Дневник Эми (СИ) - Зайцева Мария

Ее юркий нежный язычок неуверенно лизнул его нижнюю губу, Дерил сжался до каменного состояния, понимая, что даже сказать ей ничего не сможет, не сорвавшись.

"Уходи отсюда, вали нахер", — умолял он про себя, но глупая только глаза на него подняла. Большие. Доверчивые.

Открыла ротик.

И Диксон слетел с катушек.

Он вцепился в нее, осознавая, что причиняет боль, но не умея сдержаться, целовал ее, не целовал даже, а вжирался в ее губы, буквально до крови прикусывая, и кайфуя от этого. И ее шея, и ее грудь, и ее длинные шелковистые волосы — все это буквально свело с ума, вынесло просто моментально за грань, где уже не остановиться, не спастись.

Он в тот момент не думал вообще, абсолютно.

Не замечал ее сопротивления, ее испуга.

Он бы поимел ее прямо там, в библиотеке, у стеллажей с книгами. Просто подхватил бы на руки и насадил на член, не оставляя даже шанса на обратную отмотку событий.

Еще чуть-чуть, совсем немного надо было ему.

Но в какой-то момент он услышал сквозь шум в голове ее слабое, беспомощное: "Нет".

И слегка отрезвел.

Совсем немного, но этого хватило, чтоб накрыло волной отвращения к самому себе. К мудаку, зажавшему беспомощную слабую девчонку в угол. Пользующемуся тем, что она сопротивляться не может. Что она, пьяненькая, зачем-то к нему подошла.

Правильно от него шарахаются люди, зверь — он зверь и есть!

От злости и ненависти к себе он буквально не мог дышать.

Через силу прогнал Эми, обижая ее. И надеясь, что она, дурочка, не подойдет к нему больше. Потому что таким Красным шапочкам вообще нехер делать рядом с волками.

Он ушел в комнату, и, пока не сморил тяжелый удушающий сон, все не мог забыть ощущение тонкой талии в руках, шелка волос в ладони, нежной кожи под губами.

Пальцы жгло, губы горели, ее запах буквально въелся в его рубашку и не желал выветриваться.

Дерил решил тогда, что утром все станет яснее, проще.

Но утро принесло проблемы, которые едва их всех не убили.

А Диксон в очередной раз убедился, что все ученые — скоты и ебнутые придурки.

5

14 августа 2010 года.

Сегодня хороший день.

Во-первых, мы нашли убежище, прекрасный дом в пригороде. Появилась возможность хоть немного отдышаться, прийти в себя и решить, что делать дальше.

Я, конечно же, ничего особо не решаю, полностью полагаясь на Рика и Шейна.

Они, кстати, тоже не очень-то понимают, куда двигаться. Рик немного потерял уверенность в себе после фиаско с ЦКЗ, и теперь Шейн с удвоенной силой настаивает на форте Беннинг.

Меня, честно говоря, настораживает это противостояние между нашими полицейскими. Оно гораздо глубже, чем кажется. Я иногда ловлю взгляды Лори, направленные на Шейна. А он смотрит на нее постоянно. И думает, что этого никто не замечает.

Но это замечает Рик.

И для меня загадка, почему ему до сих пор никто не рассказал о близких отношениях его жены и его друга.

Неужели никто, кроме меня и Андреа, так ничего и не заметил?

Но, если это так, то я, конечно же, не собираюсь в это влезать.

Хотя, предвижу большие проблемы. Потому что эта бомба рано или поздно взорвется.

Вот написала про бомбу и сразу вспомнила ЦКЗ.

До сих пор руки дрожат.

Мы ведь только чудом спаслись.

Когда с утра завыла сирена, и мы повыскакивали из отведенных нам комнат, никто сначала ничего не осознал.

Мы понеслись в центральный зал, где накануне доктор Дженнер показывал видео превращения человеческого мозга в мозг ходячего.

Был страшный галдеж, я ничего не могла понять спросонья. И тут Диксон сначала наставил пистолет на доктора Дженнера, а затем, словно озверев, принялся громить мониторы и прочую технику.

Я и Лори с Карлом держались позади всех, стараясь не попасть под горячую руку Дерила.

Рик и Шейн, схватив топоры, кинулись к дверям.

Я тогда не понимала, нас что, заперли? Что все это значило?

Но постепенно до меня стало доходить.

Тем более, что через некоторое время все угомонились, Рик вернулся от дверей и пытался уговорить доктора Дженнера открыть железные ставни и выпустить нас.

Механический голос равнодушно отсчитывал минуты.

До взрыва.

Я не могла этого осознать. Какой взрыв? Почему? Как так получилось, что доктор Дженнер не знал про это? Или знал? Но почему не сказал? Почему обрек нас на смерть?

Дерил и Шейн продолжали долбить железную дверь, но, судя по обрывкам разговора Рика и Дженнера, их сил было мало.

Лори плакала, прижимая к себе Карла. Муж Керол, Эд, с каким-то нелепым визгом, кидался на дверь, почему-то внутреннюю.

Ти Дог и Дейл вместе с Риком убеждали Дженнера помочь нам.

Гленн ушел к Дерилу и Шейну, судя по всему, помогать. Керол сидела в стороне, безучастно глядя перед собой. Она после гибели дочки вообще мало на что реагировала.

Никогда до этого я не ощущала так остро стремительно бегущее время!

Словно жизнь по капле уходит из тела, оставляя только слабость и горечь.

О чем я думала тогда? Сейчас толком и не вспомню, настолько все было сумбурно и страшно.

Кажется, вспоминала папу и маму, Андреа, свою жизнь, счастливую и беззаботную, до всего этого кошмара.

И почему-то поцелуй Дерила.

И было жалко, очень жалко. Всего. И думалось, что зря я его накануне остановила.

Каким образом Рику удалось уговорить Дженнера открыть внутренние двери, непонятно, но это случилось! К сожалению, внешние он открыть не мог. Там всем заведовала система.

Я помню эту ожившую надежду, когда мы бежали к выходу, и потом опять накатившее отчаяние, когда осознали, что все равно не выбраться.

И бьющий по мозгам механический голос, отсчитывающий последние минуты нашей жизни.

И здесь удивил Гленн, вытащивший откуда-то круглую небольшую гранату!

Почему он приберег ее, для каких целей — непонятно, но это было очень, очень вовремя!

Граната помогла, внешние двери открылись, и мы побежали к машинам, пока на взрыв не пришли ходячие. И тут оказалось, что Керол с нами нет!

Дженнер тоже остался в здании, но его с собой никто и не звал. Это было его добровольное решение.

Эд не стал искать жену, первым побежал к машине.

Времени до взрыва оставалось катастрофически мало, и мы последовали за ним.

Я забралась в трейлер, с волнением наблюдая за загружающимися в машины людьми. Мотоцикл Дерила стоял в стороне, и самого Дерила не было видно.

Я прилипла к окну, сердце буквально остановилось. Куда он делся?

Он же все время был с нами!

И тут раздался взрыв. Такой мощный, что у трейлера Дейла вылетело стекло.

Мы разворачивались и выезжали от ЦКЗ, оставляя позади столбы дыма, обрушившееся здание и мотоцикл Диксона, лежащий на обочине.

Я побежала в конец трейлера, к заднему окну, слезы мешали смотреть и сердце колотилось, как бешеное! Этого не могло быть! Этого просто не могло быть!

Но мотоцикл быстро исчез в клубах дыма, вместе с моей надеждой.

До сих пор остро то невероятное ощущение потери кого-то очень важного, родного. Это не так, как было с родителями и Андреа, но близко, очень близко!

Я закрыла лицо руками, не в силах видеть эту пустую дорогу, этот столб дыма, этих, бредущих за нами, уже ставших привычными, мертвецов.

И даже решила сначала, что у меня какие-то слуховые галлюцинации, и я выдаю желаемое за действительное, слыша нарастающий рокот мотора.

И вдруг, совершенно неожиданно, из дыма обрушившегося здания ЦКЗ, лавируя среди мертвецов, выехал и стремительно обогнал нас байк Дерила.