Принцесса Намонаки (СИ) - Сакрытина Мария

Я потёрла висок и снова покосилась на императора. Тот закрыл глаза и, кажется, готовился задремать. Чёрт, а ему же, наверное, за сорок? Если сыну двадцать пять… Но императору и тридцать-то дашь с натягом. Как так?

И что это он, интересно, сделал с моей головой? То есть, головой принца, но какая разница! Он что, лечит прикосновением? Магия?

Тем временем в зал потянулись советники. Сидячих мест, кроме трона, тут не было, поэтому я решила, что они тоже устроятся на ступеньках. Даже приготовилась двигаться. Но они просто выстраивались в две шеренги по всей длине комнаты и ждали. Когда один входил, его объявляли, например, так: «Наместник провинции такой-то, главный над императорским архивом, ранг такой-то!»

И все были в одинаковых лиловых одеждах. Все старики, но держали себя так, что, мол, мы ещё повоюем. И каждый нёс на голове длинную чёрную шапку с лиловой каймой.

На меня они смотрели как на гусеницу. У них в глазах так и читалось: «Очнулся, мерзавец? Мы всем кагалом на твоё покушение скидывались, когда ты уже сдохнешь?» Особенно старался седой мужик, чьё имя я не запомнила, но представили его как канцлера. Он стоял ближе всех к трону.

В какой-то момент наступила звонкая тишина, в которой отчётливо слышался звонкий, как писк комара, императорский храп. Я задрала голову. Серьёзно, «папа» дрых.

Что ж, если он встаёт так же рано, как наследный принц, то я могу его понять.

И как у него с головы эта висюлечная конструкция не падает?

— Приветствуем императора! — вдруг хором объявили советники.

Три раза, наверное, чтобы «папа» проснулся.

Он действительно вздрогнул, продрал глаза и отмахнулся.

Видимо, это был сигнальный жест, потому что советники поприветствовали уже меня, правда, всего один раз. И пока я размышляла, нужно ли повторить императорский отмахивающийся жест или сказать «здрасьте», или так сойдёт, они сказали, что рады, что принц поправился, и покушение сорвалось. Вид у них при этом совершенно ясно говорил об обратном.

Потом снова наступила тишина.

В которой опять раздалось звонкое посапывание его величества.

Чёрт, как он это делает?

А потом — по-прежнему хором — советники заявили:

— Выслушайте нашу просьбу, Ваше Величество!

— Прислушайтесь, государь!

— Ну? — пробормотал император, кажется, даже не просыпаясь.

Я почувствовала, что мне отчаянно не хватает попкорна.

Высказывал просьбу канцлер. Он откашлялся, дождался тишины — даже император заснуть ещё не успел — и провозгласил:

— Мы просим найти его высочеству жену!

Пауза.

Я всё утро задавалась вопросом, а не женат ли уже его высочество, поэтому сначала вздохнула с облегчением: значит, не женат. Потом напряглась.

А канцлер, почему-то глядя на меня победно (вроде «Ха, видал, как я могу?») рассказал, что принц уже… м-м-м… большой мальчик, давно пора его женить, да и праздник империи не помешает, так что не устроить ли нам, господа, отбор? Тут у всех советников есть дочери или, на крайняк, племянницы нужного возраста. Ну вот, пусть и родит императору внука.

Два и два я сложила моментально: на принца и так покушаются, но он хотя бы наследник и император о нём печётся — страну же надо кому-то оставить, чтобы смуты не было. А как внук родится, так сын уже вроде как не нужен… Регентом можно его мать сделать, например, дочь канцлера. Или племянницу.

Где-то я такое уже читала…

Короче, я всё это выслушала, и когда канцлер замолчал, я громко заявила:

— Не хочу жену.

Все дружно уставились на меня. Император ещё и кулаком щеку подпёр, дескать, давай весели меня.

— Ваше Высочество, — снова откашлявшись, начал канцлер. — Мы все знаем… ваши… пристрастия…

Да? Я не знаю. Ну-ка продолжай!

Я даже позу императора скопировала — давай удиви меня.

Канцлер изумлённо поднял брови — они даже под шапкой исчезли — но продолжил:

— Ваше Высочество, вы по-прежнему сможете содержать гарем, вы понимаете?

Оу, у меня есть гарем?

Не дождавшись ответа (я переваривала сообщение про гарем — а что мне с этими девушками, кстати, делать? Что — спать с ними? Да ладно! Этот задохлик-принц?.. Правда мог?..), канцлер продолжил:

— Ваше Высочество, мы надеемся, что на отборе вы встретите предназначенную вам судьбой… девушку, — это он почему-то выделил. — И подарите нам сына!

Я собиралась сказать, что у меня сердце болит и вообще, я не хочу жениться, я учиться хочу — правда, не дадите ли своему принцу-склеротику наставника? Я бы хоть поняла, что тут происходит…

Но сказать мне не дали — советники хором принялись просить императора принять во внимание их волю.

— Я подумаю, — лениво откликнулся император, но мне показалось, что подумает он не в мою пользу.

Тем более после совета он позвал меня и канцлера к себе на, хм, рюмку чая.

— Сына, ну подумай, красивая девушка… Девушки… — тянул «папа», наливая мне что-то прозрачное.

Я честно взяла чашку (неудобную, без ручки), поднесла к губам и сделала вид, что пью.

Ни «папа», ни канцлер к еде пока не притронулись.

— Эти девушки станут твоими наложницами… И мы правда оставим тебе гарем, — продолжал император, а я отметила это «мы». — Всех твоих мальчиков…

Я выронила чашку и закашлялась.

И знаете, я видела, как канцлер на меня смотрел. Дескать, ну? Уже подействовало?

«Папа» же просто суетился, звать лекаря или нет.

— Плохо мне, сердце у меня болит, — попыталась зайти с другого конца я. — Зачем мне ж-ж-жена? Я же не смогу… ну…

Они поняли это как-то иначе.

— Так жена ваше сердце и излечит, ваше высочество! — раскатисто изрёк канцлер.

И так на меня зыркнул, что мне ещё больше поплохело.

— Я пришлю к тебе лекаря, милый, с новыми настоями, — радостно ответил император. — Я их сам варил! Ты будешь первым, кто их попробует!

После этого охота отнекиваться от будущей свадьбы у меня пропала начисто.

Позже — после чаепития, мы как раз из покоев императора выходили — канцлер схватил меня за ворот накидки, оттащил за ближайший угол (ни один из моих телохранителей даже не пикнул) и прошипел:

— Я тебя предупреждал, идиот, или нет?

Я обалдев смотрела на него.

— Если ты ещё раз посмеешь высказаться мне поперёк во время совета… — Канцлер не закончил, но глазами сверкнул очень красноречиво. А потом добавил: — Ты женишься на моей дочери, сделаешь ей сына, а потом, будь добр, сдохни сам.

Вот так наследного принца здесь он очень «любят»…

Стоило канцлеру уйти, как словно из-под земли вылез император. Зуб даю, он всё видел.

— Ичи, милый, как хорошо, что ты ещё не ушёл! Пойдём, я покажу тебе результат моего последнего опыта.

Я честно попыталась отвертеться:

— А-а-а… Н-но…

Думаю, предлог про не выключенный утюг тут бы не сработал, а другой я придумать не успела. Император схватил меня за руку и потащил куда-то мимо дворца, через двор… Я очень быстро запуталась с направлением, зато хорошо запомнила, что вся моя свита осталась там, далеко позади.

— Па-а-ап?

— Да ладно, Ичи, хватит притворяться, — спокойно, нормальным голосом сказал император.

Отпустил меня, отпер какую-то дверь и кивнул:

— Заходи.

Я помялась в коридоре, но потом шагнула через порог следом за ним.

В этой комнате было темно. Мне долго пришлось моргать, чтобы глаза привыкли, а ещё этот звук — судорожное дыхание, такое частое, такое… страшное…

— Нам нужно больше света, мой мальчик, — ласково произнёс император, и в его руке словно сам собой загорелся факел. А может, и не сам — я не на него тогда смотрела.

Дыхание стихло, словно сжалось.

Посреди комнаты на Х-образной перекладине висел голый мужчина с мешком на голове. Его била крупная дрожь, и это было жутко.

Но не так жутко, как как стало после того, как император снял с него мешок.

— Ну здравствуй, Соль. Ты ждал меня?

Мужчина судорожно зажмурился. Думаю, он был не старше принца, а то и младше, просто выглядел очень плохо. Худ, весь в потёках крови, заросший…