Первая жена - Айгар Василевский

Проводив взглядом синий «Фиат», Снетков не пошёл к станции метро «Кавур», но вернулся, немного поблуждав, к дому, в котором только что побывал. Обойдя его по периметру, он постоял некоторое время у подъезда. Он пытался представить. В течении года она приезжала или приходила сюда, поднималась по этим ступеням, косясь на амфоры. Набирала код замка.

Он обвел взглядом, задрав голову, верхние этажи. Фасад был строг и величествен. Над кромкой крыши сияла итальянская лазурь. Олег скользнул взглядом сверху вниз: остановился на кромке бетонного козырька, нависавшего над ступеньками крыльца. Отошел на несколько шагов назад. С кромки за ним следил глазок небольшого объектива – камера была почти не заметна, но, зайдя с боку, можно было разглядеть и ползущий от нее кабель.

Камера – это было важно. Олег постоял еще с минуту, потом сделал запись в блокнот и двинулся по тротуару. Метров через 50 оглянулся и еще постоял. Он внезапно ощутил, что после прогулок по переулкам рубашка-поло набухла в подмышках потом. Римский день набирал знойной силы. Даже просто сложить руки на груди было жарко.

На площади Сан-Пьетро-ин-Винколи неподалёку от виа Кавур он зашёл в кафе, поманившее уютным полумраком и искусственной прохладой. Сидя за столиком, он соорудил и отослал два sms: одно – другу, посвящённому в цели поездки, второе жене.

На вокзале он оказался около половины десятого. Пробежав взглядом по строчкам расписания, сияющим на табло, сообразил, что сверхскоростной поезд Freccia Rossa улетел без него. Для поездки в Милан предлагались также обычные региональные поезда. Упустив сверхскоростной, он мог теперь сэкономить. Разница в ценах была, правда не ахти какая: за место во втором классе Freccia Rossa нужно было отдать 86 евро, за место в Inter City Notte – около 50. Притом, что ранее он уже вроде решил, что готов платить за скорость, теперь он был доволен сбережённой тридцатке. И ещё размышлял, не избрать ли самый экономный вариант с пересадкой в Болонье. Эту тихую скаредность, проступающую время от времени 43-летний Олег готов был счесть одним из ранних возрастных изменений: раньше с европейскими деньгами он расставался куда проще и веселее.

Пространство вокзала Roma Termini окутывало своих путников искусственной прохладой, из которой категорически не хотелось возвращаться в вечернюю асфальтовую духоту. Периодически пространство говорило своим главным женским голосом ласковые итальянские слова. Английские слова звучали суше и резче. В маленькой вокзальной пиццерии под ярко-алым знойным названием крупный человек, состоящий из головы и живота, ахнув, вдруг выронил поднос, уставленный пластиковыми тарелками с салатами и бокалом. Под сводами разлетелось эхо и звона, и аха. Человек растерянно стоял, не в силах нагнуться. В общем, нагибаться уже не имело смысла.

Олег купил, в конце концов, билет на InterCityNotte, уходящий в 23.04 и делающий остановки во Флоренции и Болонье. В Милан поезд должен был прибыть к 7 утра, подразумевая неровный сон в дороге. Остающийся до отхода поезда час Олег прошатался с сумкой через плечо по гулким залам, застревая у газетных и сувенирных киосков. Иногда, подчиняясь внезапному уколу тревожного чувства, он вдруг замирал и оглядывался. Но потом вспоминал, что в этой новой истории, затеянной им самим, приглядывать за ним на данной стадии пока ещё некому.

Поезд InterCityNotte № 1910 набирал ход довольно долго, как и «Евростар», на котором он когда-то примерно в такой же июньский вечер покидал другой красивый город. И непонятно поначалу было, откуда он потом наберёт прыти, чтобы к часу ночи долететь до Флоренции. Устроившись во втором классе, Олег, остался весьма доволен – регулировкой кресел, мягким прохладным уютом, и тем, что сидел у прохода. Место у окна занимал пожилой седой римлянин в больших очках. Сумку Олег оставил в ногах, рассчитывая иметь под рукой два купленных на вокзале журнала и очки для чтения (ещё один и более грустный признак поражения возраста).

Посетив туалет, и прогулявшись по вагону. Олег отметил, что поезд везёт в Милан довольно много пустых кресел. Улов второго класса был невелик: за Олегом помещались две молодые пары и одинокая пожилая китаянка, через проход сидели в основном бизнесмены средних лет в сорочках светлых тонов и расслабленных галстуках. Олег, кстати, не обременял себя галстуком с позапрошлогоднего визита к министру. В кампанию белых сорочек затесался и загорелый малый спортивного вида в шортах и футболке с символикой миланского «Интера»: звездой и чёрно-синей эмблемой.

Спустя примерно час InterCityNotte набрал крейсерский ход. За окнами летела фиолетовая тосканская ночь, сосед дремал, не снимая тяжёлых очков. Миновав три двери, с однообразным шипением раздвигавшиеся и смыкающиеся за его спиной, Олег заглянул в соседний первый класс, где, между прочим, застал спортсмена в шортах из своего вагона. Они обменялись улыбками. Спортсмен болтал со стюардом.

Первый класс произвёл впечатление. Олег решил, что в следующий раз не будет жмотничать: лишние 20 евро, безусловно, окупались.

Когда он вернулся к себе, они снова встретились взглядами с парнем в футболке с символикой «Интера». Он, уже сидя в кресле, разворачивал газету. Олег вдруг вспомнил, что месяц назад миланский клуб взял первенство.

Послание, предназначенное Евгении он начал перечитывать с середины. Уместившееся на одном листе хорошей бумаги письмо состояло из двух частей. Первую часть, которую он уже штудировал накануне, Олег пропустил. Во второй части Александра расписывала, кому должно перейти право распоряжаться вкладами, размещёнными на её трёх счетах в разных итальянских банках. Средства с двух счетов полагались дочери Оле, а небольшой вклад (так честно и говорилось) на третьем счету адресату письма. Тут и всплывало имя Загида Баратова. Изначально счёт принадлежал ему. В самом конце, исчерпав финансовую тему, Александра возвращалась к теме дочери.

«Милая Женя, – писала она, – думаю, если все же что-то случится, Оле лучше будет вернуться в Россию. Я недавно говорила с ее отцом. Он не очень приветливый человек, он всегда таким был, но, судя по всему, сможет как-то помочь дочери. У него еще двое сыновей от другого брака, но к Ольке он относился неплохо. Она обязательно должна сама поговорить с ним по телефону. Все его координаты в конце письма. У него дела идут неплохо, я узнавала. К Лисовичу не обращайся, не звони. Сама Оля, конечно, может, если захочет, но ты ни в коем случае не звони. Знаешь, может, лет через пять мы вдвоем будем перечитывать это письмо, если оно сохранится, и смеяться. Вполне допускаю. Но всегда нужно готовиться к худшему.

Оле я тоже все, что могла в письме объяснила. Буду молиться за тебя на этом свете и на том…»

Олег внимательно перечитал последний коротенький абзац. Бархатистый мужской голос уведомил пассажиров о том, что «Inter City Notte» прибывает во Флоренцию. Олег спрятал письмо в конверт и уложил его в сумку, поверх шмоток. К письму нужно было ещё вернуться.

За окном замелькали вереницы огней – поезд, сбавив ход, подплывал к вокзалу. Олег решил всё же выглянуть на перрон – зафиксировать 5-минутное пребывание в городе. На площадке ожидали уже двое мужчин в костюмах цвета кофе с молоком с небольшими изящными чемоданами: их ожидала тёплая флорентийская ночь и, возможно, ужин в дорогом ресторане на набережной Арно. Россиянин с минуту помаялся в волнах тропического одеколонного аромата. Тем временем, поезд скользнул под своды, пару раз вздохнул и встал. Олег, чуть выждав, шагнул на перрон. После прохлады вагона воздух Флоренции показался густым и горячим. Олег, оглядевшись, потоптался у дверного проёма, смахивающего на распахнутый люк космического корабля. Из соседних вагонов вываливались пассажиры в майках и шортах. Одна женщина тащила за ручки тёмно-зелёную сумку как две капли воды, похожую на его сумку. В то мгновение, когда он, благодушно моргал, наблюдая высадку счастливых гостей Флоренции, из люка космического поезда показался загорелый лик болельщика «Интера». Он что-то резко и громко сказал, но россиянин не понял его энергичного итальянского.

– Ок, – сказал Олег, улыбаясь, – Ок!

Итальянец выругался и выскочил на перрон.

– Not ok! – прокричал он, переходя на английский и тыча пальцем в ту сторону, куда удалялся предмет, похожий на сумку россиянина, – She took your bag! Your bag! You understand?![9]

– Твою мать, – сказал Олег растерянно, – understand…

Он ещё раз беспомощно оглянулся на попутчика и побежал. В толпе ещё была видна узкая спина женщины в белом и покачивающийся бок зелёной сумки. Итальянец, секунду помедлив, рванул следом. Олег уже почти нагнал женщину с сумкой, но тут воровка, мельком обернувшись, резко прибавила ходу. Она виртуозно лавировала, легко уклоняясь от встречных спешащих пассажиров и проскакивая между близко идущими людьми. Олег теперь еле успевал. Фанат «Интера» обошёл его, на ходу крикнув: «Go, go!» и «Call police!». Звонить в полицию, конечно, не было никакой возможности, а орать на ходу Олег стеснялся. Они мигом пролетели вдоль космического состава, затем женщина в белом нырнула влево, в здание вокзала. Пересекая зал, Олег отрывисто крикнул: «Stop her!». Но, конечно, без всякого толка: люди просто провожали их взглядами. Выскочив из нарядного здания вокзала, на сияющую огнями площадь, воровка резко свернула вправо. Фанат «Интера» и Олег последовали за ней. Улица, на которую они свернули, тянулась вдоль глухой высокой стены, ограждавшую, судя по всему, территорию вокзала и его грузовых терминалов. Она была освещена редкими фонарями, но выглядела безлюдной. Олег на бегу машинально отметил это, но тут же подумал и о другом: его сумка была довольно увесиста, и воровке положено было бы уже притомиться. Грохот от трёх пар бегущих ног бился о стену и летел в томное июньское небо. Узкая улица отпустила влево от себя переулок. Женщина нырнула в него, увлекая за собой преследователей. От момента начала погони пролетело лишь несколько десятков секунд. Переулок был сумрачен и тоже безлюден – что можно было признать нормальным для второго часа ночи, даже для Флоренции.