Дневник пехотного лейтенанта. Воспоминания об афганской войне - Алексей Орлов

15–17 октября

Сутки были даны на приведение в порядок, еще двое суток – на подготовку к проверке. Расписания, конспекты с начала учебного периода, журналы взводные, ротные, батальонный – все подбивали, все должно соответствовать программе боевой подготовки. Боевые выходы в расчет не принимаются, дурдом какой-то. Кому это нужно? Занимались этой ерундой и днем, и ночью.

Получил первую получку (двести двадцать три чека), которая по традиции вся ушла на накрытие стола.

18–29 октября

Сдали итоговую проверку за 1982 учебный год. Взвод по результатам проверки стал лучшим в роте, рота – лучшая в батальоне, батальон признан лучшим в полку, полк занял первое место в округе, а округ единственный воюющий – значит лучший, таким образом, получается, что я стал «лучшим командиром взвода в Вооруженных Силах». Такая шутка, с чьей-то подачи, стала гулять по батальону. Отпраздновали с размахом.

Прибыло молодое пополнение: русские, украинцы, чуваши. Впервые среди солдат нет представителей Средней Азии и Кавказа.

30 октября

Готовимся к выходу для встречи колонны.

31 октября

Вышли рано утром с разведротой. При каждом выходе наблюдаешь какую-нибудь картину из местной жизни. Сегодня на каракамарском серпантине догнали «барбухайку» – ЗИЛ-130 с надстроенными бортами, груза везет в два с половиной раза больше, чем наши подобные машины. «Барбухайка» вся расписана драконами, узорами, какими-то местными орнаментами. На заднем борту висит «бача», мальчишка лет двенадцати, рядом похожий на колотушку горный тормоз. Когда машина останавливается, парнишка спрыгивает и подсовывает колотушку под заднее колесо. С начала движения он подбирает «тормоз», бегом догоняет машину, та даже не притормаживает, забрасывает колотушку и снова цепляется за задний борт, и так на протяжении всего пути. Вот так и проходит первая стадия обучения водительскому мастерству. После прохождения серпантина ненавязчиво, выстрелами из автомата, попросили водителя свернуть с дороги, чтобы не мешал движению колонны. Дошли до Артынджалау, ночуем.

1 ноября

С рассветом продолжили движение, я снова со своим взводом на охране саперов. Еще до темноты дошли до Кишима. Знакомлюсь с местными офицерами, со Славой Еремеевым уже знаком, заходил к нам на «огонек», как и Володя Богданов из репрессированной разведроты, командир первого взвода Володя Стрельчук, второго – Боря Венгрус. Боря капитан, в мае этого года за какие-то грехи снят с должности командира шестой роты.

2–3 ноября

В 23.00 совместно с разведротой выходим на операцию, здесь так называют каждый боевой выход, даже если участвует одна рота. Я буду придерживаться той же терминологии. Задача – блокировать кишлак Сангаб, где, согласно разведданным, находятся духи. С утра третий батальон пойдет на зачистку.

Шли долго, часов шесть, устали страшно, вымотались. С нами был врач из полкового медицинского пункта, так он вообще едва передвигался. Подошел к Сергею Рябову и говорит: «Понеси, пожалуйста, сумочку (сумка санинструктора), она такая легонькая». Серега видит, дело плохо, взвалил на себя эту сумку и дальше попер, как танк. Пехоте все нипочем.

Дошли до места, заняли господствующие высоты. С рассветом подошла броня, началось прочесывание, но духи ушли, помог туман, видимости не было никакой. Вечером вернулись в Кишим, на броне передвигаться гораздо веселее. Пришла колонна, до Кишима сопровождают кундузцы, разведывательная рота и второй батальон 149-го гвардейского полка.

4 ноября

Нелетная погода. Стоим, ждем.

5 ноября

С утра выходим на блокировку маршрута. До кишлака Баладжари проход колонны обеспечивает восьмая рота, дальше – наш батальон и разведчики. Останавливаемся в Артынджалау.

6 ноября

Прибыли в полк. Главная новость – командиру полка прибыл заменщик. Полковник Арутюнян – опытнейший и мудрейший командир. Как-то поведет себя новый?

7 ноября

День Великой Октябрьской социалистической революции. На построении представили нового командира – подполковник Рохлин из Ленинградского округа. Первое впечатление – не очень, внешне смахивает скорее на тракториста, чем на офицера, не подогнанное хэбэ, перекошенная портупея и далеко не интеллигентное лицо. Зачитали приказ Министра обороны, поздравили с праздником. Начальник политотдела категорически запретил отмечать, грозя всевозможными карами тем, кто нарушит. Сразу же после развода отправились праздновать. Ну кто может остановить боевых офицеров? У нас в батальоне было свое стадо «трофейных» баранов, штук пять, после каждого выхода оно пополнялось. Одного принесли в жертву.

Часа через два вызывает начальник политотдела, подполковник Терещенко. Ребята дали две таблетки антиполицая японского производства, таблеточки такие небольшие, заглотил, прибыл, докладываю. Начпо видит что-то не так, а понять не может, кругами ходит, обнюхивает, а запаха нет. Поведение слегка неадекватное, так ведь с гор не вылазим, устали. В общем, что-то об усилении бдительности говорить начал, о возможном нападении душманов с целью испортить нам праздник и т. д. Я был командиром дежурного взвода, у нас всегда возле палаток стояли три БМП нашей роты для решения внезапно возникающих задач. Своими бравыми, четкими ответами «есть», «так точно», «не допустим», «справимся», видимо, убедил ответственного по полку, коим и являлся подполковник Терещенко, что все под контролем, и сразу же отправился в модуль к ребятам. Праздник удался.

8 ноября

Прощаемся с командиром, полковником Аратюняном – убывает по замене. Специально для него в составе полка спели песню «Прогремела слава нашего полка». Мужественный, награжденный орденами Ленина и Красного Знамени, командир не смог сдержать слез. Он записал на память полковую песню на магнитофон, еще записал песню разведроты «Молодым, зеленым в армию ушел и в разведку сразу был зачислен…».

Разведчики красиво поют, лучше всех в полку. Запевалы у них классные. Как-то был случай – разведка в горы ушла, остались у них четыре человека, а на полковом разводе объявлено прохождение с песней. Все проходят, и они в колонну по одному браво так маршируют. Как они здорово спели! Видимо, запевалы остались. Наш начальник штаба, капитан Ильин, восхитился: «Не знаю, что они обо мне думают». Сказал и потом каждому руку пожал.

Валера Мещеряков улетел в отпуск, Саша Малаев все еще в командировке, в Хайратоне тащится, я в роте остался единственный командир взвода, за троих приходится работать.

Прошли дожди, и все вокруг зазеленело. Это в конце осени-то! Красота. Такие вот странности природы.

9 – 10 ноября

Провожаем колонну. Сопроводили до третьего моста. На сопровождение колонны все выходят с удовольствием. Разнообразие после серых полковых будней. Еще чем хороши выходы за пределы полка – питание классное. Рыбы в Кокче – море. Бараны или козы «дикие» иногда попадаются, персики, арбузы, дыни вдоль дороги растут.

Время пролетает незаметно, хотя целый день находишься на броне в постоянном напряжении. В ходе движения поддерживаем тонус одними сигаретами, две пачки «Охотничьих» уходит, едим раз в сутки, когда останавливаемся на ночевку, зато, как говорится, от пуза.

11 ноября

Вернулись в полк без происшествий. В ходе выдвижения потерялись где-то спички, попросил у ребят прикурить. Савин Володя выщелкнул из магазина трассирующий патрон, вытащил пулю из гильзы, вставил обратно острием внутрь, положил на броню и ударил молотком. Трассирующий состав загорелся – получилась негаснущая при любой погоде зажигалка. С каждым разом учусь каким-то походным мелочам.

15 ноября

На занятиях по огневой подготовке при выстреле из АГС-17 в стволе застряла граната. Как извлечь, не знаю. Помог Степан Ефрос, командир боевой машины командира роты, он же всегда командир расчета АГС при выходах в пешем порядке. Отломал гильзы от двух выстрелов, ссыпал пороховые заряды в одну, зарядил и двойной заряд выбил гранату. Сделал для себя в памяти зарубку.

19–20 ноября

Первый выход Рохлина. Вышли в 20.00, идем за перевал Ризкан, в урочище Аргу. Участвуют наш батальон, разведывательная рота, батальон 24-го афганского пехотного полка. Через четыре часа выдвижения по старой кишимской дороге поднялись на перевал, здесь уже лежит снег. Ночь, наверное, как в Ленинграде, белая, множество звезд и кажутся они так близко, рукой достать можно, достаточно светло. Еще часа два ушло на занятие высот и блокирование. Окружили кишлак Гандачашма, ждем рассвета, холодно, замерзли. С рассветом афганцы пошли на прочесывание, часа через два возвращаются – никого и ничего, как будто в гости сходили чайку попить. А напротив, в кишлаке, собаки надрываются. Рохлин разочарован, злой, дает команду начальнику артиллерии на открытие огня реактивной батарее. Батарея, четыре установки «Град», по сорок снарядов, без пристрелки открывает огонь. Горы ходуном заходили под ногами, будто землетрясение началось. Разрывы метрах в трехстах-четырехстах от нас. Рохлин бьет кулаком начальника артиллерии в лицо, тот посылает его на три буквы и уходит. Но собаки лаять перестали. В эфире звучит команда на возвращение. По дороге в полк меня догнал Рябов Серега, где-то у медиков раздобыл спирта, доволен, только в горах спирт очень коварен, язык и ноги у Сереги заплетаются. В одиннадцать часов были в полку.