Психология вредных привычек - О’Коннор Ричард

Когда наши чувства конфликтуют друг с другом или становятся неприемлемыми для нас, чтобы позволить им уйти из нашего сознания, вступают в силу такие защитные механизмы, как отрицание или рационализация[6]. Например, наша гордость может не позволить осознавать ревность; наше сознание может подавлять сексуальное влечение к кому-то, помимо нашего партнера. Фрейдовское бессознательное состоит именно из таких воспоминаний и чувств, которые недоступны для понимания, но продолжают оказывать на нас мощное влияние. Эти воспоминания и эмоции обнаруживаются в сновидениях и депрессивном настроении, а иногда и в глубокой задумчивости. В результате они могут проявляться в самодеструктивном поведении, так как мучительные эмоции, даже неосознанные, по-прежнему живут в нас.

Тем не менее эмоции продолжают оставаться основой нашего опыта; мы пытаемся быть счастливыми и не испытывать боль. Гнев, радость, сексуальное влечение, печаль, ревность, удовлетворенность и многое другое – все это реакции на то, что предлагает жизнь. Поэтому чувства несут жизненно важную информацию о мире. Они говорят о наших ценностях и нравственных устоях; мы понимаем, что правильно и неправильно, хорошо и плохо, а затем наше сознание объясняет нам же, почему мы так чувствуем. Сталкиваясь с моральным выбором, мы должны уделять особое внимание чувствам, поскольку слишком много думать нам не позволят наши же защитные механизмы. Мы всеми силами стараемся облегчать себе задачу, решать проблему максимально комфортно для себя вместо того, чтобы сделать правильный выбор. Сами по себе эмоции абсолютно свободны от оценок. Они подобны рефлексам, как слюноотделение перед едой или отдергивание руки от горячего предмета. Вопрос в том, сохраняем ли мы контроль над тем, как выражаем свои эмоции. Ведь нас учили, что некоторые эмоции испытывать нежелательно, а это практически невыполнимая задача.

Эмоции – врожденные, инстинктивные реакции на стимулы. Это химические процессы в мозгу; реакции, которые мы разделяем с животными: радость, гордость, печаль, гнев, желание, стыд, возбуждение, вина. Наши эмоции поднимаются из глубин «непроизвольного Я» и могут доходить (или не доходить) до сознания. Даже не будучи осознанными, они влияют на наше поведение. В психологической лаборатории испытуемые, которым предлагают думать о пожилых людях, после эксперимента начинают медленнее ходить; если в задании много грубых слов, испытуемые становятся грубыми с экспериментатором; те, кому предлагают думать о деньгах, демонстрируют эгоизм{14}. В повседневной жизни мы часто бываем несдержанными с другими и лишь потом осознаем, что вспылили. Мы продолжаем делать вид, будто не чувствуем того, что для нас неприемлемо, но последствия могут быть деструктивными.

Глава 2

Механизм саморазрушения

«Непроизвольное Я» обладает множеством привычек, существующих помимо нашего сознания, которые могут неумышленно приводить к негативным последствиям. Я использовал слово «неумышленно», поскольку здесь, в отличие от последующих глав, мы не говорим о скрытых мотивах, таких как, например, гнев или ненависть к себе. В основном такое непроизвольное поведение служит задаче поддержания комфорта, самооценки, не подрывая наших базовых представлений о жизни, но оно способно и травмировать нас. Таково действие «непроизвольного Я», неподконтрольного сознанию. Как мы уже говорили, «непроизвольное Я» обычно заслуживает доверия. Мы постоянно принимаем решения ниже уровня сознания, большинство из которых нас вполне устраивает. Тем не менее «непроизвольное Я» часто ошибается из-за недостатка информации, предубеждений, неверной логики, социальных влияний, неверных убеждений и множества других факторов. Эти погрешности далеко не всегда приводят к саморазрушающим последствиям, но, когда это происходит, да еще и повторяется, возникают те самые ошибки, на которых надо учиться. Главное – обратить на них внимание. Такое поведение должно было бы вызывать самообвинение любого вида, однако в дело вступают умственная леность и жалость к себе. Яркое проявление подобного характера можно увидеть у мультипликационного персонажа Гомера Симпсона, лишенного рефлексии. Но попробуйте подумать о тех моментах, когда вы ненамеренно поставили себя в неловкое положение или причинили боль другим, не заметив очевидного или сделав неверные выводы. Или вспомните эпизод, когда вы совершили нечто под влиянием скрытых мотивов или когда пришлось поступиться принципами, чтобы лучше выглядеть в глазах других, о чем теперь жалеете. Тут главный посыл выглядит так: «Я знаю, что делаю, а что из этого получится – не моя вина».

Дело в том, что самые счастливые люди пребывают в не совсем реальном мире. Счастье (как мы обычно его определяем) зависит от специфического оптимистичного настроя или эгоистичного отношения к себе{15}. Нам всегда кажется, что мы немного лучше остальных. Мы самые правдивые, более воспитанные, мы справедливее других, мотивы наших поступков честнее, чем у многих. Мы лучшие водители и спиртное переносим тоже лучше остальных. Мы верим, что наши слабости не выходят за пределы нормы, они просто характерны для всех людей, и так со всеми остальными недостатками. С другой стороны, наши сильные стороны уникальны и бесценны. Нам хочется верить, что мы будем жить на десять лет дольше среднестатистического человека. Пока мы не испытываем настоящих трудностей, мы полагаем, что всем хорошим в жизни обязаны своим незаурядным качествам, а все плохое считаем просто невезением. Мы уверены, что успех приходит благодаря нашим талантам, тогда как неудачи списываем на внешние обстоятельства. Мы слышим только позитивную обратную связь, но весьма скептически относимся к негативным отзывам. Мы лучше помним свои успехи, чем поражения. Мы тщательно выбираем примеры, с которыми хотим себя сравнивать. Счастливые и уверенные в себе люди твердо верят, что их хорошие черты – большая редкость и высокая ценность, ну а вредные привычки – это «то, что делают все без исключения».

Иными словами, мы склонны считать, что гораздо меньше подвержены ложным представлениям, чем среднестатистический человек{16}. В собирательном смысле эти убеждения отражают ошибку эгоистичности. И она позволяет нам быть счастливее – до тех пор, пока она не становится единственной движущей силой. Некоторые из этих убеждений становятся самосбывающимся пророчеством, что приводит к потрясающим результатам: оптимисты оказываются упорнее пессимистов; у позитивных людей больше друзей. Другие склонности просто поддерживают нашу самооценку.

«Непроизвольное Я» (то, что мы обычно представляем внешнему миру, то, как мы действуем в моменты беспечности) – это наша личность. Однако то, что мы считаем своей личностью, связано с «сознательным Я»; мы судим о ней по нашим поступкам и по тому, что нам говорят окружающие. Когда мы задаем себе вопрос: «Я хороший друг? Честный человек? Спокойный? Добрый?» – мы находимся во власти собственных представлений и умозаключений. Некоторые из них исходят из того, что говорили другие люди, особенно наши родители, а некоторые – наши собственные выводы. И все это, вместе взятое, безусловно, основывается на личных интересах. Мы сплетаем воедино свою реальность и поток повествования, помогающие осознать самих себя. К сожалению, все это, как правило, не соответствует нашей «реальной» личности. Доброта, открытость, лидерство, законопослушность, чувствительность, умение рисковать, скептицизм – вы полагаете, что знаете за собой все эти качества. Но есть существенная разница между нашей сознательной верой в свои сильные стороны и тем, как оценивают в нас эти качества друзья. Себялюбие позволяет видеть себя в лучшем свете, привлекательнее, с характеристиками, далекими от неприятной правды. Суждения друзей будут иметь больше общего между собой, чем с нашими оценками; более того, они будут вернее оценивать наши поступки и расходиться с нашими представлениями о себе{17}.