SEX в большой политике. Самоучитель self-made woman - Ирина Хакамада

Кстати, на частных вечеринках в этом кругу возникла весьма красноречивая традиция – сначала все сидят вместе и говорят о путешествиях. Исключительно о путешествиях. Кто где был, какие отели, какая еда, какие развлечения. Но очень недолго. А потом расходятся: мужчины перемещаются на мужскую половину с бильярдом, баром, ломберным столом – все как положено, женщины – на женскую. Прямо английское общество. Если мужчина приходит с женой, то автоматически они разлетаются. Нарушить традицию – пойти мужчине на женскую половину, а женщине на мужскую – нельзя. На мужской половине говорят о политике, на женской, говорят о детях и, когда расслабятся, о мужьях. Потому что самое главное, что объединяет всех этих женщин, – лютая ненависть к своим мужикам. У них все хорошо – есть дело, есть средства, красота, здоровые дети, путешествия, все это им обеспечил мужчина, и все равно ненавидят. За то, что их искусственно отделяют. За то, что с ними не общаются, хотя они прекрасно разбираются в политике, в бизнесе (каждая, как правило, имеет свое небольшое дело – у кого мебельный магазин, у кого бутик, у кого дизайнерское бюро). За то, что их упорно ставят в нишу, как автомобили в гараж.

На любую тусовку, даже самую отвязную, одеваться надо в соответствии с возрастом. Не усугубляя его, но и не игнорируя. Чувство меры – дар богов. Сейчас очень модны брошки под старину, нарочито китчевые. Если ее приколоть на воротник серого свитера или на карман – это нормально. Но если на шее у вас бусы, в ушах серьги и еще и брошь – вам в торговые ряды. На одно тело – одна яркая ювелирная вещь. Другое дело – серебро. Вешайте на себя хоть килограмм.

Нельзя раскрываться в одежде полностью. Иногда это красиво. Так одеваются испанки. Но в нашем климате и культуре сексуальность не должна выпирать, ее лучше подчеркнуть нежирной чертой: белая рубашка с поднятым воротником под свободным пиджаком, расстегнутая так, что видны ключицы. Или можно вместо галстука на шею завязать трикотажный пояс, не мужским, а непонятным и смешным узлом на голой шее. Пиджак, майка, и что-то болтается на шее. Один итальянский торговец, в чей магазин я залетела, чтобы купить в командировку что-нибудь теплое, сватал мне красный свитер и недоумевал: почему мадам отказывается? Мадам очень сексуальная женщина. А почему вы решили, что мадам сексуальная женщина? Мадам подала знак. Какой? Мадам вся в черном, но из-под брюк у нее ввдны гольфы в сеточку. Так оно и было. Гольфы в сеточку не с коротким платьем, а именно с длинной юбкой или брюками, то есть неоткровенно, было моим ноу-хау. Один раз случайно в метро купила ажурные гольфики и подумала – хоп ля! – это же что нужно. Потом это вошло в моду.

Пирожок лишь надломила: правило пятое

На приемы надо приезжать сытой. Столы ломятся, выпивка рекой, но все это не имеет к вам никакого отношения. Другое дело, огромное количество интеллигенции и журналистов, которые сюда попадают, – у них низкие зарплаты, им простят. Человеку из политической элиты, особенно, даме, нужно быть готовой к разговору. С набитым ртом разговаривать неудобно. Полбокала сухого вина, на тарелке – что-то крохотное. Попиваешь, поклевываешь, потом тарелку поставила и рюмочкой гуляешь по залу, выискивая нужных людей. Легкая, звонкая, неголодная. Но каюсь, однажды я самостоятельно стрескала целую вазу печенья. Не от голода, от нервов.

Я только что стала министром по малому бизнесу. Меня со всех сторон зажали, и мне нужно было прорваться к Черномырдину.

Попасть к нему было почти невозможно. Даже будучи членом правительства. Черномырдина окружали помощники – совершенно жуткие мужики. Настоящие монстры. Сам Черномырдин был в сравнении с ними просто плюшевым мишкой. Я позвонила самому мягкому из них. «Будем думать», – ответили мне. В результате размышлений через несколько дней ко мне явился в длинном черном пальто молодой человек. И обрадовал меня сообщением, что собирается быть моим заместителем. Я в ответ обрадовала его, что этого не будет. Мы попрощались. Он – со мной, я – с надеждой на аудиенцию. Но на Восьмое марта Черномырдин устроил для дам чаепитие в Белом доме. И там я – терять нечего! – подгадала момент и попросила:

– Виктор Степанович, сделайте подарок.

– Какой?

– Мне надо с вами поговорить, но я не могу к вам прорваться.

– А прямо сейчас давай и поговорим!

И начал уходить. И я начала двигаться за ним по ковровым дорожкам. Вокруг огромные стены, гробовая тишина, все монументально, и Черномырдин впереди как царь. Когда между ним и мной оставалась последняя преграда – огромные деревянные двери кабинета, точно из-под земли вырос самый кошмарный из его холопов, некто Бабичев, и, пятясь спиной и ухмыляясь, перед моим носом стал закрывать эти двери! Уже сквозь щель мне была видна удаляющаяся спина Черномырдина. Все, шанс потерян. В отчаянии я пискнула:

– Виктор Степаныч, а как же я?

И Черномырдин на ходу, не оборачиваясь, кинул:

– Она со мной!

И двери снова стали медленно распахиваться… Жуть, кошмар, ватные ноги, уже ни о чем нет ни сил, ни желания говорить. Секретарша принесла чаю, печенье на серебряном подносе. Тут-то я и оторвалась…

Немного отвлекаясь от темы: при Путине все стало еще более жестким. В аппарате – какие-то молодые офицеры. Все дисциплинированно, все навытяжку, все культурно и все глухо:

– У меня договоренность с президентом об аудиенции. Назначьте, пожалуйста, время.

– Не назначим. Президент занят.

– Навсегда занят?

– Навсегда занят.

– А вы можете хотя бы зафиксировать мой звонок?

– И этого не можем. Всего доброго.

Окучивание приемных – это отдельное мастерство. Основное правило: на цирлах. Основной залог успеха: сервисное мышление. Нужно владеть искусством интриги, интуицией, терпением. Я всегда пыталась избежать приемных. Это очень плохо для функционирующего политика. Надо уметь налаживать контакты с холуями. С ними и с родственниками. С родственниками даже важнее. Потому что истинным влиянием в России чаще всего пользуются не секретари и не помощники, а родственники. Точнее, родственницы. С ними нужно выстраивать специальные отношения. Россия – страна византийская. Отношения выстраиваются через крещения, через рождения, через проведение семейных праздников, подарки, комплименты, помощь в неформальных делах: одеть, обуть, починить, вылечить. Это кажется, что в Кремле все так офигенно. Ничего там не офигенно. Попадешь не к тому врачу, пусть даже обслуживающему высокопоставленных лиц, и он иногда может навредить больше, чем обычный районный врач, через которого проходит огромное количество людей и который ничего не боится.