Семь пятниц для Сони (СИ) - Осадчая Виктория

— Ты издеваешься?

— Я абсолютно серьёзен.

— А как к этому отнесётся твоя жена?

— Она мне доверяет! И при этом знает, что ты работаешь под моим началом.

В голове промелькнул сразу кадр из фильма «Адмирал», который мы с сестрами смотрели из-за снимающегося там Хабенского.

«— Саш, у нас все хорошо?

— Не совсем.

— Ты влюбился?» — и засобиралась Софья Федоровна с сыном и мамой в Петербург.

Мне жена Маникяна представлялась именно такой. Хотя я думала, что таких женщин больше не осталось. Оказывается нет. Существует в мире ещё всепоглощающая любовь, которая способна прощать и жертвовать. И мне не хотелось быть сейчас той самой Анной Васильевной, разбившей семью. Один раз эту роль я на себя примерила, что еле выпуталась из этой паутины.

— А я бы на ее месте уже была здесь и следила за каждым твоим шагом.

— Ты от этого места сама отказалась. Кстати, можешь уйти пораньше. К семи я тебя буду ждать там.

— Есть, шеф!

Планов на предвыходной вечер не было. По мне, так я лучше бы отсиделась дома, но развеяться можно.

— И ещё, — остановился он у двери, — забыл сказать. Мне тут из Союза реабилитологов звонили. Через две недели у них конференция. Флах (надеюсь, помнишь своего руководителя?), лично просил выступить тебя с твоей работой, которую ты написала по своей сестре. Попросил, чтобы ты подумала, а в понедельник он с тобой свяжется.

Я любила подобные мероприятия. Но быть в центре внимания…Меня сразу накрывала паника и комплекс, что я занимаю чье-то место среди этих умных людей. И до этого, если я и выступала на научных конференциях, то только с подтверждением эффективности той или иной методики. А тут нужно представить свою. И ведь в зале обязательно найдется самый мерзкий отвратительный человечек, который скажет, что подобный метод применялся в каком-нибудь сороковом году каким-нибудь Петэрсоном. И это пугало больше всего.

Ну, ладно, об этом завтра. А сегодня мне надо привести в порядок свою внешность.

Прическа от Нины, макияж от меня, платье от Саши, советы от Жени и комплименты от папы. В, общем, провожали меня всем скопом. Когда я в последний раз выбиралась на подобное общественное мероприятие? Блин, даже не помню. Ладно, семейные праздники. Там все свои. А вот так, чтобы ещё и с элитой…да никогда в жизни. За что отдельное спасибо Маникяну. Медвежья услуга, больше никак не назовешь.

Если была бы Лизка сейчас дома, то укладка моя стала бомбической. Но сестра где-то сейчас лечит нервишки после своего Ванечки. Хотя, я уже и не уверена, что виноват именно он. Ладно, там все сложно. И я тысячу раз пожалела, что просто предприняла попытку влезть. Характер у меня такой. Ну, и чувство ответственности за моих девочек. Я же старшая сестра всё-таки.

И выглядела я для себя сейчас почти незнакомкой. Нет, внешний вид у меня всегда был приличный. Никаких джинсов или кроссовок на работу. Хоть там и переодевалась в робу, а с утра всегда выглядела, как взрослая леди. Только без вызывающего макияжа или высокой укладки. А сегодня эта хрупкая женщина была прелесть, как хороша. Да, может она и не имела выдающихся форм, может и была невысокого роста, но мы с ней были в ладу и полной гармонии. Ссорились редко. В основном, она меня слушала и подчинялась сильной воле. Вот так мы и уживались.

До самого музея добиралась на такси. Ясно же, что там будут предлагать шампанское, а я сегодня с удовольствием бы осушила бокал-другой. Что-то должно же было остаться во вредных привычках, если курить пришлось бросить почти три года назад после аварии.

Помимо того, что я поднимала с инвалидного кресла Лизу, приходилось тоже лечиться. Повредила спину, даже немного ходила горбатая. Но обошлось без хирургического вмешательства. Учитывая обстоятельства, конечно, не знаю, как это было связано именно с моей травмой, но врач напрочь запретил мне сигареты.

И так, по какому вообще поводу было сегодняшнее сборище? В честь юбилея нашего города, который праздновался в эти выходные, в прошлом году были выделены средства для реконструкции. Здание было старым, построенное ещё в двадцатые годы в качестве дома культуры. Долго функционировало. В военные годы здесь располагался госпиталь, после даже использовалось в качестве поликлиники, но из-за аварийности закрыли. В семидесятые годы, когда у нас впервые был открыт исторический клуб, его члены выбили здание под музей. Ремонтировали на свои средства. Даже макулатуру собирали, чтобы деньги заработать на ремонт. Правда, отремонтировать удалось лишь половину здания, где, собственно, до недавнего времени располагались выставочные залы, которые могли нас вернуть своим обликом в советскую эпоху. И большой архив.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Василиса в свое время, помниться, как раз состояла в клубе и активно перебирала бумажки там. А вечером пришла с сыпью, которая проявилась в качестве аллергической реакции на пыль. На лицо пошел отек и смотрелась она тогда, как борец сумо. После сестрёнка перестала копаться в сырых закрытых помещениях. Но история была с детства ее страстью. Хотя сейчас вдруг переквалифицировалась в океанолога.

Меня эта участь обошла стороной. Я в семье получилась великим биологом и химиком. Ни разу не взорвала школу, выполняя сложные лабораторные. И с особым удовольствием препарировала бедных лягушек, которых не терпела с детства. О кровожадности моей даже ходили легенды. В классе десятом я даже имела кличку «Джек-Потрошитель». Представляю, если бы я стала хирургом, как мечтала, с таким прозвищем. Интересно, много бы тогда у меня было пациентов?

Теперь же в здании был сделан абсолютный ремонт, открылись все помещения, и естественно, это был повод для радости фанатиков истории.

— Ваня? Неожиданная встреча, — первым, кого я заметила в зале, был как раз Князев. Он беседовал с какими-то мужчинами в дорогих костюмах, хотя от них он ничем не отличался.

— Согласен, — улыбнулся он. — Хорошо выглядишь!

— Спасибо! — не знаю почему, но я его была рада видеть. Хоть какое-то знакомое лицо. — Как поживаешь?

Он тяжело вздохнул, натянуто улыбнулся.

— Честно? Или можно соврать?

— Она ещё на Шри-Ланке, — догадалась я о чем он. Немой его вопрос застыл во взгляде побитого щенка.

— Как она?

— Вроде довольна жизнью. Смеётся. Блин, я бы на твоём месте давно бы поехала туда и забрала ее.

— Ага, чтобы она ещё дальше сбежала? Я лучше подожду!

— Вообще-то я намекаю на то, чтобы ты мне сестру вернул!

— Думаешь, я этого не хочу?

— Иван! Софья Михайловна, — из-за спины моей выросла высокая статная фигура Ряземского. От неожиданности, я даже замерла.

— Вы знакомы? — удивился Князев.

— Пришлось, — вздохнула я обречённо.

— Я бы, конечно, с радостью послушал эту замечательную душераздирающую историю, — обратился Князев именно ко мне, — но пойду я вылавливать мэра.

А напыщенный такой, словно мы только что минуту назад не говорили о Лизе. Вот, гад!

— Я только что от него, — хмыкнул Михаил, — так, что он уже подогретый.

— Опять что-то строить собрались? — уточнила так, на всякий случай. Все же одно совместное детище у них уже имелось.

— Мне же нужно Лизу дождаться, — пожал плечами Ваня. — Слушай, — это уже было обращение к Ряземскому, — разговор есть. Во сколько я могу завтра заскочить до тебя?

— Давай, к десяти.

— Хорошо!

— Так, мальчики, Вы тут воркуйте, — заметила я оживление на импровизированной сцене, — а я пойду послушаю главу этой секты, — я осушила бокал с шампанским и направилась через толпу.

— Софья, — двинулся за мной Ряземский, но я сделала вид, что не услышала.

По залу началось вещание стариковского голоса, который благодарил кого-то там за поддержку, выражал восхищение спонсорам. Но…я этого уже не слышала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В ушах бахала кровь от нахлынувших эмоций. ОН стоял сзади. Я чувствовала его ни с чем не сравнимый аромат, жар его тела. От чего сделала вывод, что он стоит слишком близко ко мне. А когда кончиками пальцев Ряземский заправил прядь, выбившуюся из моей прически, за ухо, при этом не упустил момента коснуться кожи, я по-моему, забыла как дышать. Вся кровь прилипла к щекам и дыхание стало тяжёлым.