Подари мне поцелуй - Карен Хокинс

Виконт улыбнулся.

– Вы старались совершенно напрасно: за завтраком я выпил гораздо больше.

– Ликер на завтрак и ром на обед. Неплохое меню. Но это не поможет вам решить вашу проблему. – Она наклонилась ближе к нему, и до него донеслось ее дыхание. – Вам придется жениться, и скорее всего на мне.

– На вас, мисс Франт?

– В завещании вашего деда говорится, что вы должны жениться на дочери последнего графа Ковингтона, так?

– Да, но...

– Там где-нибудь сказано, что это должна быть именно Тереза?

У Алека в голове начало кое-что проясняться.

– Нет, имя в завещании не указывается.

– Я так и думала; иначе вам пришлось бы оформлять специальное разрешение на брак.

Алек схватил Джулию за руки; глаза его расширились, улыбка буквально зачаровывала.

– Джулия, выслушайте меня. Ваш отец был когда-нибудь графом Ковингтоном?

Она весело улыбнулась своими дразнящими губами.

– Да. Целых два дня. – Джулия показала два пальца и легонько стукнула ими по его лбу. – Два дня. Можно пересчитать.

Алек подавил раздражение и взял ее худощавую ладонь в свою руку. Он никогда не видел, чтобы алкоголь действовал на кого-либо так сильно. При других обстоятельствах он нашел бы это в высшей степени забавным.

– Почему только два дня?

У нее неожиданно задрожали губы; в один миг ее веселое настроение сменилось печалью.

– Потому что он умер. – Она вытерла глаза рукой. – Он никогда не стремился получить этот титул.

– Почему же?

– Дедушка не очень-то любезно отзывался о моей маме, давал ей разные обидные прозвища...

Алек рассеянно пожал ее ладонь, которая так доверчиво продолжала покоиться в его руке.

– Он, видимо, считал ее авантюристкой?

– Нет-нет. Дедушка говорил, что она хуже авантюристки, потому что мама принадлежала к методистской церкви. Он проклинал ее и угрожал, что лишит всех нас наследства. Отец не пошел ни на какие уступки, он даже отказался от встреч с дедом.– Джулия рассмеялась. – Мама говорила, что на свете есть только один человек упрямее моего деда – мой отец. – Она взглянула на виконта, словно хотела разделить с ним радость своих воспоминаний; глаза се сияли, на щеках играл прелестный румянец.

Это был взгляд, который Алек никак не ожидал увидеть на лице мисс Дракон.

Он кашлянул, удивляясь, как ловко она ушла от его замечания.

– Вы вполне уверены, что ваш дед все-таки оставил наследство вашему отцу?

– Дедушка не успел изменить завещание перед смертью, и отец унаследовал все. Но он вовсе этого не хотел. – Ее лицо омрачилось; за стеклами очков глаза начали медленно наливаться слезами. Это было похоже на зеленое мерцание, подобно камню, обросшему зеленым мхом под кристально чистой водой. – После смерти мамы папе уже ничего не было нужно.

Слезы Джулии напомнили Алеку, почему он всегда сторонился добродетельных женщин. Он достал из кармана платок и протянул ей.

– Благодарю вас. – Джулия попыталась вытереть слезы, не снимая очки, и добилась того, что они сползли еще дальше.

– Это все из-за рома. – Виконт снял очки с кончика ее носа и осторожно положил их в свой карман. – Даже моряки, бывает, плачут, когда выпьют лишку.

Джулия слабо улыбнулась ему, и он вдруг понял, как много скрывали стекла ее очков. Возможно, именно поэтому она оставалась для всех незаметной. Когда кто-либо смотрел на мисс Дракон, он видел только то, что ожидал, – невыразительное платье, ничем не приметные лицо, фигуру... и больше ничего. Эта маскировка не вызывала ни малейшего желания разглядывать цвет ее лица, разрез глаз, гладкость кожи, изящный подбородок. Конечно, она не обладала такой безусловной красотой, как Тереза, но в ней было нечто... чертовски привлекательное.

Как бы опровергая его мысли, Джулия шумно высморкалась в его платок.

– После смерти мамы отец так и не оправился. Он часами сидел в темноте и почти не разговаривал.

Незнакомое чувство сострадания заставило Алека произнести:

– Должно быть, вы его очень любили.

Он был мгновенно вознагражден за это признательной улыбкой. Алек провел рукой по ее щеке и увидел, как по шелковистой коже скатилась одинокая слезинка. Золотисто-каштановые волосы, обрамлявшие ее взволнованное очаровательное лицо, сияли нежным блеском в мягком свете полутемной гостиной. Удивляясь своему внезапному порыву, он продолжил движение пальцев по направлению к ее великолепным полным губам.

Как только он прикоснулся к ним, то сразу ощутил необыкновенную силу чувств, переполнявших девушку. Ее взгляд, целомудренный, чистый и сердечный, сиял с такой душевной силой, что у него перехватило дыхание. И хотя он знал, что любовь в ее взоре относится не к нему, а к ее родителям, все же это не могло не трогать.

Виконт опустил руку. Проклятие! Джулия Франт совершенно не походила на всех его прежних знакомых женщин. Она была ревностной сторонницей реформ. Такая если и привлекла бы раньше его внимание, то только потому, что подсказала, как исполнить волю его деда. А если бы Алек решился поцеловать ее, что многократно позволял себе с другими женщинами, то, он почти не сомневался, она или упала бы в обморок, или закатила бы истерику.

Как бы прочтя его мысли, Джулия покраснела.

– Простите меня. Кажется, я веду себя глупо.

– Вам нет нужды извиняться. – Виконт отстранился от нее и встал. – Если бы я выпил столько пунша, сколько вы, у меня в голове была бы такая же путаница. Я позову Брамбла и прикажу ему принести кофе. – Он подошел к двери и открыл ее...

В то же мгновение в комнату ввалился мужчина и растянулся на полу. Он был одет в ливрею и грязные сапоги. Алек посмотрел на него и нахмурился.

– Джонстон! Что ты делал за дверью?

Слуга поднялся и поспешно начал приводить себя в порядок.

– А что, по-вашему, я мог делать у замочной скважины? Я слушал, как эта дама пытается женить вас на себе. – Он неодобрительно посмотрел на Джулию и покачал головой. – Нехорошее дело вы задумали, ваше сиятельство. Вас просто обманут и оставят с носом.

– Когда мне понадобится твое мнение, я сам спрошу о нем, а теперь принеси-ка нам кофе: у нас осталось меньше часа. Я не хочу, чтобы потом говорили, будто во время брачной церемонии невеста так напилась, что не стояла на ногах.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете. Но если бы вы все же спросили моего совета, то я бы поостерегся. – Джонстон озабоченно взглянул на виконта и, шаркая ногами, скрылся за дверью.

Алек знал, что его грум прав: не было никакой гарантии, что этот план удастся; но и выбора у него не было. Или Джулия Франт – или...

– Кто это был? – Джулия, не отрываясь, смотрела на дверь.

– Мой грум, – кратко ответил Алек.