Легенды ночных стражей 4: Быть королем - Кэтрин Ласки

— Великий Глаукс, зачем она это делает? — охнул Плик. Лутта молча уставилась на него, потом моргнула.

— Почему ты называешь меня «она», папочка? Разве я не Лутта?

Плик ничего не ответил.

— Мамочка, почему он назвал меня — «она»? Я ведь ваш птенчик! Почему вы смотрите на меня так, будто не узнаете?

— Ах, дорогая… Просто порой нам бывает нелегко привыкнуть, — пролепетала Игрек, зачарованно глядя, как крошечный сычик-эльф раздувается до размеров сипухи. Заглянув в черные блестящие глазки своей феноменальной дочки, она дрожащим голосом спросила: — Это ведь ты, правда?

Сидевшая в дальнем углу пещеры Крит лишь хитро прищурилась.

Время шло, и Плик с Игрек все больше и больше сомневались в своей любви к Лутте. Каждую ночь, вылетая на охоту, они подолгу обсуждали свою странную дочку.

— Я просто не знаю, что с этим делать, Плик.

— Как я тебя понимаю, дорогая! Мне кажется, мы должны научить ее летать, — устало вздохнул Плик. — Но ты права — я уже и сам не знаю, что думать и что чувствовать.

Любой ребенок, будто то птенец или дитя иного класса и вида, чувствует холодность родителей, и Лутта не была исключением. Сначала она злилась, потом ей стало все равно. Какое ей дело до того, что думают о ней Плик и Игрек? Ведь у нее была Крит. Старая хагсмара всегда была добра к Лутте. Крит любила ее такой, какая она есть — какой бы она ни была. Со временем Лутта стала ненавидеть время, когда ее приемные родители возвращались с охоты. Она чувствовала, что за пределами пещеры они только и делают, что сплетничают о ней. И еще Плик и Игрек взяли обыкновение с опаской поглядывать на нее, не говоря ни слова, или вовсе отводить глаза, словно им было неприятно даже смотреть на Лутту. Зато Крит была совсем другая. Ей нравились все превращения Лутты — и сама Лутта!

В ту ночь, когда родители вернулись в пещеру, Лутта встретила их в облике вороны, потому что хотела сделать приятное Игрек. Но мама только посмотрела на нее тяжелым, нелюбящим взглядом и ничего не сказала. «Клянусь демонами из паровых дыр! — повторила Лутта про себя любимое ругательство Крит. — Почему моя так называемая мамочка смотрит на меня, как на погадку?»

— Послушай! — не выдержав, выпалила она. — Разве я виновата, что родилась такой и не могу быть другой?

Крит внимательно наблюдала за этой сценой из темного угла пещеры.

— Нет, что ты… В самом деле… — с трудом выдавила Игрек. А Плик, не глядя на Лутту, молча вспорхнул на ледяной насест.

В полдень следующего дня, когда Крит и Лутта крепко спали, Плик и Игрек улетели, оставив свою долгожданную дочурку на воспитание заколдовавшей ее хагсмаре.

Глава VI

Обучение Лутты

Отблески звездного сияния плясали на ледяных стенах пещеры. В стране холодов такие блики называют ледяными звездами.

— Ох, как я заспалась! — пробормотала Лутта и покрутила головой, которая этим вечером формой и цветом была неотличима от головы настоящей сипухи. В ее глазах, как в маленьких черных зеркалах, отражались звезды. В эту ночь даже Крит невольно залюбовалась красотой маленькой Лутты. — Они улетели, да? — Лутта повернулась к хагсмаре, и та молча кивнула. — Но ведь сегодня церемония моего Первого полета! Я ведь только что полностью оперилась… Так я и знала, что им все равно! — с нескрываемым раздражением выпалила Лутта.

— Не беспокойся, дорогая. Я научу тебя летать гораздо лучше, чем это смогли бы сделать твои так называемые родители, — пообещала Крит, не сводя с нее внимательных глаз. Белоснежный лицевой диск Лутты начал едва заметно рыжеть, густая желтизна затопила черноту глаз. Началось очередное превращение этой удивительной совы, но на этот раз оно было вызвано болью и обидой на предательство. Бедная Лутта до сих пор пыталась стать такой, какой хотели ее видеть приемные родители!

Крит с самого начала знала, что ей придется самой вырастить и воспитать свое удивительное творение. У нее были далеко идущие планы в отношении Лутты. Пусть дураки и невежды ведут свои бесконечные войны в Северном и Южном королевствах! Пусть сражаются за жалкие клочки земли, снежные троны и ледяные короны! Им и невдомек, что новая царственная династия рождается здесь, в пещере Ледяных проливов. Эта династия будет порождена мраком и страшным заклинанием, и Лутта будет стоять у ее истока!

Но сначала нужно научить малютку контролировать свои силы. Похоже, она даже не подозревает о том, что может изменяться по собственному желанию и самостоятельно выбирать свое очередное обличие.

— Лутта, я люблю тебя такой, какая ты есть, и за то, что ты именно такая, — очень медленно проговорила Крит, не сводя темного взгляда с бледнеющей черноты в глазах Лутты. — Ты — это то, что ты есть сейчас, плюс то, кем ты будешь в следующий момент. — Превращение постепенно замедлилось. Желтизна в глазах Лутты угасла, а ее лицевой диск снова стал белоснежным.

Лутта ничего не поняла из странного бормотания Крит, однако почувствовала непривычные изменения. Превращение замедлилось! Впервые за все это время Лутта испытала покой. Опустив глаза, она увидела, что ее грудка осталась белой, в рыжую крапинку. Крылья стали желтовато-коричневыми, с белыми пятнышками. Крит с неподдельным интересом следила за происходящим. «Она впервые почувствовала разницу! Это хорошо, это очень хорошо!»

— Все прекратилось, — изумленно пролепетала Лутта.

— Это сделала ты. Ты прекратила превращение.

— Я? Но как? Как я это сделала?

— Узнав, кто ты такая, и почувствовав изменения. Скажи, как ты поняла, что с твоим лицевым диском что-то происходит?

— Я почувствовала, как он удлиняется и сужается книзу. А верхняя часть, наоборот, стала шире, чем нижняя!

— Абсолютно правильно. А еще?

— Белизна… Я почувствовала белизну моего лица, честное слово! Не знаю, как можно чувствовать цвет, но я точно его почувствовала!

— Все просто, моя дорогая. Ты ощутила белизну как способность отражать свет.

— И еще я стала лучше слышать!

— Разумеется. Понимаешь, милая, тут есть одна хитрость. Если ты сможешь сосредоточиться на главных признаках каждой конкретной совы, то сумеешь управлять всеми изменениями. И тогда ты сможешь по собственной воле вызвать, принять или отвергнуть любые превращения. Ты будешь контролировать их, а не они — тебя. Ты обретешь власть над ними.

— Правда? — спросила Лутта.

«Она ни о чем не догадывается и ничего не подозревает! Что ж, это существенно облегчает мою задачу!» — подумала про себя Крит.

— Лутта, послушай, что я тебе скажу. У тебя есть сила. Огромная сила. Наверное, ты слышала, что говорят об угле Хуула? Так вот знай, что своей силой ты можешь поспорить как с этим углем, так и с молодым выскочкой, который им владеет!

— И что мне делать с этой силой?

— Править, что же еще? Ты станешь первой царицей новой династии.

Страшный взгляд родился в черных глазах сипухи, и Лутта почувствовала легкую дрожь в маховых перьях.

«Дымные демоны! — каркнула про себя Крит. — В ней рождается хагсмара! Ах, она слишком хороша, чтобы быть настоящей! Хагсмара в оперении обычной сипухи. Восхитительно! Исключительно! Гениально! Подумать только, ведь она еще даже летать не умеет».

— А я смогу наказать своих родителей? Заставить их страдать?

«Ого! — еще больше поразилась Крит. — Кажется, в этом я смогу тебе помочь!»

Наверное, кто-то мог бы подумать, что неразумно растрачивать гигантскую магическую силу на глупую детскую месть вероломным родителям. В конце концов, Плик и Игрек вряд ли заслуживали такого жестокого наказания. Однако Крит была мудра и глядела намного дальше своего клюва. Она знала, что месть может быть не только сладка, но и полезна. Она будет питать огонь, разгорающийся в этой едва оперившейся малютке. Месть станет пробным камнем, на котором Лутта опробует свои коготки.

— Разумеется, дорогуша. Но поверь мне, тебя ждет куда более крупная дичь, нежели эти двое. А сейчас мы с тобой будем учиться летать. Кстати, как бы ты хотела летать? Как сипуха? Как полярная сова? Как виргинский филин или бородатая неясыть?

— Как бородатая неясыть, — твердо ответила Лутта.

— Отличный выбор. У неясытей особенно пушистая бахромка на крыльях, так что они очень хороши в полете. Попробуй сосредоточиться на своих ощущениях и начинай превращаться в бородатую неясыть.

Лутта растерялась. Обычно превращения происходили так быстро, что она не успевала ничего заметить.

— Начни с головы, милая, — пришла ей на помощь Крит. — Всегда начинай с головы.

Лутта крепко сжала клюв и вдруг почувствовала, как нижняя часть ее лицевого диска начала разрастаться в стороны. Голова у нее стала расти и округляться, а лицевой диск увеличился почти вдвое. Бахромка на крыльях стала гуще и засеребрилась в звездном свете.