Прикосновение к вечности - Александр Плонский

- Жизнь сделалась для вас трудной?

- Стремительной, бурной, суровой, нередко - непосильной. Наша эпоха не допускала расслабления. Она утверждала себя в действии. Страсть к точности, доведенной до степени некоего идеала, поиск совершенства во всем - вот ее главная черта.

Витрувий сказал с волнением:

- Но это же, уверяю тебя, прекрасно! Великой мощи достигла твоя эпоха!

- Эта мощь напоминает грозовой поток, сметающий все на своем пути. У потока нет русла... Казалось бы, человек должен преисполниться какого-то особого энтузиазма. Но этого не происходит. Возникает лишь ощущение силы, удовольствие от своей причастности к этой силе, к этой мощи. Но оно съедаемо страхом за будущее. Гигантская, всесокрушающая, жестокая эволюция сожгла все мосты между нами и прошлым.

- Но - не будущим?

- Оно было омрачено безрассудной подготовкой к войне. У нас это называлось гонкой вооружений.

Витрувий нахмурился:

- Войны омрачали и нашу жизнь. Но какую пользу принес человечеству своей непобедимостью Милон Кротонский* или другие подобные ему победители, кроме той, что, пока были живы, они славились среди своих сограждан? Наставления же Пифагора, Демокрита, Платона, Аристотеля и прочих мудрецов приносят свежие и цветущие плоды не только их согражданам, но - всем народам. И те, кто с юных лет насыщаются этой обильной умственной пищей и достигают наивысшей мудрости, учреждают в государствах добрые нравы, справедливые права и законы, без чего ни одно государство не в состоянии достичь благополучия.

_______________

* Вот что сказано о нем в "Брокгаузе и Ефроне": "Знаменитый

греческий атлет (ок. 520 до н. э.)... Он шесть раз оставался

победителем на олимпийских играх и несколько раз на пифических... В

битве против сибаритов он, со львиною шкурою на плечах и с палицей в

руках, в подражание Гераклу, шел во главе своего ополчения".

- Всю необычайную мощь нашей эпохи, - горячо проговорил Ле Корбюзье, - я пытался мобилизовать на дело мира - на строительство жилищ. Горячке, в которой билось наше общество, надо было противопоставить жизнь. Пушки, снаряды? Увольте! Жилища? Пожалуйста! Война - порождение нищеты и тщеславия - для меня бессмысленна. Она не смогла бы найти сторонников, если бы общество направило свои силы на осуществление основной жизненной задачи - создание жилищ.

- Ты ставил перед собой благородные цели, Корбю.

- Я и мои единомышленники понимали: глубоко потрясенная общественная машина нуждается в переделке поистине исторической, иначе ее ждет гибель.

Золотая латынь Витрувия зазвучала с особой торжественностью:

- Умы подобных тебе, сами по себе обращенные ввысь, поднимаясь по ступеням истории, достигают того, что заставляют потомство сохранять в памяти на веки вечные не только их мысли, но и облик. И с трепетом, поверь мне, Корбю, люди будущих поколений припадут к роднику твоих мыслей.

- Спасибо, Марк... Отвечу словами Гильвика:

Вечности

Мы не утратили.

Нам другого

Скорей не хватало:

Мы не умели претворить ее в будни,

В луга, облака,

В слова и поступки,

Понятные людям.

А теперь

Нам вдруг стало ясно,

Что вечность - мы сами.