Мы, нижеподписавшиеся - Александр Гельман

(Уже чувствует себя здесь хозяином.) В чем дело, товарищ?

Молодой человек. Ни в чем. Просто я еду в этом купе.

Семенов посмотрел на Шиндина — дескать, что он мелет.

Шиндин. В каком смысле вы едете в этом купе?

Молодой человек. Ну, хотя бы в том смысле, что вы, например, сидите на моем плаще.

Шиндин (извлек из-под себя плащик, оглядел, отложил в сторону). А где ж вы были до сих пор?

Молодой человек. Я был там, где я был. А теперь я пришел и хочу лечь спать. Поэтому я сейчас выйду на пять минут, прошу закончить веселье, проветрить купе и дать мне возможность отдохнуть. (Вышел.)

Наступило молчание.

Семенов. Сейчас все уладим! (Приоткрывает дверь.) Молодой-любезный, на одну минуту!

Молодой человек (возвращается). Я слушаю. Только, пожалуйста, не уговаривайте меня, что через полчаса все закончится. Я больше пяти минут ждать не буду. У меня завтра утром ответственное совещание, и я должен явиться со свежей головой.

Семенов. Какая ваша полочка?

Молодой человек показал на верхнюю полку.

Так вот я вам предлагаю — взять свой плащик, извинить нас за то, что мы его маленько помяли, и лечь отдыхать на точно такую же полочку, но в соседнем купе. На мое место. Я к нему не прикасался — стерильность гарантируется! Не возражаете оказать нам эту небольшую услугу?

Молодой человек (подумав). Хорошо. (Берет плащ, сумку, выходит.)

Семенов (вслед). Успешного совещания! (Поворачивается к Алле, обнимает ее.) Ну, Аллочка Ивановна, вы видите, как сама судьба позаботилась, чтобы мы с вами ехали в одном купе? Что вы на это скажете? (Прижимает ее к себе.) Ваша полочка какая?

Шиндина. У меня нижняя, но я переберусь наверх. (Шиндину.) Леонид Прохорович, вы мне уступите свое местечко?

Шиндин (закашлявшись). Конечно, конечно…

Семенов (руку с талии Аллы он уже не убирает). Пусть попробует не уступить — вообще выставим из купе! И имей в виду, милый, ты там с мужем Аллы Ивановны вместе работаешь — чтоб было тихо!..

Шиндин снова закашлялся.

Ты кончай кашлять! Я к тебе обращаюсь…

Шиндин (сквозь кашель). Все будет нормально…

Семенов. То-то! А теперь слово для приветствия предоставляется руководителю нашей делегации, Юрию Николаевичу Девятову!

Девятов (поднял стакан, Шиндиной). За вас! (Выпивает.)

Семенов. Это все, на что ты способен? Юрий Николаевич?

Девятов разводит руками.

Вот до чего довела человека принципиальность! Товарищи, не будьте принципиальными! Принципиальность иссушает душу!

Девятов (резко). Ну, хватит!

Семенов. Извини! (Поднимает руки вверх.) Виолетта Матвеевна, вам слово!

Но не успела Нуйкина произнести и полслова, как дверь без стука резко распахнулась — и вошел Малисов.

Малисов (с ходу, неестественным голосом). О, я вижу веселье в полном разгаре! О, кого я вижу! Юрий Николаевич! Виолетта Матвеевна! Геннадий Михайлович! Вот это здорово! Откуда вы взялись?

Нуйкина (в полном удивлении). А вы как сюда попали, товарищ Малисов?

Малисов. Я еду в этом купе! Это мои друзья! Леня, ты где их нашел? Ты вообще знаешь, с кем ты пьешь? Это же те самые члены комиссии, которые нам сегодня акт не подписали! А ты, понимаешь, с ними запросто пьешь коньяк, веселишься! Ну, теперь уж, я надеюсь, все будет в ажуре — акт подпишем, а, товарищи? Можно сказать, сама судьба нас свела! Я чувствовал, что нам сегодня придется выпить, чувствовал! В ресторан вы отказались пойти со мной, но все равно попались! А? Леня, мы как, акты будем прямо сейчас подписывать или потом? Они у меня в портфеле, кажется, или я тебе их отдал?

Шиндина. Они у меня! (Открыла сумочку, достала акты, кинула на стол.) Вот они!

Девятов помрачнел, сжался, у Нуйкиной вытянулось лицо. Семенов насупился.

Шиндин (с огромным усилием сдерживается, чтобы не влепить Малисову бутылкой). Сядь! Налей себе, выпей! Хоть бы поздравил Аллу Ивановну с днем рождения!

Малисов. Ах, я же совсем забыл! Аллочка, сколько тебе стукнуло? Бедняжка — в день рождения послали в командировку! Как тебе наши гости, правда, замечательные люди?

Шиндина. Ну что ты, я просто в восторге от них! Они, правда, не знают, что Леня мой муж и что день рождения у меня второго января, но это же сущие пустяки! Мы же пригласили их совсем для другой цели!

Шиндин побелел, у него задрожали руки.

(Шиндину.) Что ты так смотришь на меня? Не сыграла роль до конца? Уж извини, дорогой. Зато верность тебе сохранила! (Семенову, сухо.) Выпустите меня, пожалуйста.

Семенов отодвинулся. Шиндина выходит из купе. Все молчат.

Нуйкина. Боже мой, какой ужас!

Девятов поднялся, лицо у него сейчас жесткое, он вынимает из кармана кошелек, отсчитывает несколько пятерок, бросает на столик. И, не сказав ни слова, выходит из купе. Нуйкина тоже поднялась, чтобы выйти, но взгляд ее задержался на коробочке с французскими духами. Какое-то мгновение колеблется: забрать или оставить? Все-таки оставила. Повернулась резко и вышла.

Семенов. Некрасиво, некрасиво, братцы. (С сожалением посмотрел на недопитый коньяк — полторы бутылки еще оставалось — вздохнул и тоже вышел.)

Малисов сел в уголок, молчит. Шиндин подошел к двери, резко распахнул, выглянул — у окна, спиной к купе, стоит Алла, курит.

Шиндин. Ну-ка, зайди!

Алла вошла, Шиндин закрыл дверь.

Шиндина. В чем дело?

Шиндин. Вы сговорились в тамбуре, да?!

Шиндина. Что? С кем?

Шиндин. С ним! (Ткнул пальцем в Малисова.) Он тебя специально пригласил поехать, чтоб все сорвать, да?!

Малисов. Леня, опомнись! Что ты мелешь?

Шиндин. А ты вообще помалкивай! Сиди и сопи в две дырочки!

Малисов (агрессивно). Слушай, ты!

Шиндин. Ладно, не прикидывайся дурачком! Ты сейчас специально все сорвал!

Малисов. А что я сделал?

Шиндин. Во-первых, ты пришел на двадцать минут раньше, чем я велел!

Малисов. Ну, прости, пожалуйста, я не считал, что час это так строго!

Шиндин. Все ты считал. И рассчитал! И говорил специально по-идиотски, чтобы все сорвать, чтобы ее вывести из себя!

Малисов. Хватит! Я не специалист в этой области. Меня не учили в институте искусству подписывать липовые акты! Как мог, так сказал. Надо было меня лучше инструктировать!

Шиндин. Тебя уже проинструктировали. Думаешь, никому не известно, кто тебя инструктирует? Это ты можешь ей голову морочить, а меня не обманешь! Ты еще утром, когда водил их по хлебозаводу, все сделал для того, чтобы акт не был подписан!

Малисов. Что-что?

Шиндин. Не гримасничай, я все знаю! Прораб с хлебозавода приходил к Егорову, рассказывал… как ты его распекал на глазах у комиссии: почему это не сделано, почему это не сделано, как вы готовите объект к сдаче?! Нашел время читать мораль! Они сами и половины недоделок не заметили бы! Если бы тебя там не было!

Малисов. Минуточку! Ты же сказал, что ничего не знаешь, Егорова не видел — откуда такая информация?

Шиндин. Я видел Егорова! Он ко мне приезжал в диспетчерскую. И эта идея — поехать вместе с комиссией и подписать акт в поезде — моя идея! Я просил секретаршу Егорова позвонить тебе от его имени — насчет билетов и насчет коньяка! Егоров даже не в курсе, что мы поехали, понял? Я только не знал, что ты ее прихватишь.

Малисов (снял очки, приблизился к Шиндину). Зачем же ты взял меня с собой, если ты был уверен, что я специально сорвал сдачу? Что я агент неизвестно чьей разведки?

Шиндин. Во-первых, известно — чьей! А во-вторых, я решил тебя проверить. Увидеть своими глазами, как ты действуешь. Чтоб Егоров больше не сомневался в твоей двуличности! И я еще кое-что про тебя узнал. Разговаривал кое с кем. Поэтому, кстати, опоздал на поезд.