Аномальные структуры моих грез - Майкл Белл

После того как все ушли, я опять остался один в полумраке комнаты. Но лежал я так совсем недолго. Из-за сильных болей в спине я не мог лежать. Я осмотрел постель, страшась найти кровавые пятна, но их пока не было. Пока. Я ощупал грудь в поисках каких-нибудь опухолей и шишек, но все было в порядке. Тем не менее я никак не мог успокоиться.

Я сидел, глубоко задумавшись. Если все, что рассказал мистер Шамберг, правда, я должен предупредить людей, чтобы они успели покинуть город. Во вторник после обеда будет уже поздно - я превращусь в груду металла. Я отправлю сообщения своим друзьям, чтобы они уезжали из города, они смогут перезвонить мне, если захотят узнать подробности, но лучше будет, если они поверят мне на слово, особенно если их не пустят в больницу.

Но единственной, кого я застал дома, была Алисон в Магнс.

- Почему ты не сказал, что ты в больнице? - спросила она.

- Это не важно, - сказал я, попытался объяснить, что происходит, и стал уговаривать ее забрать детей и сейчас же ехать прочь из города.

Некоторое время она молчала.

- Послушай, - сказала она, - с тобой все в порядке? Я думаю, такого просто не может быть!

Как видно, она решила, что моя болезнь отразилась на моих умственных способностях.

- Это случится, - сказал я. - Я только надеюсь, что вы еще успеете спастись.

Она не ответила. Я схватился за пульт от телевизора.

- Об этом наверняка уже передали по всем каналам в новостях, - сказал я. - Говорили что-нибудь необычное о Солт-Лэйк-Сити?

Мы оба включили один и тот же круглосуточный канал новостей. Буквально через пять минут начался сюжет о закрытии международного аэропорта Солт-Лэйк-Сити. Утверждали, что из-за весенней жары пришли в негодность многие взлетные полосы, поэтому аэропорт не выпускает и не принимает никакие рейсы. Эта информация очень важна, поскольку многие рейсы пришлось перенаправить в другие аэропорты. Администрация не в состоянии сказать, когда они смогут решить эту проблему, особенно если возникнет необходимость менять покрытие взлетных полос. Конечно, дневные температуры достигают только 67 градусов [Приблизительно 19,4°С.], но администрация проконсультировалась с экспертами, которые дали объяснение, почему и при 67 взлетные полосы становятся непригодны.

- Господи! - воскликнула Алисон, когда поняла, что скрывается за этим сообщением.

- Уезжайте сейчас же, пока они не перекрыли дороги, - посоветовал я.

Мы пожелали друг другу удачи и повесили трубки. Возможно, дороги уже перекрыты, подумал я. Я дождался пятичасовых новостей, но и там не говорили правды. Впрочем, сюжет о закрытии аэропорта наводил на мысль, что в долине собираются ввести карантин. Я прекрасно понимал, что ни одно здравомыслящее правительство не позволит людям разъехаться и дать распространиться изобретениям мистера Шамберга по миру.

Но я был удивлен тем, что события развивались так быстро. Движимый порывом, я схватил с тумбочки телефонный справочник и нашел номер автовокзала. Я позвонил им, просто чтобы узнать, ходят ли автобусы, и спросил, можно ли купить билет до Денвера на сегодняшний вечер.

- Мне очень жаль, - ответила дежурная, - но мы не можем бронировать билеты на это время. Пожалуйста, перезвоните завтра утром.

Она не назвала никаких причин, по которым отказалась продать билет. Я мог еще попытаться забронировать билет на поезд.

О, мы очень порядочные люди, думал я. Все делают только то, что им сказали, по крайней мере сейчас. Мне стало интересно, сколько людей в Солт-Лейк-Сити знают правду о том, что происходит. В долинах, живут миллионы. И очень скоро они начнут задавать вопросы. Надеюсь, Алисон и мои друзья успеют убраться отсюда.

Старшая медсестра позвонила мне и попросила перечислить, кто мог навещать меня в больнице.

- Только мой доктор, - сказал я.

- Больше никто? К вам не приходят друзья или родственники?

Терпеть не могу отвечать на подобные вопросы.

- Нет, - сказал я. - У меня только сестра, но она в Миннеаполисе.

- Хорошо, - сказала медсестра и закашлялась. - Простите, что я звоню… Просто не хотелось снова надевать этот ужасный пластиковый халат. Экономлю время и халаты.

Странно, но после этого звонка я на некоторое время заснул. Мне вновь приснилось, что я помогаю строить стену вокруг многоэтажных зданий бизнес-центра. В этом сне город выглядел еще более таинственно. Огромные пространства в долине казались абсолютно плоскими, а унизанные огнями тонкие нити, натянутые между башнями, легонько покачивались на вечернем ветерке. Внизу, там, где мы работаем, ужасно жарко. Рубашки у всех мокрые. Я почувствовал, что должен подняться на двадцатый этаж, чтобы ощутить свежий бриз. Внизу дыхание ветра совсем не доносится до взмокших от пота людей. Я пытался вытереть пот, стекающий по лбу.

Внезапно я проснулся. Врач держала меня за запястье затянутой в перчатку рукой и считала пульс.

- Совершенно невозможно прощупать пульс в этих перчатках, - посетовала она. - Извините, что напугала вас.

- Здесь так жарко, - сказал я.

- Я попросила обслуживающий персонал принести вентилятор. Сейчас они придут. У вас поднялась температура. Сто четыре [Приблизительно 40°С.] Пульс частый.

Я чувствовал, как колотится мое сердце.

- В течение ближайших двух часов мы заберем вас на операцию.

- Но ведь время уже позднее, - сказал я.

- Персонал и врачи теперь не могут покинуть больницу, поэтому мы работаем круглосуточно. В больнице карантин. Полиция разыскивает всех, кто контактировал с мистером Шамбергом или его компанией, и направляет их к нам. Известно, что среди работников этой компании уже зарегистрировано шесть случаев подобного заболевания. Им были поставлены разные диагнозы - от бронхита до астмы. Сейчас они все в закрытом приемном покое, но в ближайшее время их переведут на лечение на наш этаж.

- А как мистер Шамберг?

- Он еще в операционной. Я собираюсь выяснить, что извлекли у него из легких, прежде чем мы начнем оперировать вас. Но то, что находится у вас, гораздо меньше размером. Это будет не так трудно удалить.

- Думаете, операция поможет? - спросил я. - Ведь из одной наноструктуры может вырасти целая радиовышка… Стоит ли удалять ее сегодня, потом повторять эту операцию завтра, потом послезавтра?

- Это неизвестно, - прервала меня она. - Единственное, в чем я уверена, - мы должны выяснить, что это такое. Мы откажемся от борьбы, только когда исчерпаем все возможности.

Я отвернулся, закашлявшись, и решил рассказать ей, что узнал от мистера Шамберга.

- В любом случае, скорее всего, это уже не имеет значения, - прибавил я.

- Не сдавайтесь, - подбодрила она меня. - Мы вместе уже многое пережили. Это последнее испытание.