Перед тем, как он ее застрелил - Элизабет Джордж

— Знаю я, что она сказала, — резко оборвала Кендра.

Теперь Кендра злилась не на племянников, а на себя, потому что уже тогда, на Рождество, ей следовало догадаться, что затевает Глория Кэмпбелл. В тот самый момент, когда Глория с самым непринужденным видом заявила, что намерена последовать за своим непутевым дружком на родину его предков, словно она — девочка Элли из сказочной страны, собирающаяся в гости к Гудвину, и делов-то всего, что шагать по дороге из желтого кирпича. Кендре хотелось отхлестать себя за свою тогдашнюю слепоту.

— Внукам понравится на Ямайке, — рассуждала Глория. — И Джорджу там будет легче. С ребятишками, я имею в виду. Здесь ему несладко приходится. Сама понимаешь, трое детей, да еще в такой теснотище, не разойтись даже.

— Неужели возьмешь детей на Ямайку? А как же их мать? — удивилась Кендра.

— Да брось. Кароль и не прочухает, что их увезли, — ответила Глория.

Теперь, вытаскивая массажный стол из багажника, Кендра была уверена, что в письме, которое Глория непременно напишет, когда отмалчиваться будет уже нельзя, именно ее вопрос о Кароль будет использован в качестве оправдания. Кендра не сомневалась, что послание будет составлено на добром старом английском, а не на том деланом наречии, которое усвоила Глория в предвкушении новой ямайской жизни. И выглядеть оно будет примерно так:

«Я все основательно обдумала. У меня из головы не выходят твои слова о бедняжке Кароль. Ты совершенно права, Кен. Разве я имею право увозить детей так далеко от родной матери?»

На этом тема будет исчерпана. Кендра не считала мать злодейкой. Просто на первое место Глория всегда ставила самое главное. А самым главным для Глории была сама Глория, и она ни за что бы не взяла на себя лишние хлопоты. Трое внуков на Ямайке под одной крышей с бесполезной, безработной, пьющей, играющей в карты, глазеющей в телевизор, разжиревшей и воняющей особью мужского пола, с которой Глория не желает расставаться, потому что даже недели не может вытерпеть без мужика, к тому же в ее возрасте мужчину найти нелегко… Приятного в таком раскладе мало, тут и семи пядей во лбу не надо, чтобы это понять.

Кендра захлопнула багажник и с кряхтением подняла тяжелый складной стол. Джоэл бросился ей на помощь, как будто этот груз был ему по силам.

— Давай я, тетя Кен!

От этого порыва Кендра, вопреки своему желанию, смягчилась.

— Донесу сама, — отозвалась она, — а ты подержишь дверь. И подвези тележку к дому.

Пока Джоэл выполнял просьбу, она окинула взглядом Тоби. Минутная слабость прошла. Кендра видела то, что видели все: странное существо, заботу о котором никому не хотелось брать на себя. На вопрос, что же не в порядке с Тоби, неизменно следовал бесполезный штамп: «социально-педагогическая запущенность». В том хаосе, который наступил в семье незадолго до четвертого дня рождения Тоби, некому было заглянуть в душу ребенка. И вот теперь Кендре — а она, по сути, ничего не знала о мальчике — предстояло разбираться с Тоби, пока она не придумает, как от него избавиться.

Кендра наблюдала следующую картину: идиотский спасательный круг, изуродованная голова, не по росту длинные джинсы, кроссовки, залепленные клейкой лентой, потому что мальчик так и не научился шнуровать их. От всего этого ей хотелось убежать на край света.

— А ты что, язык проглотил? — обратилась она к Тоби. Тоби прекратил свой танец и глянул на Джоэла, ища подсказки. Но Джоэл молчал, и тогда Тоби произнес:

— Хочу писать. Мы уже на Ямайке?

— Не, Тоби. Сам знаешь, — вмешался Джоэл.

— Нет, Тоби, — поправила Кендра. — Говори грамотно, когда ты со мной. Ты это прекрасно умеешь.

— Нет, Тоби, — охотно повторил Джоэл. — Это не Ямайка.

Кендра зашла с мальчиками в дом. Пока она включала свет, Джоэл затащил два чемодана, мешки и тележку. Он стоял на пороге, ожидая дальнейших указаний, и с любопытством осматривался. Прежде он никогда не бывал у тетки и теперь обнаружил, что ее жилище еще меньших размеров, чем их пристанище на Хенчман-стрит.

На первом этаже были всего две смежные комнатки и крошечный туалет. Помещение, которое играло роль столовой, располагалось сразу при входе, за ним — кухня с окном, в вечерней темноте которого отразилось лицо Кендры, когда та включила свет. В дальнем левом углу кухни находились две двери. Одна вела в садик с решеткой для барбекю, так поразившей Тоби, другая — на лестницу. На втором этаже, как позже выяснил Джоэл, была гостиная, на третьем — ванная и две спальни.

Кендра, таща за собой массажный стол, направилась к лестнице. Джоэл поспешил за ней, приговаривая:

— Ты хочешь отнести это наверх, тетя Кен? Давай мне. Я сильнее, чем кажусь.

— Займись братом. Ему нужно в туалет.

Джоэл огляделся в поисках туалета. Кендра не заметила его растерянности, а Джоэл не спросил у нее, боясь показаться тупицей. Он дождался, пока тетка поднимется по лестнице — непрекращающийся грохот означал, что она тащит стол на третий этаж, — потом быстро открыл дверь в садик и вытолкнул брата наружу. Тоби, не дожидаясь приглашения, пустил струю на клумбу с цветами.

Прежде чем вернуться к племянникам, Кендра постояла в своей спальне, пытаясь успокоиться и придумать план действий. Но как она ни прикидывала, выходило, что от ее жизни камня на камне не остается. Когда Кендра спустилась, мальчики уже стояли рядом со своими чемоданами и тележкой, не зная, как вести себя дальше. Наконец Кендра задала вопрос, ответ на который боялась услышать.

— А где Ванесса, Джоэл? Улетела с бабушкой?

Джоэл отрицательно покачал головой.

— Нет, она здесь. Она маленько… осерчала.

— Не маленько, а немного. Не осерчала, а рассердилась, — учила Кендра. — Рассердилась. Или разозлилась. Или вышла из себя.

— Да, разозлилась. Несс разозлилась и убежала. Но думаю, она скоро вернется, — добавил Джоэл с таким видом, словно был уверен, что его слова обрадуют тетю.

Однако Кендра затруднилась бы сказать однозначно, что ее пугает больше: необходимость иметь дело с Тоби или с его неуправляемой малоприятной сестрицей.

Будь Кендра домашней хозяйкой, она наверняка начала бы хлопотать, стараясь если уж не наладить жизнь двух несчастных подкидышей, найденных на крыльце, то хотя бы накормить их. Она бы, наверное, снова поднялась по лестнице и приготовила свежие постели в одной из спален. Вторая спальня Кендры была освобождена под массажный кабинет, но за неимением кроватей можно было устроить постели на полу, свернув полотенца в виде подушек. Покормив детей, она бы уложила их спать, а затем приступила бы к поискам Несс. Но Кендра не была домашней хозяйкой, и подобные хлопоты были ей чужды. Она просто вынула из сумки пачку сигарет «Бенсон энд Хеджес», прикурила от плиты и погрузилась в раздумья. Из этого состояния ее вывел зазвонивший телефон.

У Кендры мелькнула надежда, что это Глория: вдруг у нее проснулась совесть и она хочет сообщить, что раскаивается, что пересмотрела свое отношение к Джорджу Гилберту, рожденному на Ямайке, и трем внукам, брошенным на попечение Кендры. Но звонила Корди, лучшая подруга Кендры. Услышав голос подруги, Кендра сразу вспомнила, что у них на сегодня намечен вечер в клубе под названием «Нет печали», где они собираются выпить, поболтать и потанцевать, хоть самостоятельно, хоть с партнерами. Мужчины докажут им, что женщины они еще привлекательные, и если Кендра решит переспать с кем-нибудь, то Корди — счастливая замужняя дама — приобщится к этому событию утром по телефону. Так они всегда поступали, когда развлекались вместе.

— Ты уже надела бальные туфельки? — спросила Корди.

Эта фраза встряхнула Кендру, она осознала свое состояние, почувствовала, что испытывает физическую потребность в сексе, причем уже давно, неделю или даже дольше, и именно этот инстинкт заглушала активной деятельностью — работой в магазине и освоением массажа. При упоминании о бальных туфельках эта потребность стала почти невыносимой. Кендра поняла, что уже и не помнит, когда последний раз раздвигала ноги перед мужчиной.

Она мигом прикинула в уме, как разобраться с мальчиками и успеть в клуб до шапочного разбора. Мысленно Кендра обследовала холодильник и шкаф — нет ли там чего съедобного, чем можно быстро накормить племянников, ведь час поздний и они наверняка проголодались. Потом нужно в темпе приготовить комнату, где они переночуют. Выдать полотенца, отправить в ванную и сразу в постель. Итак, она присоединится к Корди не позднее половины десятого.

— Как раз шнурки глажу, — ответила Кендра в той манере, которая была принята между подругами. — А без трусиков, пожалуй, обойдусь.

— Старая ты шлюха, — рассмеялась Корди. — Когда встречаемся?

Кендра покосилась на Джоэла. Мальчики стояли возле выхода в садик. У Тоби приоткрыта молния на джинсах, но куртки у обоих застегнуты до подбородков.