Женщина без лица - Алёна Белозерская

– В общем, так, – сказал Риммин и кивнул Барову, чтобы тот раздал всем присутствующим тонкие папки. – Сегодня ночью взорван самолет Андрея Дагомирова. Мы будем вести расследование.

– Почему не ФСБ? – поинтересовался генерал-майор Зотов. – Это не входит в наши обязанности.

– Сергей Дмитриевич, кому как не вам известно, что, если решение поступает сверху, никто не имеет права его обсуждать, – вспыхнул Риммин. – Мне и самому не нравится вмешиваться в сферу деятельности, которая не имеет к управлению никакого отношения. Мы не сыщики, вынужденные бегать за убийцами. Однако не мне решать. Мое дело начать операцию, найти сотрудников, которые займутся этим вопросом, и докладывать наверх о продвижении расследования.

– А почему верхушка так заинтересована в этом? – спросил полковник Щербатов.

Он отодвинул стул от Риммина, так как выражение лица того говорило, что сейчас он снова начнет кашлять. Однако Риммин передумал. Он обратил на всех полный злобы взгляд, но тут же расслабился. Все облегченно вздохнули. Генерал с подпольным прозвищем Бобр, из-за коротких седых и вечно стоящих дыбом волос на голове, справился с внутренним раздражением. Значит, далее разговор пойдет в спокойном русле.

– Личные мотивы, Лешенька, – генерал поджал губы. – Может, дружба. Может, желание узнать, почему двадцать шестая строчка «Форбс» внезапно оказалась похороненной в водах Атлантического океана. Необходимо выяснить, с чем мы имеем дело. То ли это выпад, направленный на одного только Дагомирова, то ли это некое тайное соглашение с целью уничтожения богатейших людей планеты. Имма Итенберг и принц Афдал были убиты в одно время с Дагомировым с разницей в несколько часов. Это не похоже на простое совпадение. Афдала вели, кстати, ваши ребята, Максим Викторович, – генерал повернулся к генерал-майору Павлову.

Тот кивнул, но ничего не сказал по этому поводу. Лишь почувствовал, как кожа ладоней начала зудеть, уж очень ему не понравился взгляд Риммина.

– Если это террористическая операция, – настойчиво повторил Зотов, – тем более этим должна заниматься ФСБ. И Интерпол нужно подключать.

– Дело не должно быть предано огласке, – покачал головой Риммин. – Прессу уже начали усыплять тем, что взрыв самолета произошел по техническим причинам. В нашу сегодняшнюю задачу входит следующее: решить, кто будет вести это дело. И план действий необходимо составить очень быстро, потому что, как вы понимаете, время наш противник. Итак, перед вами папки с кандидатами. Из списка внештатных я выбрал четверых, которые, по моему мнению, наиболее подходят для этого задания. С вашей помощью я хотел бы остановиться на одном.

Генерал замолчал, рассматривая своих подчиненных. Их было всего семеро, так как для такого деликатного дела ему не хотелось привлекать большее количество людей. Вглядываясь в их лица, он пытался прочесть, о чем они думают, и с удовольствием отмечал, что ему это не удается, уж слишком хорошо они владели своими эмоциями. Каждый из них прошел великолепную подготовку в стенах Академии, кроме того, все они являлись отличными аналитиками, и им не раз приходилось иметь дело с оперативной работой. Большинство из них руководили спецоперациями, Зотов даже имел несколько боевых ранений. Хотя генерал Риммин считал, что, если бы тот не проявил такую энергичную напористость, тех пуль можно было бы избежать. В любом случае, люди, сидевшие вокруг него, вызывали глубокое уважение, и он всегда прислушивался к их мнению.

Полковник Щербатов прикрыл глаза, вглядываясь в предложенный список. Никаких имен, фото, лишь результаты тестов, сведения о проведенных операциях и заключения психологов. Он отложил бумаги в сторону, показывая, что составил мнение и готов озвучить его вслух. Он скучающим взглядом обвел своих коллег, все еще занятых изучением бумаг. Генерал незаметно улыбнулся. Алексей Щербатов всегда мыслил быстрее всех присутствующих. Синеглазый и светловолосый, он был весьма привлекательным мужчиной, это признавали все в управлении, видя, как бравого полковника обхаживают дамы. И прозвище у него появилось соответствующее – Джакомо. Щербатов, конечно, возмущался, когда слышал об этом, но все же было видно, что ему приятно.

Риммин шумно отпил чай из кружки. Это означало, что изучение документов подошло к концу, и Бобр требует, чтобы на него обратили внимание.

– Итак? – Риммин пригладил подбородок, желая, чтобы его мнение совпало с мнением присутствующих в комнате.

– Кандидат номер два, – сказал Щербатов, оглядел остальных и увидел их молчаливое согласие.

– Я поддерживаю Алексея, – сказал Зотов и увидел, как удовлетворенно улыбнулся генерал Риммин.

Значит, выбор старика уже давно пал на этого кандидата, просто он хотел удостовериться в том, что остальные примут такое же решение.

– Вот и получил паренек ангажемент, – тихо, словно разговаривая с самим собой, произнес полковник Баров и нахмурился.

– Ты против, Виктор? – Зотов наклонился вперед, чтобы лучше видеть лицо Барова, скрытое за большими очками.

– На мой взгляд, – полковник Виктор Баров поднес к лицу папку, – психологическая характеристика весьма неоднозначна. Я склонен усомниться в правильности выбора.

– И чем это вызвано?

Генерал Риммин наклонился вперед и с неподдельным интересом уставился в линзы очков полковника Барова. Создалось впечатление, будто Риммин пытается прочесть мысли Барова, а тот не только не старается их утаить, но и с бесхитростной простотой выставляет напоказ. Небольшой, бесцветный на вид полковник пользовался у генерала особым авторитетом. Более тонкого психолога не было в управлении, и Риммин знал об этом. Именно поэтому замечание Барова об ошибке в выборе генерал принял с настороженным вниманием.

– Итак, – неожиданно громко прозвучал голос Барова в звенящей тишине зала, – интерпретация тестов: организован, терпелив, способен реализовывать долгосрочные проекты, в суждениях объективен, – Баров обвел присутствующих взглядом знатока человеческих судеб. – Далее, высокий интеллектуальный потенциал и работоспособность. Рассудителен, обстоятельства мало влияют на точку зрения и поведение. А теперь между строк: эмоции интенсивны, но тщательно скрыты, чересчур самоуверен, склонен к проявлению садизма.

Риммин со вздохом оперся о спинку кресла.

– И каково, Виктор, твое заключение?

Баров снял очки и отложил в сторону. Без них лицо мгновенно изменилось: стало маленьким, открытым и незнакомым.

– На данный момент присоединяюсь к мнению остальных. Однако рекомендую после завершения операции провести дополнительные психологические тесты.

– Сомневаешься в профпригодности парня? – спросил Щербатов.

– Отнюдь. Но нет полной уверенности в его эмоциональной стабильности.

– Тогда отложим кандидатуру номер два, – нахмурившись, Риммин потянулся к пустой чашке, – и вернемся к обсуждению остальных.

– Считаю это лишним, – полковник надел очки и снова превратился в знакомого и привычного Барова. – Повторюсь, в целом кандидатуру одобряю.

Риммин постучал пальцами по столу.

– Значит, решено, – сказал он. – Внесите в бумаги. Дело «Altera pars».

– «Другая сторона»? – внезапно улыбнулся Зотов, и эта немного сдержанная улыбка мгновенно смягчила его суровое лицо.

– Да. Мы никогда не знаем, что бывает на самом деле, – серьезно ответил генерал Риммин. – Часто предполагаем одно, а происходит другое. Мы видим лишь открытую сторону, а противоположная той, которая в данный момент находится в зоне видимости, может навсегда остаться загадкой.

Все внимательно слушали генерала, но каждый при этом думал, что главным образом название операции сводилось к известной любви Риммина к латыни. Altera pars – поэтично, но несколько высокопарно. Тем не менее все молча согласились с генералом, посчитав его слова относительно скрытых обстоятельств и темной стороны сложившейся ситуации правдивыми.

Роман Сафонов пришел на встречу с генералом Римминым ровно в положенное время. Вернее, для генерала он пришел вовремя, но на самом деле прибыл на место несколько раньше, позволив себе понаблюдать за обстановкой, куда его пригласили, и за самим Римминым. Конечно, он предполагал, что генералу будет об этом известно, но все же не смог удержаться от желания детально рассмотреть его, смирно сидящего на скамейке перед небольшим итальянским кафе. Седовласый, загорелый, подтянутый, в изысканном костюме, Риммин походил на престарелого альфонса, который вывел на прогулку своего единственного друга, таксу Рая. Сафонов вспомнил ту веселую сцену с подарком. Генералу на шестидесятилетие отец Романа подарил кобелька по имени Рай, но Валентин Павлович, едва взглянув на пса, объявил, что имя ему не подходит. Он сказал, что у кобеля с сучьей мордой должно быть соответствующее имя. Так пес из Рая превратился в Райку.