Кормчая книга - Геннадий Прашкевич

Она все время смотрела немного чуть не туда, куда следовало бы. Ее взгляд был расфокусирован. Она не видела его или не хотела видеть. И на просьбу встретиться, как всегда, ответила отказом.

Это укололо его.

IV

В течение часа Калхас последовательно связался со старшим офицером группы Поиск, с диспетчерской флайеров Общей школы и с Седьмым отделом школьных проблем.

Ни одна беседа Калхаса не удовлетворила.

Старший офицер смотрел на него с экрана холодно. Он не понимал, почему известный космонавт интересуется потерявшимся мальчиком. Ты ведь с «Гермеса», говорил холодный взгляд старшего офицера. Ты ведь не любишь Землю. Ты хочешь уйти с нее, бросив нас. Когда мальчика найдут, ты ведь все равно окажешься не при чем, ты будешь далеко от Земли, а мальчика найдут офицеры Поиска. Дежурный диспетчерской выслушал Калхаса с не меньшим недоумением. Да, подтвердил он, в памяти флайеров, обслуживающих Общую школу, Сеун Диги не оставил никаких следов. Этим детально интересовались специальные службы.

Последнее подтвердил и инспектор Отдела школьных проблем.

Он вообще оказался приветливым человеком.

– Уверен, что мальчик объявится, – улыбался он. – Помните Карла Шрайбера?… В районе Общей школы рельеф неровный, а мальчики любят подражать сильным личностям.

Калхас усмехнулся.

Если честно, он не знал, как продолжать поиск.

– Редер! – связался он с первым штурманом «Гермеса». – Как на борту?

– На борту порядок, а вот у тебя вид кислый, – рассмеялся штурман. – Ты что, соскучился по тесной каюте?

Калхас покачал головой.

– Это все тот мальчик? – догадался Редер. Темно-голубая форма шла штурману, обветренному на горячих пляжах Архипелага. – Брось это дело, Калхас. Пусть этим занимаются спецслужбы. Тебе надо запротоколировать погрузку биосинта. Мы приняли его на борт в шесть пятнадцать по Гринвичу. Это подарок Поясу. Девять ящиков, каждый в несколько тонн.

– Ящиков? – рассеянно удивился Калхас.

– Вот именно! – штурман хохотнул. Наверное, он составил какое-то свое собственное представление о биосинте. – Никогда не думал, что живое существо можно транспортировать в раздельных ящиках. Хочешь спросить что-то?

– Не знаю, вопрос ли это?

– А ты задай, – поощрил Редер.

– Тогда слушай. Ты ведь знаешь космопорт, как свою каюту. Работал во всех его секторах. Знаешь каждый закоулок. Скажи, может ли попасть на территорию космопорта, разумеется, тайком, не попадаясь никому на глаза, романтически настроенный малый лет пяти-шести, крепко уважающий свои идеи?

– Когда-то я сам был таким малым с идеями, – усмехнулся Редер. – Но попасть в космопорт можно только по пяти подвесным магнитным дорогам. Других путей нет, если, конечно, не считать флайеры. Но все указанные подходы к космопорту стопроцентно контролируются специальными датчиками, реагирующими на активную органику.

– Что это значит?

– Это значит, что, попав в зону действия датчиков, любое живое существо, не взирая на степень его развития, незамедлительно выдаст свое присутствие. Иначе нельзя. Ты ведь не потерпел бы на борту «Гермеса» мышей или крыс?

– Я и мальчишку не потерпел бы, – хмыкнул Калхас. – Но сдается мне, что мальчишка сообразительней, чем перечисленные тобою твари.

– Для датчиков это не имеет значения. Мальчишка жив и активен. Поэтому попасть в космопорт он не может. – Редер понимающе улыбнулся: – Похоже, ты еще не вышел на след мальчишки?

– Ты угадал…

– А память флайеров?

– Саун не пользовался флайерами.

– А ты не торопись. Как это не пользовался, если нигде никаких следов? Просто мальчишка не пользовался системными флайерами. А ведь существуют спецслужбы и некоторое количество индивидуальных.

– Ты имеешь в виду флайеры членов Большого совета?

– Ну да, – безжалостно усмехнулся Редер. – Только тебя к их памяти не подпустят. – Он внимательно присматривался к Калхасу. Он знал про сложные отношения командира «Гермеса» с Афрой. – Послушай. Я, конечно, не такой умник, как ты, но умею ценить свободу. Мне думать противно, как ты бездарно проводишь последние дни на Земле. Найди травянистую полянку в тихом пригороде, и пригласи женщину. Не обязательно Афру. Даже непременно не Афру. Когда ты теперь еще сможешь проделать такое? – он сокрушенно покачал головой: – Ты мне не нравишься, Калхас. Совсем не нравишься. Наверное придется тебе помочь.

– Что ты там бормочешь?

– Почему я всегда должен всегда помогать тебе?

– Потому что ты мой штурман, – ухмыльнулся Калхас. – Ты что, правда, можешь?

– Шанс невелик, но есть. У меня осталось немного чистого времени МЭМ, – не стал тянуть Редер. – Совсем немного. Но им можно бесцеремонно воспользоваться.

– Время МЭМ?

– Дошло! – развеселился штурман. – Я честно сэкономил время на бортовых работах. Тридцать пять секунд. Этого хватит? – Он видел колебания Калхаса: – У тебя нет выбора, рискни. Если профессионалы из Поиска до сих пор не вышли на след мальчика, на что надеешься ты? А вот если ты утрешь нос службам… Уверен, Афра прокатится с тобой в пригород… – Редер ухмыльнулся. – Не злись. Я говорю то, что никто другой не решится тебе сказать. Тебе нужно побыть с Афрой.

– Погоди. Не надо об Афре. Я никогда не беседовал с МЭМ напрямую. Как это делается?

– Я назову код, ты его запомнишь. Длинный ряд цифр, но ты их запомнишь. Потом найдешь уединенный лайкс и задашь ему вопрос. Но точно сформулируй вопрос. Понимаешь? Очень точно. Хорошенько обдумай, что именно ты хочешь услышать от МЭМ.

– Я твой должник, Редер.

– Еще бы!

V

Когда Калхас вышел на площадь Земли, заморосил мелкий дождь.

Сигналов кислотной опасности, впрочем, не передали. Удивительно, если учитывать близость Волновых заводов. Здесь, на площади Земли, сам Калхас дважды попадал в дурацкие истории. Однажды после внезапного кислотного ливня его в течение трех часов энергично обрабатывали септалом, на сутки отбив восприимчивость к любым запахам, а в другой раз он умудрился вступить ногой в фонящее пятно. Это тоже отняло не мало времени. Можно как угодно относиться к Поясу, подумал он, но именно Пояс забирает с Земли основные опасные отходы.

Туманный безрадостный дождливый день.

Горьковатый запах поникшей травы пропитал влажный воздух.

Шляпки, платки, причудливые береты, распущенные волосы… Одиночки, пары, группы, толпы… Усталый или возбужденный блеск глаз…

РЕАЛЫ МАКУНЫ: «БОЛЬШОЙ УСПЕХ».

Калхас недолюбливал реалы.

Подсознание человека, а именно оно раскрепощается в реалах, не лучшая штука для всяческих отвлечений. Чудовищная людская карусель, человеческие потоки, во всех направлениях пересекающие широкую площадь, сбивали с толку Калхаса. Он никогда ничего не узнает о привычках этих людей, об их увлечениях. Они для него как бы не существуют. Мегаполис давно превратился в подобие жестокого реала, в котором можно развить самое мрачное ответвление своих фантазий. Каких угодно…