Встреча на Эльбе. Воспоминания советских и американских участников Второй мировой войны - Семен Красильщик

— Это хорошее оружие, достойное настоящего солдата.

А потом снял с поясного ремня кобуру и, подавая мне свой кольт двенадцатого калибра, добавил:

— Примите, генерал, на память. Он тоже честно служил мне.

Мы расстались дружески, и я сохранил о встречах с американцами весной 1945 года весьма приятные воспоминания.

Из книги «Ветер военных лет»

Когда в 1941 году на Украину пришла война, я работал в райкоме комсомола. Мне пришлось пережить все ужасы фашистской оккупация. Сражаться с врагом я начал в партизанском отряде, а в декабре 1942 года принял военную присягу в Красной Армии.

Вскоре после этого началась моя солдатская служба в 8-й стрелковой роте 173-го стрелкового полка. С передовыми подразделениями полка всегда шел и наш пулеметный взвод, в котором я прослужил до конца войны. Дважды был ранен, один раз контужен, но из госпиталя возвращался всегда только в родной взвод. Битва на Дону, битва за Днепр, форсирование Буга — это были тяжелые, кровопролитные сражения. А в Германии? Какие бои были там! Фашисты держались до последнего. Но мы все-таки победили!

Весной 45-го на подступах к Эльбе мой взвод не раз встречал отчаянное, бешеное сопротивление беспорядочно отступающих немцев.

Вечером 24 апреля 1945 года мы с боем подошли к городу Торгау. Мой взвод был впереди, хозяйственные службы и конный обоз шли за основными силами полка. Обнаружив наш батальон на окраинах города, немецкая артиллерия открыла огонь. Пришлось окопаться и выслать разведчиков.

25 апреля нам удалось выбить немцев из их укреплений. В этот день нам суждено было встретиться с американцами. День был особый и запомнился мне на всю жизнь. Цвела сирень, было тепло и солнечно. Утренний туман на Эльбе рассеялся, огонь с противоположного берега прекратился. Все мы чувствовали, что война кончается.

Но фашисты придумали дьявольскую западню. Они вышли со своего берега на взорванный мост с белыми повязками на рукавах. Ну, раз повязки белые — значит, идут сдаваться. Поэтому и показывали им знаками: идите сюда, стрелять не будем. А они звали нас. Мы с одним автоматчиком поползли по фермам им навстречу. Неожиданно гитлеровцы открыли бешеный огонь. Завязалась перестрелка. Жив я остался чудом.

Через некоторое время на окраине Торгау появилась группа солдат в неизвестной форме. Я подумал — еще одна гитлеровская уловка. А они тем временем стали укреплять какой-то флаг на колокольне. Вскоре в нашу сторону направились четверо — явно с мирными целями. Они кричали: «Москоу!», «Америка!», «Донт шут!»[4] Мы приближались друг к другу по мосту. Встретились посередине. Пожали друг другу руки. Языка никто не знал, но солдатская смекалка помогла разобраться.

Я увидел среди американцев офицера. Тот представился: «Уильям Робертсон». Я тоже представился: «Гвардии лейтенант Сильвашко». Я не знал английского, он не знал русского. Объяснялись жестами, но договорились, что идем докладывать командованию. Робертсон попросил проводить его к командиру нашего полка и нас, в свою очередь, пригласил в свою дивизию — подтвердить, что он действительно встретил русских.

Мы как-то по-особому, облегченно вздохнули. Солдаты бросились к реке, стали умываться, бриться, кое-кто даже попытался искупаться в холодной реке. В эти минуты ощущалась огромная радость. Помню, подошел ко мне пулеметчик. Он был самый старший среди нас — лет под пятьдесят. Солдат вспомнил о своей семье, о родной деревне. Накануне он получил письмо, узнал, что дочка выходит замуж. Слезы блестели в глазах сурового воина…

Как только я доложил, что встретил американцев, в мой окоп примчались майор Ларионов, заместитель командира полка, капитан Неда, комбат и сержант Андреев. По приглашению Робертсона мы вчетвером отправились на его «джипе» в штаб американской дивизии, который находился километрах в сорока пяти. Дорога заняла около часа. По пути видели, как остатки немецких частей, разбитых нашими войсками, шли сдаваться американцам. Группа немецких офицеров и солдат остановила нашу машину, чтобы узнать дорогу на сборный пункт военнопленных. Они были поражены, увидев рядом с американцами нас. С наградами и при оружии, на удивление веселые, немцы двигались вереницей прямо к штабу дивизии, аккуратно складывали там винтовки, автоматы и пулеметы. «Пленные» свободно разгуливали и чувствовали себя как дома. Мы — четверо, вооруженные только пистолетами, — опасались какой-нибудь выходки, особенно со стороны эсэсовцев. Поздним вечером прибыли в штаб американского полка в Вурцене. Нас не ожидали — это было видно по суматохе, вызванной нашим появлением. Вскоре мы снова отправились в путь — в штаб американской дивизии в Требзене. Туда уже сообщили, и нас ждали. Несмотря на поздний час, встретили радушно, гостеприимно и даже празднично. Множество репортеров атаковало нас со всех сторон, и стоило немалых усилий, чтобы отделаться от них и наконец поужинать. Тот поздний ужин как-то незаметно перешел в ранний завтрак…

Нас принял командир 69-й дивизии генерал-майор Эмиль Рейнхардт. Мы произнесли тосты за наши армии, за наши страны. А потом, сфотографировавшись на память, в сопровождении командования американской дивизии в тринадцати «джипах» поехали на Эльбу — американцы должны были встретиться со своими советскими боевыми товарищами.

Ведя ожесточенные бои с фашистами, наш 173-й полк 58-й гвардейской стрелковой дивизии 16 апреля форсировал реку Нейсе. За восемь суток мы продвинулись на 140–160 км и к исходу дня 24 апреля вышли к Эльбе в районе города Торгау.

Моему взводу пешей разведки была выделена радиостанция. Кроме радиста нам был придам артиллерист-корректировщик. Основным направлением разведки был Торгау. Вначале мы обследовали восточный берег Эльбы, где обнаружили отдельное поместье и захватили скрывающихся в нем одиннадцать фашистов. Тут же допросили их и отправили в штаб полка.

Продолжая вести разведку местности, на рассвете 25 апреля услышали взрыв в районе города. Осмотрев взорванный мост, установили, что, хотя часть моста между опорами погружена в воду, по нему можно перебраться на другую сторону реки. Так как под рукой не оказалось никаких других переправочных средств, недолго раздумывая, мы — рядовые Иван Шишаринн, Николай Бабич, сержант Виктор Гавронский и я решили перебраться по уцелевшим конструкциям моста на западный берег Эльбы. Часть взвода с радиостанцией осталась на восточном берегу.

Когда мы перебирались по взорванным фермам моста, нас обнаружили фашисты и открыли огонь из пулеметов. Противник занял огневые позиции прямо у воды слева и справа от моста. Укрываясь от вражеских пуль, мы продвигались вперед, стреляя на ходу. После недолгой перестрелки мы все-таки вынудили противника бросить огневые позиции, а сами «зацепились» за западный берег реки.