Что-то между нами - Юлия Резник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тьфу ты. Да какая разница, боже? Речь ведь не про это вообще!
Ну, какая из нее баба? Так, доходяга облезлая. Да и я не о мужском интересе совсем. Просто странно, что девка так среагировала.
Вот тебе и развлекся. Бросаю тачку. Плетусь в дом. Под ноги будто из ниоткуда выскакивает Томкина шавка. Чуть не спотыкаюсь. А следом за ней выплывает и хозяйка.
– Как съездил?
– Да никак. В душ хочу. Милка где?
– С друзьями уехала.
– Завтра же в универ?
– Они недолго, Роб, ну что ты все время к ней цепляешься? Как будто сам молодым не был.
– Да я и сейчас вроде не старый.
– О господи, ты же знаешь, о чем я, – закатывает Тома глаза. – Хочешь, потру тебе спинку? А потом выпьем на террасе вина. Давно не сидели вот так.
Подумав, пожимаю плечами:
– Да, можно. Организуй все. Я быстро.
От совместного душа отказываюсь неспроста. Знаю, что все равно там не кайфану. В моем понимании совместная помывка включает жаркий секс у стенки или качественный отсос, а Тома предпочитает классику. Кровать – наше все. Прелюдия, нужный настрой, ласки, миссионерская поза. Все то, что конкретно надоедает с годами. И на что практически никогда не находится времени.
Когда, освежившись, спускаюсь, Тамара уже ждет меня за накрытым к нашим посиделкам столом. Неизменное волосок к волоску каре, легкий макияж. Симпатичный шелковый костюмчик…
С тоской гляжу на бутылку Мерло:
– Может, я чего покрепче, Тамар?
– Роб, ну, ты чего? Потом этот перегар. Брр…
Ясно. Женушка настроилась на интим. Послушно тянусь за бокалом. Я гуляю, потому что у нас с Томой разные взгляды на секс. Она никак не вкурит (хотя и сама на стороне трахается), что качественная ебля не может быть такой, как в ее рафинированных мечтах. Это всегда запахи – перегара, пота, выделений, чего угодно; неприличные звуки, грязные разговоры, спонтанность и всякого рода эксперименты. Словом, все то, что Тома так ненавидит. Я не в претензии. Нашли выход, и ладно. Ванильная ваниль иногда тоже вставляет. Чего уж.
– Давай выпьем за нас, – предлагает Тома.
Это – всегда пожалуйста. Хотя тост заезжен до дыр. Чокаемся. Гляжу на часы.
– Опять о работе думаешь?
– Нет, о том, что «недолго» у нашей дочери затянулось. Одиннадцатый час. Завтра на учебу.
– Ну, Роб. Нам тоже на работу. А мы – ничего, вон, сидим, и еще нескоро спать ляжем, – облизывает губы.
– Была б у Милки голова на плечах – я бы не дергался.
– Да нормальная она.
– Кого ты пытаешься в этом убедить? Том, дураку понятно, что мы с тобой полностью облажались как родители.
– Не рано ли ты на нас точку поставил?
– Нет. Милку уже поздно воспитывать. Все мимо.
– А может, я не про нее. – Загадочно улыбается жена.
– А? – туплю.
– Тебе сына надо, Роб. – Ведет пальчиками вверх по моей руке.
– Спятила? Тебе сорок!
– И что? Я, по-твоему, старуха?!
– Ну что за бред? – иду на попятный. – Я про то, что всему свое время. Не понимаю я моды рожать на старости лет. Да и не стремлюсь наследить в истории. Мне дочки более чем достаточно. Да мы вообще, может, скоро дедом и бабкой станем, – содрогаюсь я.
– Милане восемнадцать, Роб! Ты с ума сошел? Ей учиться еще четыре года.
– Восемнадцать, а таскается – дай бог, – свожу челюсти. – Не удивлюсь, если залетит.
– Она пьет противозачаточные!
– Избавь меня от подробностей, ладно? – махом опрокидываю бокал. Замечаю, как Тома морщится.
– Никак тебе не угодишь. Держишь руку на пульсе – плохо. Отпускаешь – тоже.
– Не там ты держишь, Том.
Иду в дом. Достаю сигареты. Возвращаюсь. Только хочу подкурить, как Тамара обвивает меня руками за пояс.
– Не кури, Роб. Неприятно целовать будет.
Тяну на себя из-за спины. Пусть уж нацелуется вдоволь, чтобы я, наконец, затянулся. Касаюсь губ, проталкиваю язык.
– Ну не здесь же!
– Почему?
– Здесь негде.
– Вон, о беседку обопрись, задницу отставь.
– Я что тебе – девка панельная? Пойдем в постель, Роб. Не выдумывай.
А у меня уже то, что привстало, упало. Вот умеет она обломать.
– Том, а ты таблетки…
– М-м-м?
– Не перестала пить?
– Нет. Что ты, – удивляется.
– Ну, мало ли, ты о сыне заговорила. Вдруг?
– Я же так. Узнать на этот счет твои мысли.
– Мои мысли однозначны. Нет. Не хочу. Некоторым просто не дано.
– Я не считаю себя плохой матерью!
– А я считаю себя плохим отцом.
– Так напрягись. Измени что-то.
– Не хочу, Тома. Не. Хочу. Милана выросла, и слава богу.
– Ладно-ладно. Не кипятись, – ведет ноготками по руке. – Я же сказала, что просто спросила. Нет – так нет. Но, кажется, такой мужик, как ты, непременно должен хотеть наследника.
– Такой, как я?
– Угу. Крутой. Богатый… Стереотипы, да?
– Еще какие.
В тишине идем вверх по лестнице. Разговоры о детях свели желание трахаться к нулю. Но спрыгивать с темы сейчас как-то совсем неправильно. Значит, надо настраиваться. Просовываю руку в карман, сжимаю головку. Давай, брат, оживай. Заходим в спальню. Тома оборачивается. Тянет поясок на кимоно. Сделанные сиськи, проработанное тело. Нормально. Тело реагирует, как ему и положено.
Когда все заканчивается, дожидаюсь, когда Тома скроется в душе, и натягиваю штаны. Сам не знаю, зачем я в последний момент вышел, чтобы кончить ей на живот. Может, разговоры о детях напрягли меня сильнее обычного. Тамара психанула. Да и пофиг. Переживет.
Спускаюсь вниз. Достаю-таки сигарету и с удовольствием затягиваюсь. В теле – приятная усталость. В башке – каша из обрывков сегодняшнего дня. Рыжая эта, бестолковая дочка, которой до сих пор, кстати, нет, Томка… Интересно, могла бы она попытаться залететь в обход моего желания? И на кой черт ей это сейчас понадобилось.
Достаю телефон. Набираю Милану. Один вызов она игнорирует. Но второй, видимо, не решается. Знает, что допекла меня с этой аварией.
– Час ночи, Мил, где ходишь?
На заднем фоне
