всех властях говорил и писал, что хотел, был юристом и занимал весьма приличные должности, а она была дочерью крупного диссидента. Постоянный страх, пусть и придуманный, развил в ней осторожность. А не есть ли осторожность сестренка ума?

У нее огромные глаза, совершенно не регулируемые сознанием, оттого простаки, и я в том числе (в чем не раскаиваюсь), часто попадали в ее сети.

В самом деле, представьте себе, устремленную на вас длинноресничную наивность и негу, за которыми скрываются неженский ум, холодность и расчетливость мышления.

С такой женой мне было спокойно и беззаботно.

И вообще нам было спокойно и беззаботно, потому что мыбыли неплохо упакованы оба. У нее - обалденные бедра и такие же ноги, вальяжный папа, занявший в одночасье странный, но, по-моему, слишком большой пост в новом правительстве, диплом переводчика и квартира на Плющихе. У меня - два диплома, которые дают мне возможность курить Кент, иметь ровное настроение, и я - удачлив.

За годы супружеской жизни мы привыкли просыпаться одновременно. Хотя это был никакой не выходной день, мы не отказали себе в естественном желании супругов и, удовлетворив его, а потом, провалявшись еще часа два, как-то внезапно пришли к одному и тому же выводу: поскольку у нас нет никаких проблем, нам и не стоит жить вместе.

- Я согласна, - сказала она, потому что разговор по глупости начал я первым.

И сказала это так, как будто бы мы только что не отдавали друг другу наши тела, а сварливо ругались из-за непришитой пуговицы, поминая бесконечных родственников по обе стороны пола.

После разговора и без того хорошее весеннее настроение улучшилось еще, но, как человек, которому нужно всегда все конкретизировать, я задал неосторожный вопрос:

- Когда?

- Сегодня - сказала она приветливо.

Она не была юристом. Глупые ее подруги не разводились, поэтому она не знала, что процесс официального расторжения брака весьма длителен.

По закону для всех. Но не для меня. И не потому, что я такой нахал, что законам не подчиняюсь. Просто я возглавляю маленький, но весьма перспективный синдикат при Министерстве юстиции, с которого министр и его замы слишком много имеют за свою паршивую и дырявую крышу.

Поэтому, я думаю, министр мне не откажет в такой мелочи, как сокращение срока развода. К тому же детей у нас нет, а злоупотреблений с Наташкой мы оба не допускали.

Это было первое, почему министр не должен был отказать, но еще было второе, еще одно место моей службы, в котором я занимаю не последнее место, - издательский. От него зависит издание нескольких весьма опасных для министра юстиции газет. Он знает это.

Так что, как видите, ничего не изменилось. Приоритета личности как не было, так и нет, а все по-прежнему решают должности, связи и деньги.

Когда я позвонил министру, тут же из постели, по радиотелефону, он сразу же назначил время встречи, даже еще не зная, в чем суть моего вопроса.

Наташка одевалась так, как будто собиралась на собственную свадьбу. Она прекрасно понимала, что я не тот человек, который откладывает свои дела в долгий ящик, да и разговор с министром она слышала.

Пока она одевалась, я открыл холодильник и выпил стопочку коньяка, закусив хорошим сервилатом.

Я не боялся потом, после коньяка, садиться за руль, потому что вообще никогда ничего не боялся. Как говорили когда-то в милиции, еще до того, как я там служил: Накажут не за то, что совершил, а за то, что попался.